— Он его укусил? — спросила она Айрин, становясь на колени около дрожащей всем телом собаки и ощупывая ее.

— О-ой! Ваша рука, мисс Клей! — взвизгнула Айрин и побледнела, а Эмма нетерпеливо отмахнулась:

— Плевать мне на руку, держи его крепче, чтобы не дергался, нюня ты этакая, мне надо посмотреть… бедный Флайт… бедный мой мальчик… все уже кончилось, успокойся, мой хороший. Он укусил его за переднюю лапу, Айрин, довольно глубоко, но слава Богу, что не добрался до горла. Мы ее промоем, перевяжем, но мне кажется, что надо наложить пару швов, так что беги в дом и позвони в лечебницу, пока я займусь им. Если мистер Грейнджер занят, пусть пришлют кого-нибудь другого.

— О Господи! Неужели к выставке он будет хромать? Мисс Миллз просто с ума сойдет! — воскликнула Айрин, становясь еще бледнее, и Эмма устремила на нее взгляд, в котором нетерпение смешивалось с сочувствием.

— Будем надеяться, что нет. Ты опять оставила калитку незапертой?

— Нет, мисс… то есть да, мисс. Мне очень жаль, мисс.

Айрин была готова расплакаться, и Эмма быстро сказала:

— Так, чем быстрее приедет ветеринар, тем лучше.

Пока Айрин звонила, Эмма промыла и перевязала рану собаки, оказавшуюся, к счастью, не особенно глубокой. Если не будет осложнений, то, возможно, при хорошем уходе и малой нагрузке еще останется шанс, что за дни, оставшиеся до начала Уилчестерской выставки, собака снова обретет форму. Нельзя сказать, чтобы Флайт так уж перенервничал, потому что от предложенной печенки он не отказался. Эмма с удовлетворением посмотрела, как он наконец снова располагается в своем вольере, и только теперь почувствовала, что промокла до нитки. Ноги у нее стали ватными, голова закружилась, и она поспешно опустилась на скамейку в собачьей кухне.

— Нам повезло, — запыхавшись, сообщила Айрин, вернувшись из дома. — Они нашли мистера Грейнджера. Он тут неподалеку, на ферме Гиббинса, и может подъехать с минуты на минуту. Господи, что с вами? Я не удивлюсь, если вам самой врач понадобится больше, чем Флайту.

— Это пройдет, — сказала Эмма и добавила, что пока неплохо было бы, чтобы Айрин приготовила им обеим по чашке крепкого чая.

Чайник как раз закипал, когда вошел Макс.

— Что-нибудь серьезное? — быстро спросил он. Эмма торопливо прикрыла салфеткой кровоточащую рану.

— Это Флайт, — ответила она, неуверенно поднимаясь на ноги. — На него набросился Сарацин. Могло быть и хуже. Я промыла рану, но, мне кажется, нужно наложить швы. Пойдемте со мной, пожалуйста.

Ей показалось, что его слегка позабавило, как она вежливо дает ему понять, что они совершенно чужие люди, но он ничего не сказал и последовал за ней к вольерам, где быстро и тщательно осмотрел собаку, согласился, что действительно нужно наложить пару швов, и принялся готовиться, отдав несколько коротких распоряжений Эмме и ласково подбадривая Флайта.

— Он не останется хромым? — озабоченно спросила Эмма, когда Макс распаковывал свой саквояж. — Уилчестерская выставка уже скоро, а Мэриан намерена выиграть этот приз.

Он быстро посмотрел на Эмму, знакомым движением вздернув брови.

— Если он будет в порядке, вы уверены в успехе? — спросил он, как ей показалось, одновременно насмешливо и нетерпеливо, и она поняла, что ее хотели упрекнуть в излишней самоуверенности.

— Да, — ответила она, отбросив ложную скромность, и посмотрела ему в глаза. — У Флайта пик формы, и, по-моему, нет ничего, что могло бы его остановить. Если судейство будет честным, мы почти не рискуем проиграть.

— А судейство будет честным?

— Да. Судьи бывают хорошими, бывают плохими, но в большинстве своем они честные люди, знаете ли.

— Ну что ж, предоставляю судить об этом специалисту. Вы уверены в себе, не так ли?

