В этом городе было множество улиц, но не серых, тусклых, окруженных со всех сторон глухими стенами домов. Точно тропа каравана, они вели сквозь сады, вливаясь как речушки в озера площадей, убегая от них вниз, к морю, чтобы непременно встретиться вновь у Карума - огромной, шумной площади, одна сторона которой была обращена к земле, а вторая - к воде...
-Видишь белые полотнища над водой? - нагнувшись, зашептал ей на ухо горожанин. - Это паруса...
-Паруса... - прошептала Мати. Ее глаза уже смотрели на корабли. Некоторые из них застыли возле берега. Мостки были переброшены на сушу и девушка даже видела, как по ним словно муравьи по соломинке двигались склонявшиеся в три погибели под тяжелыми ношами рабы. На них не было ничего, кроме набедренных повязок, и открытая солнечным лучам кожа приобрела цвет бронзы, делая их похожими скорее на неведомых созданий из камня и металла, чем живых людей. Вокруг суетились надсмотрщики, в тени тентом стояли купцы, наблюдая за разгрузкой... Другие лодки - большие и совсем маленькие, в которых с трудом разместились бы и двое, покачивались на волнах. Их паруса были спущены, голые палки мачт напоминали стволы ободранных ветрами деревьев. В то время, как третьи под полными парусами летели на крыльях ветра прочь от земли...
"Интересно, куда они держат свой путь? В другие легендарные города? И эти корабли - повозки каравана этого края? Каравана, который путешествует не по снегам пустыни, а по волнам моря? - Мати улыбнулась, представляя себе... - Как было бы здорово подняться на борт, пронестись над водой... Или войти в волну, почувствовать ее дыхание..."
Она хотела спуститься к морю. Но даже самая узенькая тропинка не вела вниз с той крошечной площадки у края обрыва, на котором она стояла.
"Это что же, нужно уметь летать, чтобы спуститься из верхней части города в нижнюю? Или это невозможно?"
-Скажи... - сведя острые крылья бровей у переносице, Мати обратила сосредоточенное лицо к чужаку.
-Ну что, налюбовалась? - прерывая ее, заговорил тот. - Захватывающее зрелище, верно?
-Да... А как...
-Как такое возможно? На то Курунф и город исполнения мечты. Каждый получает то, что хочет. Как я уже говорил. А мечта способна ох как на многое. И когда набирается множество тех, кто мечтает о похожем, - он развел руками, показывая на мир у их ног, - пожалуйста! Даже легенда становится явью!
-А... Мы пойдем вниз?
-Если хочешь...
Мати уже открыла рот, готовая сказать: "Да, конечно! Я только об этом и мечтаю!", но в последний миг прикусила язык:
"Постой-ка, - она нахмурилась, заставила себя задуматься. - Это что же будет? Я скажу - "да", и демоны Курунфа исполнят мое желание. И все? Они победят, а я проиграю? Ну уж нет! Я здесь не ради этого! Я должна всегда помнить о том, с какой целью переступила границу Курунфа! У меня не должно быть другой мечты, за исключением одной - спасти свой караван! Ради этого я готова на все: сразиться с демонами и даже уничтожить этот прекрасный город..."
Глава 13
-Так что, - выждав некоторое время, спросил служитель, - хочешь спуститься в легендарный город?
-Как-нибудь в другой раз, - процедила сквозь стиснутые зубы Мати.
-Как знаешь, - пожал плечами горожанин, и по его лицу было не видно, расстроен он отказом или нет. - Ну, что ж... - он потер ладони, совсем как купец перед выгодной сделкой. - Раз так, идем в храм?
-Идем, - кивнула Мати. Напустив на себя столько скуки, сколько только отыскала в душе, она умудрилась даже зевнуть. Ей было все равно, куда идти, что делать. Вернее, она всеми силами пыталась убедить себя и своего спутника в этом.
"Вокруг меня только тени. Призраки. Видения. Нечто нереальное, ненастоящее. В сущности, ничего этого и нет вовсе. Мираж в бесконечной белизне снегов пустыни".
