"Тот, кто рожден смертным, не сможет жить вечно. Даже попросив себе вечную жизнь, или, если поумнее, вечную молодость..."
-Курунф не сможет исполнить эту мечту?
"Сможет. Но у человека есть судьба, определенная богами. Конечно, у разных людей разные судьбы. Но в них есть и кое-что общее".
-Рано или поздно любой человек уснет вечным сном?
"Ну... Скажем так - станет другим. И по образу, и по сути".
"Это совсем не означает, что он умрет..."
"Или, как вы, боящиеся слова смерть более всего на свете, и потому избегающие его предпочитаете говорить - уснет вечным сном".
"Его могут забрать к себе боги, принимая его служение".
"Такие становятся духами и тенями".
"Есть и те, кому в силу проклятия или какой-то другой причины никогда не будут даны вечные сны. Они обращаются в привидения, вынужденные вечно скитаться по земле".
"Они - никто".
"Но сами думают иначе".
"Так что..."
-Значит, мечтающие о вечной жизни становятся привидениями?
"Совсем не обязательно. Вечность, она ведь тоже имеет свой предел. Как вечный сон мертвых".
"И эта загаданная вечность может закончиться для кого-то быстрее, чем для всех остальных их конечная жизнь"
"Все зависит от скорости, с которым движется время".
"Это - мечтающие о вечной жизни. Но ведь есть и те, кто жаждет обрести бессмертие".
"Быть бессмертными как боги! А это, согласись, нечто совсем другое".
-И... - Мати поджала губы. Ее брови сошлись на переносице, заставив глубокую морщинку пересечь лоб. Вообще-то, она не видела особой разницы, но, судя по тому, что говорили демоны, она была. - И что будет с человеком, который попросит у Курунфа бессмертие?
"То же, что и со всяким, который обратиться с этой просьбой к небожителю. Конечно, если его мольба будет услышана и исполнена".
"То же, что и с тем, кто прогневает какого-нибудь молодого и потому особенно вспыльчивого бога своей гордыней, упрямством, самодовольством..."
"Старшего бога ослушничеством, нарушением строжайших запретов..."
"Или великого повелителя каким-то другим, более серьезным прегрешением".
-Милость и проклятие... Они что же, будут приравнены... - Мати не могла этого понять.
"Какова мечта, таково и ее исполнение".
"Все едино. И дело лишь в том, как на это посмотреть. Для кого-то награда, а для кого-то - кара..."
"Поэтому лучше мечтать о чем-то ином..."
"Не надо пытаться обмануть богов, иначе сам будешь обманут..."
"И вообще, если ты мечтала о том, чтобы обрести..."
-Нет, нет, - слишком поспешно, выдавая тем самым свой страх перед тем, что демоны могли оказаться правы и у нее в голове действительно мелькала подобная мысль, прервала их Мати. - Я... Я хотела бы... - она на мгновение замешкалась, пытаясь выбрать среди сонма грез, наполнивших ее душу, одну поменьше и незначительнее.
Воспользовавшись образовавшейся паузой, демоны вновь заговорили с ней, осторожно, подбираясь все ближе и ближе, словно на цыпочках:
"Курунф исполнит любое твое желание".
"Только тебе следует точнее его формулировать".
"Если не хочешь потом переживать разочарование".
-Да, я поняла...
"А пока ты думаешь, выбираешь, решаешься... Раз уж ты здесь..."
Мати сразу вдруг поняла, чего демоны от нее хотят. И, поняв, тотчас забыла обо всем остальном.
-Я должна произнести клятву верности городу и его божественному покровителю? - у нее что-то оборвалось в груди, лицо побелело, словно от него вдруг отхлынула вся кровь, сердце наполнилось холодом, руки, дрогнув, начали нервно перебирать складки одежды...
Мати и сама не знала, чего было больше в ее чувствах - страха перед демонами и их господином или нежелания признавать их своими божественными покровителями. Однако, что бы ей ни двигало в этот миг, отчаяние или упрямство, этого было достаточно, чтобы она дерзнула спросить:
-А если я не хочу?