— Нет, я бы не сказала. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что Флайт — отличная собака. На выставках всегда может произойти что-то непредвиденное. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Из вас вышел бы превосходный адвокат, мисс Клей. — К нему вернулась его привычная насмешливость. — Здравый смысл подсказывает, что надо подождать и понаблюдать. Возможно, вам повезет, но если он не будет готов, то будут же и другие выставки.

— Только не в августе. После Уилчестера будет только Чоуд в начале сентября, а там мы бы уже хотели, чтобы он получил подтверждение титула, так сказать, на своей территории, так ведь было бы правильнее?

Предаваясь невинной радости рисовать розовые перспективы, она совершенно забыла, что он вовсе не разделяет их с Мэриан восторгов по поводу наград на ринге, и его замечание, хотя и высказанное с теплотой в голосе, застало ее врасплох.

— У вас не больше здравого смысла, чем у Мэриан, когда вы впадаете во все эти тривиальные амбиции, в то время как в мире есть еще тысячи иных достойных возможностей утвердить свое «я» — борьба с голодом, людскими печалями, бедами, бедностью…

Он с поспешностью выговаривал эти слова, а потом повернулся, собираясь уходить, и случайно задел руку Эммы. Девушку пронзила такая боль, что потемнело в глазах, она побледнела, и он обеспокоенно посмотрел на нее.

— Господи, девочка, я не думал, что мои тенденциозные взгляды могут вас так обидеть! — воскликнул он, но тут салфетка сползла с ее руки, открыв рваную рану, и выражение его лица разом переменилось.

— Вы почему не сказали, что он вас тоже укусил? — сердито спросил он. — Ну-ка, пойдемте на кухню, сядьте, и я посмотрю.

Поддерживая ее за талию, он отвел ее на кухню и усадил на скамью. Здесь выкипал чайник.

— Вы к тому же еще и промокли, — с неодобрением заметил он, помогая ей сесть. — Что тут было?

— Айрин вылила на нас ведро воды, пытаясь прекратить драку. Похоже, большая часть досталась мне! — ответила она.

Он снова открыл свой саквояж и, не вдаваясь в дальнейшие комментарии, выбрал то, что ему было необходимо для тщательного осмотра, и осторожно и умело занялся довольно глубокой раной на ее руке.

— Я введу вам противостолбнячную сыворотку, но это надо зашить, так что лучше я отвезу вас к врачу, — сказал он, готовя шприц, и Эмма забеспокоилась.

— Я не могу уехать, пока не вернется Мэриан, — запротестовала она, напирая на чувство долга. — Айрин, наверное, где-нибудь в истерике, так что…

— Так что пусть врач приедет сюда?

— А почему бы вам самому не наложить эти швы? — робко спросила она. — Это сэкономило бы массу времени, к тому же между человеком и животным не такая уж большая разница, так ведь?

— Только та, что животные более доверчивы и чувствительны. Я, конечно, могу это сделать, если вы так хотите, но не уверен, насколько это этично, — сказал он, сурово посмотрев на нее, а потом нетерпеливо снял с плиты протестующе шипящий чайник, налил кипяток в приготовленный Айрин чайник с заваркой и добавил в ее чашку приличную порцию бренди из своих медицинских запасов.

— Вот, выпейте это. Вам надо немного подкрепиться, если вы действительно намерены отдать себя в мои нежные руки, — сурово сказал он, наблюдая, как лицо ее начинает приобретать нормальный цвет по мере того, как убавляется содержимое чашки. — Вы снова проявляете ненужный героизм — бросаетесь очертя голову, так же как тогда, когда вас понесло под колеса моей машины спасать дворнягу, которая в этом совершенно не нуждалась.

— Не думаю, что пытаться остановить драку в данном случае было проявлением героизма, мне ведь платят за то, чтобы с ценными животными все было в порядке, — ответила она, а на его губах появилась удовлетворенная улыбка: он увидел, что к Эмме вернулась ее обычная здоровая способность парировать насмешки.

— Я так не думаю. Ну, если вы готовы, давайте попробуем вас заштопать. Возможно, будет больно, так что, если захотите кричать, кричите, не стесняйтесь, — сказал он и взял необходимые инструменты.

Кричать, однако, не пришлось. Его движения были уверенными и аккуратными, и, работая, он успокаивающе мурлыкал что-то так же, как когда возился с собакой. Эмма вдруг поймала себя на мысли, что он, наверное, мог бы стать отличным врачом, если бы захотел пойти по стопам отца.