У околицы ко мне приблизился один Рвать-Рвать. Никогда не думал (вот удивил), что у монстра в глазах может быть такая обида и тоска, как у незаслуженно наказанного щенка. Я прижался к его необъятной груди и чуть не разрыдался. Хорош видок! Тоже мне Повелитель Монстров.

А потом уже скопом вошли в селение. «Сломанный Стилет» показался мне подходящим местом для ночлега. К утру подойдут основные силы. К этому времени мне необходимо многое обдумать, но отчего-то в голову лезут строки:

Точно про меня. Свинья, и еще какая свинья! Не знаю, как другие, а мне приходиться с этим жить. А кому сейчас легко.

Тяжелые грозовые облака затянули весь небосвод. Зной загнал жителей Румса в дома. От изнуряющей духоты было одно спасение — глубокие каменные подвалы. Но и без того мало кто отваживался бродить по улицам с тех пор, как Пятнистые заняли город. Магистрат благоразумно решил открыть ворота без боя. Повелитель Монстров дал слово, что в этом случае не будет ни грабежей, ни убийств. А слово свое он держал. Атмосфера отчаяния и страха окутала древний город мастеров. В полумиле от Румса раскинулась знаменитая Роща Чудес, утратившая за последнее столетие былую славу. Все живое затаилось в ожидании грозы — природной или людской. Малодушные взывали к богам с мольбами о том, чтобы поскорей наступила развязка, но небеса оставались безмолвными.

В темном задымленном погребке за кружкой браги расположились городской судья, начальник стражи и «бродяга». Седовласый, с испещренным оспой лицом, стражник гневно сжимал кулаки.

— Где обещанная помощь?

— Будет, а пока затаитесь, — тихо пробормотал «бродяга» отхлебнув браги.

Напиток был ему не по вкусу, но он старательно играл свою роль. Истрепанный балахон скрывал лицо, но от внимательного взгляда судьи не укрылось, что руки у «бродяги» на редкость чистые и ухоженные.

— Будет, будет. Когда?

— Господа, — робко подал голос толстомордый судья, из троих он больше всех страдал от жары.

Пот обильными ручьями стекал на жабо, похожее на пожелтевшую тряпку. «Бродяга» с отвращением взглянул на горе-заговорщика.

— Господин Шульц, совет Лучезарных возлагает на ваш авторитет большие надежды.

Судья выпучил воспаленные глаза, отчего стал похож на жирного глупого карпа.

— Вы же знаете, что они, — он многозначительно закатил глаза к потолку, — сотворили с Борском.

— Сожгли?

— Дотла, камня на камне не оставили. Судья смахнул рукавом пот. — Повелитель Перстня оставил в Борске раненых и маленький отряд.

Стражник громко сопел, но в разговор не вступал.

— Так вот, когда Пятнистые ушли, горожане, объединившись с дружиной соседнего князя, перерезали им глотки. — Шульц затрясся и схватил кружку. Жадно отхлебнув, залил себя и стол мутной брагой. — Повелитель Пятнистых вернулся, уничтожил всех и отдал город на разграбление. Замок князя тоже сожгли.

— Трус, — презрительно процедил сквозь зубы «бродяга».

— У меня дети. Поймите, они никого не пощадят.

— Милейший судья, Вам стоит подумать о том, что Совет Лучезарных не потерпит предательство.

— Хватит, — рявкнул стражник, — не время пугать друг друга.

Судья засуетился, бросил мелкую монету на стол. Встал.

— Мне пора.

— Бежишь, жирный боров?

— У меня дети.

— Бежишь, — с угрюмым удовлетворением протянул стражник.

Когда судья скрылся из вида «бродяга» в упор взглянул на седовласого. Молчаливый поединок длился несколько секунд. Смутившись, вояка не выдержал пронзительного взгляда золотистых глаз «бродяги».

— Он нас продаст!

— Наверняка, — со вздохом подтвердил служивый, почесывая потную волосатую грудь.

— Устрани его, но так чтобы все подумали на Пятнистых. Понял?

— Чего уж не понять.

«Бродяга» надвинул на лицо серый капюшон и, не прощаясь, ушел.