Демоны не ответили ей. Но их молчание было красноречивее любых слов. В нем было что-то зловещее, угрожающее. Однако для Мати было уже поздно останавливаться. Она не просто шла вперед, но бежала, и в этом движении души, не тела, многое просто не замечала, на другое же, даже заметив, не обращала внимание.
-И вообще, почему я должна? Ваш повелитель и тот не требовал от меня этого... - "Если кто и требовал, - хмуро глядя на демонов, исподлобья подумала она, - так это Лаль, который... Которого я..." - она не могла сказать "ненавижу", ведь, что бы там ни было, речь шла о боге, но испытывала она именно это чувство.
-Нет, я понимаю, если бы я хотела остаться в Курунфе, тогда ладно...
"А ты не собираешься?" - прервав молчание, спросили ее демоны, не обвиняя, не укоряя, не пытаясь указать на ошибку, заметив что-то вроде: "Но разве ты уже не сделала этого, прожив на острове, являвшим собой часть Курунфа, половину своей жизни!" Они просто мягко интересовались, как хозяин каравана интересуется планами своих спутников на входе в очередной город.
-Ну... - Мати откашлялась, прочищая горло, потерла нос, а потом вдруг нашла в воспоминаниях слова, которые как нельзя лучше подходили к этому случаю: - Вы ведь говорили, что в Курунфе есть не только горожане, но и гости... Я... Я - караванщица. И привыкла быть гостем в городе. Любом. Так что... Я подумала...
"Что ж, - казалось, демоны приняли ее выбор, причем - удивительное дело - совершенно спокойно, - раз ты этого хочешь..."
"Курунф исполнит любое твое желание".
"Только пожелай".
А Мати как раз нашла среди множества своих желаний то, которое было не просто грезой, но необходимостью!
"Я должна была сразу подумать об этом. В первую очередь. А об остальном - когда-нибудь потом".
В то же время, не без радости отметила она, это ее желание было настолько просто исполнить, что, в сущности, она могла все сделать и сама, особенно теперь, когда вспомнила:
-Я хочу увидеть свой караван!
В тот же миг призраки, окружавшие девушку со всех сторон, замерцали, заструились, превращаясь в зеркало, чья гладкая, сверкающая поверхность была способна отражать то, что было далеко, раздвигая границы горизонта.
Мати видела все как в тумане, но не настолько густом, чтобы ничего не разглядеть. Нет, вот, казалось, всего в нескольких шагах от нее полукругом встали повозки. Такие же, какими она видела их в последний раз, какими она оставила их, отправляясь в свои путешествия по сновидениям. Время не коснулось их, словно специально, по какой-то ведомой лишь небожителям причине обходя стороной.
"Дерево, шкуры, - караванщица была не просто удивлена - поражена, - все так, будто минувших лет и не было вовсе. Так, если бы я покинула бы их только вчера! Даже олени... - удивительное дело, она узнала среди них, мирно пасшихся на луге за повозками, старую Ану. Ее было невозможно спутать ни с кем другим, слишком уж особенной была метка на лбу у оленихи - две скрещенные черточки - старые шрамы.
"Но... - это открытие поразило ее больше всех остальных. - Она ведь и тогда была старой-престарой, все ждали, что она вот-вот околеет. А... Может быть, там, за городской чертой, и здесь, в Курунфе, время идет по разным законам? Но что же это за демоны такие, если им дано повелевать временем? Я где-то слышала, что оно подвластно только Шамашу..." - она уже ничего не могла понять, хотела спросить покровителей города, но тут у нее в голове возник другой вопрос, показавшийся ей более важным.
-А мой отец, дядя, все остальные... Где они? Почему я не вижу их?
"Мы говорили тебе - загадывая мечту, нужно четко сознавать, чего ты хочешь. Ты хотела увидеть свой караван - ты видишь его", - пока демоны говорили это, все вокруг вновь начало изменяться, видения исчезло и, оглядевшись, Мати вновь увидела себя в зале черного храма.
