— Да, но все же это парень, — мечтательно откликнулась Бекс. — Эй, Ками, да взгляни же!

— Да не собираюсь я смотреть на какого-то там парня! — огрызнулась я. И мне плевать, какие кудрявые у него волосы.

— А кто говорил о кудрявых волосах?

Да, Бекс и правда наблюдательна.

— Просто поверить не могу! — повторяла Лиза, расхаживая по комнате. Это продолжается с тех пор, как мы вернулись домой. И я ее не виню. Как и все научные гении Лиза воспринимает мир по-особенному: считает, что все в жизни можно протестировать в лаборатории или проверить в справочнике. Она-то думала, что знает меня. Я и сама думала, что знаю себя. И вот теперь обе мы оказались не правы.

Я потрясена не меньше ее, но показывать этого не собиралась. Пришлось выбрать простейший путь: я разозлилась.

— И что именно кажется тебе таким невероятным? — спросила я. — Что на меня посмотрел парень? — Конечно, я не красотка, как Бекс, и не дивный эльф, как Лиза, но чтобы считаться уродиной, мне нужно вырастить фурункулы по всему телу. Зеркала пока еще не трескаются, когда я прохожу мимо. Мой дедушка называет меня ангелом. Неужели на меня нельзя обратить внимание?

— Ками, — одернула меня Бекс. — Ты же прекрасно понимаешь, о чем речь.

Лиза вскинула руки и пояснила:

— Поверить не могу, что ты нам не сказала! Что ты вообще никому об этом не сказала.

В Лизином понимании «никому» — это учителям учителей.

— И что? — спросила я, пытаясь отмахнуться от этой мысли.

— Как что? — вскричала Лиза. — А то, что он видел тебя! Ками, никто не видит тебя, пока ты сама того не захочешь. — Лиза присела рядом со мной на кровать. — Когда мы следили за Смитом, мне с трудом удавалось удерживать тебя в поле зрения. А ведь я все время слышала тебя в наушниках. И знала, во что ты одета. И… — Она снова вскинула руки. — И после этого ты спрашиваешь «И что?»

Я повернулась к Бекс, вопросительно приподняв брови, словно спрашивая: «И ты тоже испугалась?»

— В этом ты неподражаема, Ками, — серьезно сказала Бекс, и я ей поверила.

— Здесь что-то не так, — твердила Лиза, пока я чистила зубы в ванной. (Трудно сказать что-то такое, что нанесет непоправимый ущерб верной дружбе, когда у тебя рот полон пены, как у бешеной собаки.) — Мистер Соломон затребовал отчеты о выполнении задания, и мы обязаны сообщить об этом парне. Вдруг он пытается внедриться в школу через Ками? Может, он живец!

Я чуть не подавилась пастой. Вообще-то живец — это агент женского пола, использующий любовные отношения для компрометации объекта. Более ходовое значение термина — любая женщина с декольте. (Говорят, Джили в какой-то мере вдохновила начальство на введение этого термина.) При мысли о том, что Джош мог оказаться мужским вариантом живца, меня чуть не затошнило.

— Нет! — крикнула я. — Нет! Нет! И нет! Никакой он не живец.

— Откуда ты знаешь? — придирчиво заявила Бекс.

— Просто знаю и все! Лиза пожала плечами:

— Мы должны включить это в отчет.

За отчетами последует проверка. Проверка повлечет за собой протокол. А по протоколу отдел безопасности на две недели приставит к нему слежку, будет проверять свидетельство о рождении и выяснять, не пьет ли у него мать и не играет ли отец. Даже по менее весомым поводам делают больше. В конце концов, Академии Галлахер не удалось бы оставаться столько лет секретной, если бы даже такие пустяки руководство оставляло без внимания.

Я подумала о Джоше. Обычный парень. Не хотелось, чтобы посторонние люди рассматривав его под микроскопом. Не хотелось, чтобы в Ленгли [10]на него завели дело. Но больше всего не хотелось сидеть в чем-нибудь кабинете и объяснять, почему он подошел именно ко мне, когда на площади было полно и более симпатичных девчонок.

Я постаралась отогнать от себя эту мысль.

— Нет, Лиза, не буду этого сделать, — сказала я, уставившись в пол. По-моему, это слишком высокая цена за то, что он просто поговорил с девушкой.