— Сволочи, — кулак с размаху грохнул по столу, — все сволочи, — подвел итог начальник стражи. — Хозяин, еще кружку.

Он не заметил, как «пьяный» подмастерье за соседним столом, вдруг посмотрел абсолютно трезвым взглядом вслед ушедшему «бродяге». Выждав несколько минут, подмастерье устремился вдогонку за златооким. Высокий, худощавый «бродяга» неторопливо удалялся в сторону городских ворот. Превратности погоды его не волновали. Он, казалось, не замечал духоты. Соглядатай, выскочив на улицу, окунулся в знойное марево и, помянув недобрым словом богов, с тоской оглянулся на покинутый погребок. Нелегка филерская служба. Заметив патруль Пятнистых, «бродяга» прижался к стене и, изображая юродивого, понес сплошную околесицу. Его счастье, что патруль состоял из людей. Монстры и преты за версту чуют златоглазых. Страх был чужд третьему приору, Лучезарному князю Магнусу Аргольскому. Будь патруль даже трижды многочисленным, Магнус с легкостью расправился бы с ним в одиночку. Великолепный фехтовальщик, непревзойденный кулачный боец и, как всякий Лучезарный, маг, третий приор в свете грядущих событий не имел права провалить задуманное, поддавшись минутному искушению. Ряд загадочный убийств и поджогов потрясут город и подтолкнут на бунт. Пятнистые наверняка расправятся с ним, но это лишь на руку Лучезарным. Во-первых — руками Пятнистых они покарают предателей, во-вторых — больше никто не поверит Повелителю Перстня и не сдаст город без боя, в-третьих — появится время необходимое Лучезарным подготовиться к решающей битве. Еще не все Братья успели добраться до Хрустального Дворца.

Подмастерье с подобострастной улыбкой склонил голову перед патрульными. Скосив глаза, он ни на минуту не выпускал из вида «бродягу». Убедившись, что тот покидает город, облегченно вздохнул и кинулся к дому городского судьи. Господин Шульц щедро отблагодарил доносчика и даже собственноручно поднес гостю чашу вина. Час спустя, подмастерье, корчась на мостовой от дикой рези в животе, в мучениях скончался. А в это время из городской каталажки в дом судьи был доставлен Шестипалый Ред. Маленький, добродушный с виду толстячок, на самом деле являлся одним из самых отъявленных негодяев и убийц. Не один собутыльник Шестипалого закончил вечер в канаве с ножом в спине. Топор палача давно навис над его головой, но господин Шульц оттягивал казнь, пребывая в твердой уверенности, что отпетый висельник ему еще пригодится. И этот час пробил. Шестипалый Ред с ходу уловил, что судья в нем нуждается и затеял нескончаемый торг. Шульц семенил по богато обставленной гостиной и призывал гром и молнии на голову приговоренного. В конец выдохнувшись, он рухнул в кресло и налил себе вина. Ред мысленно потирал руки. Цена сделки — жизнь, свобода плюс небольшой капиталец. А как же иначе, ведь убить нужно не кого-нибудь, а начальника городской стражи. Это воин, а не подвыпивший купчишка.

— Твоя взяла, — судья махнул рукой. Но смотри, не вздумай хитрить со мной.

Шестипалый поежился и мысленно обругал себя за жадность. Была мысль продать судью.

— Да, я… Да, никогда! Клянусь могилой матери.

— А она у тебя была?

Шестипалый проглотил обиду, но зарубочку на память сделал.

«Придет время — сочтемся».

— Не сочтите за дерзость, господин Шульц, но весь город завидует вашим винным подвалам.

— Так уж и весь, — засиял польщенный судья.

— Поверьте мне. Дозвольте отпробовать перед большим делом. Для куражу!

«Сам голубчик напросился».

— Ну, если для куражу.

На столике еще стояла чаша, из которой пил злополучный подмастерье. Секрет заключался не в вине, а именно в чаше.

— Сам наливай. Не думаешь ли ты, что я тебе буду прислуживать.

Ред поспешно подскочил к столику и жадно схватил граненую бутыль зеленого стекла.

— Мне тоже плесни. Уморит меня духотища.

Шестипалый наполнил чашу судье, затем себе. Залпом выпил и пожалел, что маловата посудина, но просить вторично не решился.