Взгляд Наварро стал тяжелым, тело напряглось.

— Как я ненавидел его! Мне хотелось доказать, что я лучше, чем он. Я был более сильным и ловким. Моим тайным желанием было сразиться с отцом один на один. Я бы победил и его, и любого из его людей. Я все время тренировался и был самым лучшим. Теперь никто не приставал ко мне и не пытался со мной драться. Бандиты знали, что я сильнее их, и оставили меня в покое. Некоторое время я ездил вместе с бандой, пока не понял, какую глупость я совершил. Я уехал от них, а через полгода узнал, что отца убили. Не могу сказать, чтобы я когда-нибудь горевал об этом. — Наварро положил руки на плечи своей любимой и заглянул в ее глаза. — Джесс, ты доказала мне, что я могу быть другим. Ты помогла понять, что на свете есть доброта и честность. Ты сумела вылечить часть обид и горечи, что я носил в своей душе много лет, научила меня верить в себя. Ты приняла меня таким, какой я есть или каким ты меня считала. Ты хотела выявить то доброе, что, как ты верила, скрыто во мне. Ты облегчила мое одиночество и заполнила пустоту в моем сердце. Ты никогда не верила, что я могу быть плохим, доверяла мне. С тобой я научился радоваться и быть счастливым. Если бы я не встретил тебя, то еще более озлобился бы и превратился в безжалостного убийцу, за которого ты ошибочно приняла меня в Сан-Анджело. Ты все это сделала для меня, но это не изменило мое прошлое и меня самого. Внутри меня скрыто настоящее чудовище, поэтому я все время должен убегать. Иначе оно сожрет меня заживо. Джесс, моя жизнь проходит в сплошных мучениях, и я не могу допустить, чтобы из-за меня твоя жизнь превратилась в такую же пытку. Если я останусь, именно это и случится. Я не смогу видеть, как мое чудовище убивает тебя.

— Наварро, я могу помочь тебе освободиться, — пообещала Джесси, крепко обнимая возлюбленного.

— Нет, Джесс, не сможешь. Никто не сможет этого сделать. Я еще не все рассказал тебе, но я сделаю это перед тем, как уехать навсегда. Я расскажу тебе всю правду, и ты поймешь, почему я не могу остаться.

— Мне не важно, кем ты был и что делал. Я знаю, что у тебя внутри, Наварро. Когда ты освободишься от своего чудовища, возвращайся ко мне, я буду ждать.

— Джесс, не привязывай себя к горящему столбу. Твоего отца больше нет. Начни новую жизнь. Не жди, что я вернусь, — умолял он.

— Наварро, я понимаю, что ты много страдал. Но случаются чудеса. Например, сегодня ночью их случилось сразу несколько: приехали солдаты, начался дождь и вернулся ты. Не теряй надежды. Я не стану давить на тебя. Будь просто моим другом, помощником… и возлюбленным до тех пор, пока тебе не придется уйти.

— Как ты можешь продолжать желать меня после всего, что я рассказал тебе?

— Ты не можешь нести ответственность за свое происхождение и за те события, которые произошли в твоем детстве. То, что ты делал после этого, явилось следствием твоих страданий. Я знаю, что ты не можешь вести себя так, как тебе захочется, из-за того, чего ты мне еще не рассказал. Но что бы это ни было, я люблю тебя.

Джесс расстегнула пуговицы на мокрой рубашке Наварро, вытащила ее из штанов и стянула с его широких плеч. Потом она отстегнула его кобуру и отложила ее в сторону. Затем Джесс сняла через голову свою ночную рубашку, бросила ее на пол, протянула к Наварро руки и сказала:

— Любовь моя, ложись скорее. У нас осталось так мало времени побыть вдвоем.

Наварро послушно взял ее руку. Он не мог противостоять магической силе ее чар. Он позволил ей подвести себя к кровати, на которую она легла. Наварро снял ботинки, скинул мокрые штаны и лег рядом. Он наблюдал, как мерцание свечи играет на лице и теле Джесси. Ее каштановые волосы красиво рассыпались по подушке. Ее кожа была гладкой, розовой, с бронзовым отливом. Голубые глаза Джесси, казалось, сделались темнее от возбуждения. Глядя в них, Наварро понял, что надо действовать, а не рассматривать девушку.