Тут Бекс скрестила на груди руки и плотоядно усмехнулась:

— По-моему, ты нам не все рассказала. — Прилившая к щекам кровь, наверное, выдала меня с головой, потому что она наклонилась ко мне и шепнула: — Выкладывай.

И я рассказала им об урне и бутылке из-под «Доктора Пеппера» и про «Передай Сьюзи, что она везучая кошка». Даже не будь гением, я бы помнила все это дословно, потому что такие слова — бальзам на сердце девушки. Когда я закончила, Бекс смотрела на меня так, словно размышляла, не подменили ли меня генетически сконструированным клоном, а у Лизы в глазах сияли звезды, как у Белоснежки, когда над ее головой порхали разноцветные птахи.

— Что? — спросила я. Мне было просто необходимо, чтобы они сказали хоть что-нибудь.

— Похоже, я могла бы свернуть ему шею одной рукой, — ответила Бекс и, возможно, была права. — Но если тебе хочется ввязываться в подобное…

— Он чудесный, — перебила ее Лиза.

— Да неважно, какой он. Главное, что он… — я никак не могла подыскать нужное слово.

— …все равно должен быть упомянут в отчете! — закончила за меня Лиза, поднявшись с кровати.

— Лиза! — вскричала я, но Бекс успокаивающе накрыла мою руку.

— Почему бы нам самим не заняться этим? — взгляд ее стал каким-то отрешенным. — Мы сами проверим его, и, если он обычный парень, мы о нем забудем. Если там есть что-то странное, то сдадим его.

Я бы могла тут же возразить, что мы слишком заняты учебой, что это идет вразрез с правилами. Если попадемся, мы рискуем карьерой. Но в тишине комнаты мы переглянулись, и между нами установилось молчаливое согласие, какое бывает только у людей, слишком давно и слишком хорошо знающих друг друга.

— Ладно, — сказала я наконец. — Проведем базовую проверку. Но никто не должен об этом знать.

Бекс улыбнулась:

— Заметано.

Мы посмотрели на Лизу, она пожала плечами:

— Давайте начистоту. Он либо вражеский агент, пытающийся внедриться в Академию Галлахер через Ками…

Она остановилась на полуслове, и мне пришлось ее подстегнуть:

— Или?

Лицо Лизы просветлело.

— Или твоя родственная душа.

Начиная с этого момента, если вы как-то связаны со мной или по своему статусу можете вносить записи в мое личное дело (кстати, в Академии Галлахер, оно чуть более подробное, чем в средней школе Розевиля), вам лучше дальше не читать. Правда. Лучше пропустите следующую сотню страниц — меня это ничуть не обидит.

Просто я не очень горжусь тем, что случилось потом. Хотя мне и не стыдно за это, если так бывает. Порой мне кажется, что вся моя жизнь — сплошное противоречие. Последние три года я только и слышу: «Не сомневайся, но будь терпелива», «Будь логична — доверяй инстинктам», «Следуй протоколу, но импровизируй», «Никогда не теряй бдительности, но внешне будь расслабленной и беззаботной».

Вы же понимаете, если давать девушкам подобные советы, рано или поздно это приведет к любопытным результатам.

Остаток недели тянулся бесконечно. Мы молчали о нашем уговоре, но все время помнили о нем, и воздух был наэлектризован ожиданием.

В субботу мы поднялись на рассвете, но это, конечно же, не моя идея. Из-за ежегодной феерии «Грязных танцев», устраиваемой Тиной Уолтерс — мы раз десять просмотрели сцену «Никто не загонит малыша в угол», — мне было просто необходимо немного поваляться в кровати. Но хоть Лиза и не в первых рядах по физподготовке, она лучше всех в мире вытряхивает меня из постели. А это говорит о многом, учитывая то, какая женщина меня воспитала.

Макей спала в наушниках, поэтому Лиза могла совершенно свободно орать.

— Мы делаем это ради тебя! — кричала она и тянула меня за ногу.

Бекс отправилась на поиски завтрака.

— Давай, Ками, вставай. — Лиза для равновесия уперлась ногой в матрас.

— Нет! — бормотала я, натягивая на себя одеяло. — Еще пять минуток.