Священник взглянул на Микаэлу, будто ища что-то в ее глазах.

— И это все, Микаэла? — спросил он внезапно охрипшим голосом.

Микаэла медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Нет, не все. Еще я хотела сказать вам вот что. Мы всегда будем по-человечески уважать и ценить друг друга, но никогда не будем любить. — Она с облегчением вздохнула, как будто с груди ее сняли тесный сдавливающий обруч. — До свидания, Тимоти, — закончила она. Затем повернулась и вышла из церкви, спиной чувствуя на себе взгляд священника.

Нелегко было Микаэле спустя несколько дней присутствовать при отъезде приютских детей. Но она, как и все жители города, стояла на площади перед лавкой Лорена Брея.

Дети один за другим поднимались в повозку, которая должна была доставить их назад в Денвер, где они сядут на поезд до Нью-Йорка.

Но по крайней мере вид у них теперь гораздо здоровее, чем по прибытии сюда, утешала сама себя Микаэла. И тут же корила себя. Корила за то, что взялась за дело, так и не сумев довести его до конца. Когда повозка тронулась, к глазам ее подступили слезы. Она взглянула на Тимоти, который стоял на другой стороне. Теперь он избегал ее и старался не оказываться с ней рядом. Но сейчас Микаэле показалось, что он хотя бы на мгновение ответил на ее взгляд с выражением печали на лице. И тут же быстро отвел глаза и стал махать вслед уезжающим детям.

Маленькая рука легонько тронула Микаэлу. Это был Брайен.

— Теперь ты снова только наша, мама? — спросил мальчик.

Микаэла сглотнула слезы.

— Да, теперь только ваша.

— Но тебе жаль, что приютские уехали? — Колин испытующе заглянула в глаза своей приемной матери.

— Мне… мне очень жаль, что я дала этим детям надежду, которую не смогла исполнить, — ответила Микаэла. — И еще мне очень жаль, что вы чувствовали себя брошенными и обойденными.

Колин неловко отвела глаза в сторону.

— Мы плохо относились к этим детям, — со стыдом призналась она. — Хотя сами когда-то были в таком же положении, как они. Но вот не захотели делить тебя с другими.

— Как только я подумаю, что вот так же ты могла отправить и нас… — Брайен не договорил, и лицо его омрачилось при этой ужасной мысли.

— Ах, Брайен! — Микаэла улыбнулась. Она с трудом сдерживала слезы. — Всегда только с опозданием узнаешь, правильно ли ты поступил когда-то. — Она смолкла на минуту. Не почудилось ли ей, что кто-то нежно погладил ее по волосам? Она в замешательстве обернулась и увидела Салли, который стоял у нее за спиной. — Но зато уж потом знаешь это точно, — закончила она и подняла руку, чтобы помахать детям в последний раз, прежде чем повозка скроется за поворотом.

Жизнь Микаэлы шла своим чередом по той же колее, что была проложена со времени ее прибытия в Колорадо-Спрингс. По мере того как бледнели ее воспоминания о приютских детях, она все больше утверждалась в мысли, что поступила тогда правильно.

Мэтью, Колин и в первую очередь Брайен, казалось, забыли этот эпизод еще быстрее, чем она сама. Но что касалось Салли, потребуется еще немало времени, чтобы зажили раны, которые они нанесли друг другу в связи с последними событиями.

После того, что случилось в резервации, Микаэла взяла на себя обязанность контролировать все, что армия поставляла индейцам. И только после того, как Микаэла давала разрешение, солдаты могли отправить шайонам повозку с грузом.

Сегодня такую повозку сопровождала сама доктор Куин верхом на своей лошади Флэш.

Подъезжая к стану индейцев, Микаэла еще издали приметила Салли. Он держал пари с воинами племени — метал свой топор в деревянный щит, закрепленный между двумя деревьями и служивший в качестве мишени. Судя по всему, попадал он удачно, поскольку каждый его бросок сопровождался возгласами одобрения среди собравшихся мужчин.

Заметив Микаэлу, ехавшую впереди военной повозки, он оставил свое занятие и вышел ей навстречу.

— А мы ждали тебя только завтра, — сказал он вместо приветствия, и на лбу его пролегла складка озабоченности.