Караванщица шла вслед за горожанином, словно слепая - опустив голову, прикрыв глаза, скользя рукой по холоду каменных стен. Несколько раз служитель пытался заговорить с ней, но тщетно. Потом и он умолк, оставив всякие попытки разбавить молчание словом и последнюю часть пути они прошли в той тишине, в которой звук шагов кажется так громок, словно это не люди идут по каменной мостовой, а боги по тропе четырех стихий.
-Ну вот, мы и на месте, - наконец, проговорил чужак, искоса глянув на девушку, остановившуюся в тот самый миг, когда прозвучало первое слово, но так и не открывшую глаз, чтобы увидеть на цель пути. Служитель сжал губы, свел на переносице густые черные брови, отчего лицо его стало мрачным и угрожающе зловещим. - Ты не хочешь даже взглянуть на храм! - он был полон обиды и негодования. - В конце концов, прояви хотя бы немного уважения если не к людям, то небожителю!
Мати медленно подняла голову, чтобы бросить из-под приопущенных век притворно скучающий взгляд на возвышавшееся перед ней строение. И в тот же миг, несмотря на все старания девушки сохранить безразличие, ее лицо начало меняться, глаза расширились от удивления и восхищения, рот приоткрылся, с губ сорвалось сдержанное:
-О-о!
Воистину, это был настоящий храм. Даже нечто большее, чем просто храм. Сооружение, столь огромное, что не нуждалось в вершине горы, чтобы возноситься в небеса, состояло из трех частей, причем каждая последующая стояла на крыше предыдущей, словно на каменной площади. Наклоненные, подобно срезанным граням подстриженных кустов, стены ярусов были вырезаны из цельного камня, поверхность которого отшлифовали с таким старанием и умением, что она являла собой абсолютно ровную плоскость, так что если бы с верхней части стены кто-то выплеснул воду, ее поток стек бы вниз, ни разу на своем пути не повернувшись, не оставив и следа на камне.
Во фронтальной части здания были три лестницы - спереди и по бокам - которые вели по фасаду на поднятый над землей первый ярус сооружения через высокие ворота, поднятые над землей так, что казалось, будто они сами и то, что скрывалось за ними, более не принадлежало земле, являясь частью небесного мира, небесного храма. Такие же боковые лестницы поднимались с первого яруса на второй и со второго на третий. Но не на четвертый, последний. Туда шла только одна лестница - та, что, прямая, как стрела, пронзала все ярусы, один за другим.
Нижняя часть храма, служившая, по всей видимости, его основой и хранившая внутри себя вспомогательные помещения, как и главные врата, была белее мела, точно туманной дымкой или слоем облаков отделяя землю от небес. Затем шел ярус цвета синего, безоблачного неба, и, наконец, последний был чернее ночи, лишенной звезд и луны, черный, загадочный, манивший, как сама бездна.
Мати стояла как раз у начала центральной лестницы. Ее взгляд, независимо от ее воли, стал подниматься по ступенькам все выше и выше, пока у нее не закружилась голова.
-Ой-ой! - прошептала она и поспешно зажмурила глаза, почувствовав, что начинает шататься.
-Что с тобой? Тебе плохо? - донесся до нее откуда-то издалека озабоченный голос служителя.
-Н-ет, - неуверенно ответила она. Но прошло несколько мгновений и Мати, вновь ощутив под своими ногами твердь мощеной камнями площади, начала понемногу приходить в себя. - Все... все в порядке.
-Захватывающее зрелище, верно?
-Очень захватывающее, - по ней - даже слишком.
-Подожди, это еще что, а вот когда поднимешься на самый верх... Обычно четвертый храм открыт только для служителей, но, думаю, для тебя можно сделать исключение.
-Почему это? - нахмурилась Мати. Ей не понравились эти слова, как и то, каким голосом они произносились - невинным и обыденным. Будто речь шла о чем-то простом, само собой очевидном, и вообще...
-Тебе ведь хочется.
-Харрад, ты же понимаешь, что это - не та мечта, ради исполнения которой я вошла в Курунф.
-О, прекрасно понимаю! Что бы я ни делал, какие красоты и чудеса ни раскрывал перед твоим взглядом, ты упрямо держишься за это свое желание. Совершенно глупое и бесполезное.