— Джесс, ты такая красивая. — Он наклонился и поцеловал кончик ее носа. Затем его губы спустились вниз по ее лицу и шее. Дрожащими пальцами Наварро провел по ее телу, словно делал это в первый раз. Ему хотелось ласкать ее всю, каждый дюйм ее восхитительной плоти. Губы и руки Наварро путешествовали по прекрасным равнинам, манящим впадинам и шелковистым ущельям, пока его возлюбленная не задрожала в экстазе.

Руки Джесс гладили его гладкую грудь и крепкие плечи, они ласкали его испещренную шрамами спину. Она запустила пальцы в его темные волосы, прижала его голову к своей шее и наслаждалась его поцелуями. Джессика чувствовала игру его мускулов на спине и руках. Наварро был для нее настоящим сокровищем, за которое стоило побороться. Она нашла его губы своим ртом. Они целовались до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание.

Наварро вошел в нее, как если бы она навечно принадлежала ему. Пусть эта вечность продлится хотя бы одну ночь. Он посмотрел в ее прекрасное лицо.

Пальцы Джесс гладили его широкие брови. Она смотрела в его глаза, в которых отражались ее любовь и желание. Всем своим существом Джесс почувствовала, как Наварро любит и хочет ее. Она ощупывала его лицо, словно хотела навсегда запомнить все его черты. Джесс прикасалась к левой щеке, затем к подбородку, вверх по правой щеке, затем бровь, вниз по носу к манящим полным губам. Его движения и ласки вызывали в ней сладкую истому. Ее одновременно раздирали два несовместимых желания — продолжить эту нежнейшую муку возбуждения или испытать сладчайший экстаз, ожидавший ее в конце.

Но вот у них уже не оставалось никакого выбора. Их чувства слились в одно, поцелуи и ласки стали все нетерпеливее, настойчивее и все ближе подводили их к финалу. Их тела двигались, как одно, сердца бились в унисон, души возносились в небеса. Наконец одна за другой на них накатили волны острейшего чувства. Они не слышали, что за окном разыгралась настоящая буря, так как буря в них самих была еще сильнее. Они торопились насладиться каждым прикосновением, звуком, ощущением, пока не затихли в объятиях друг друга.

— Я люблю тебя, Наварро Брид, и хочу разделить с тобой мое будущее. Неужели ты не понимаешь, что твое прошлое не имеет для меня абсолютно никакого значения. Что бы ты еще ни рассказал мне, это не изменит моего отношения к тебе. Я люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Все изменится, Джесс. Вот увидишь. Скоро я расскажу тебе все остальное и ты поймешь, что мы не можем быть вместе.

Когда на следующее утро Джесс проснулась, Наварро исчез. Она поняла, что он ушел от нее до рассвета, чтобы его не увидели в ее комнате. Хотя ей так хотелось проснуться в его нежных и крепких объятиях. Ей не терпелось услышать окончание его рассказа, но она боялась страшной правды. Джесс не хотела думать о том, почему он ушел, что вынудило его к этому. Честно говоря, это не имело для нее значения. Кем бы он ни был в прошлом, что бы ни делал, все это уже закончилось. Наварро изменился. Он сам хотел этого, это было необходимо для него. Ему просто пришлось измениться, хотя он клялся, что уже слишком поздно. Что-то внутри нее подсказывало, что Наварро говорил правду.

Джесс вылезла из кровати и оделась. На этот раз она выбрала одно из самых красивых своих платьев и распустила волосы, как это нравилось Наварро. Она посмотрела в окно, думая, куда он мог пойти. Дождь кончился, и начинающийся день обещал быть прекрасным. Джесс застелила постель, привела в порядок комнату и направилась на кухню.

В доме еще никто не проснулся. Она знала, что все очень устали. Как можно тише она выскользнула за дверь. Джесс увидела Наварро, который стоял возле загона вместе с Мэттом, Карлосом и Мигелем. Она подошла к мужчинам, которые повернулись в ее сторону. Мэтт долгим взглядом изучал ее неожиданно покрасневшее лицо.

— Наварро, ты вернулся, — сказала Джесси. — Я рада видеть тебя. Ребята рассказали тебе, что у нас тут произошло?

— Да, а я рассказал им, где провел последние недели. — Наварро продолжил свой рассказ, а Джесс слушала, будто впервые.

— Спасибо, Наварро. Нам понадобится твоя помощь. Дела стали совсем плохи.