Микаэла растерянно развела руками.

— Ну что теперь делать? Поезд пришел раньше, и они попросили меня проверить продукты. Мне и самой сегодня было совсем некстати, но…

— Дело тут не во времени, — перебил ее Салли. Но сразу же смолк, поскольку повозка поравнялась с Микаэлой и остановилась.

Подошли к ним и Танцующее Облако, и вождь Черный Котел. Они недоверчиво поглядывали на мешки, которые солдаты сгружали с повозки.

Микаэла раскрыла один из мешков, зачерпнула горсть белой муки и стала пересыпать ее в ладонях.

— Здесь все в порядке, — сказала она. — Мука лучшего качества, а вон в том мешке сушеная фасоль, она тоже безупречна. Можете не беспокоиться.

Один из солдат как раз подхватил очередной мешок, чтобы снять его с платформы, но вдруг резко остановился, не сводя глаз с индейского коня, бока и спина которого были ярко размалеваны.

— Но это же… боевая раскраска, — пролепетал он, и глаза его испуганно расширились.

— Что ты там бормочешь? — спросил его второй солдат, но в этот момент в спину его вонзилась стрела.

Для первого солдата это явилось сигналом, и он молниеносно выхватил свой револьвер. Однако не успел он взвести курок, как воздух разорвал ружейный выстрел, и солдат ничком упал на землю.

Микаэла стояла словно закаменев.

— Тебе не надо было здесь появляться. Сегодня не надо было, — огорченно сказал Салли.

Тут подбежали другие воины, которые, как поняла Микаэла, не принадлежали к племени Черного Котла. На этих индейцах было кое-что из армейского обмундирования. Их свирепые лица были размалеваны воинственной раскраской. Они являлись живым воплощением всего того, чего так боялись жители Колорадо-Спрингс: индейской жестокости и агрессивности.

Оставшиеся мешки быстро сгрузили с повозки, в то время как часть нападавших уже грабила трупы солдат.

— Что они делают? — в негодовании вскричала Микаэла, наконец осознав, что происходит.

— Мы не могли на них повлиять, — ответил Танцующее Облако, качая головой. — Как ни старались.

Микаэла готова была разрыдаться.

— Ах, если бы я знала, что именно сегодня в стане окажутся дикие индейцы!

В этот момент один из воинов заметил врачебную сумку Микаэлы, привязанную к седлу ее лошади. Он рывком сдернул ее — так, что она раскрылась и все ее содержимое вывалилось на землю.

— Нет! — вскрикнула Микаэла и бросилась к индейцу, чтобы спасти свое имущество.

Но воин схватил ее за плечо и угрожающе заглянул ей в глаза. Лицо его задубело от ветра и солнца, а левый глаз был закрыт черным лоскутом кожи. И только окрик, раздавшийся за спиной Микаэлы, остановил индейца и вынудил его отпустить доктора. Вместо нее он схватил ее стетоскоп, присоединил его к остальной своей добыче, перекинутой через седло, вскочил на коня и поскакал прочь, а за ним последовали его воины, прихватив с собой и солдатскую повозку.

Салли стоял за спиной Микаэлы. Он удержал ее, когда она вновь попыталась ринуться вперед.

— Не надо, только напрасно погибнешь. Микаэла хватала ртом воздух. Она едва могла осознать все случившееся.

— Что же теперь делать?

— Ничего, — ответил Салли. — Нас это не касается. Микаэла резко повернулась к нему.

— Нас не касается то, что убили двух человек? Салли молча посмотрел на нее.

— А сколько шайонов убили солдаты? — спросил он, выдержав паузу.

— Но это же не шайоны, — ответила Микаэла.

— Да, это не шайоны, но для армии нет никакой разницы. К ответу за нападение она привлечет Черного Котла и его племя, — объяснил Салли.

— Если вы донесете армии об этом происшествии, — добавил шаман, и на лице его были написаны тревога и подавленность, — то скоро нам придется оплакивать гораздо больше убитых, чем до сих пор.

Брайен бесцельно шатался по городу. Он купил у Лорена Брея пакет леденцов и сосал их один за другим. Время от времени он с завистью поглядывал вслед проезжающим всадникам. Ничего Брайену не хотелось так сильно, как иметь собственного коня.