Разбитая, она вернулась домой. Миссис Куин сидела у постели Роберта.

— У него поднялась температура, — сообщила она дочери, вытирая лицо кузнеца смоченным в воде платком.

Микаэла обессиленно опустилась на стул. На какое-то мгновение она закрыла лицо руками.

— В этих условиях я не могу должным образом заботиться о моих пациентах. Человек с такими повреждениями нуждается в покое. И надо иметь возможность вымыть его, как полагается.

Она поднялась и беспокойно начала ходить по комнате. Потом она вдруг открыла ящик комода и вынула оттуда конверт, надела шляпу и накинула жакет.

— Куда ты? — спросила ее обеспокоенно мать.

— Обратно в город, — ответила дочь. — Мне необходимо срочно уладить дела.

В салуне было полно дыма. Микаэла едва могла увидеть свою руку, поднесенную к глазам. За стойкой болтался без дела Хэнк. Перед ним взгромоздился Хорес.

— Вот пять долларов, — сказал телеграфист со всей энергией, на какую был способен, и положил деньги на стол. — Можешь сосчитать. Но теперь я наконец хочу поговорить с Майрой.

Микаэла увидела мистера Банкрофта. Он сидел за неприбранным столом и приводил в порядок свои бумаги. Микаэла решительно подошла и села напротив него.

— Я хотела бы купить этот пансион, — сообщила она ему. — Речь идет о благополучии целого города.

Банкрофт с сомнением взглянул на нее.

— Благополучие города вам уже кое-чего стоило. И я не думаю, чтобы у вас нашлось столько денег.

Микаэла раскрыла сумку и вынула конверт. Она пересчитала на столе десять стодолларовых банкнот.

— Я даю вам тысячу долларов задатка. Банкрофт немного придвинулся к ней.

— Но цена составляет полторы тысячи долларов.

— Тогда дайте мне ссуду, — требовательно сказала Микаэла. — Моя профессия является поручительством за возврат этой суммы.

— Первый национальный банк относится к этому иначе. — Банкрофт покачал головой. — Мы же не сумасшедшие.

Микаэла поднялась.

— Вам и не надо быть сумасшедшими, — ответила она резко. — Только немного человечными.

Очень скоро повозка, в которой Микаэла совершила напрасную поездку в город, возвратилась обратно. Возмущение, разочарование, но прежде всего отчаяние заставляли ее гнать лошадь. Еще издали Микаэла увидела свою мать, которая как раз собиралась снимать белье с веревки.

Микаэла подошла к ней.

— Мне нужно тебя о чем-то спросить, мама. Я хотела бы купить пансион, чтобы сделать из него больницу. Нам необходимо срочно иметь здесь медицинское учреждение. Но я должна заплатить наличными.

Миссис Куин, которая до этого была целиком сосредоточена на белье, услышав это, обернулась к дочери:

— Сколько это стоит?

— Полторы тысячи долларов, — ответила Микаэла. — Тысяча у меня осталась еще от моего наследства, — быстро добавила она, когда увидела, как мать в испуге отпрянула.

— Микаэла, я тебе еще никогда ни в чем не отказывала, — начала миссис Куин. — Но ты не можешь требовать от матери, чтобы она поддержала дочь в ее намерении стать несчастной.

Глаза Микаэлы сузились.

— Почему ты не можешь понять, что я не такая, как ты? — спросила она. — Почему ты требуешь, чтобы я вела точно такую же жизнь, как ты?

— О нет, Микаэла, я этого не требую, — ответила ей мать, горькие складки обозначились вокруг ее рта, — потому что я не имею права на это. Я всего лишь жена без мужа и мать без дочери. — С этими словами она повернулась и вошла в дом.

К вечеру у Роберта значительно поднялась температура. Несмотря на все усилия Микаэлы, он начал бредить. Его снова преследовали видения прошлой жизни в рабстве. Микаэлу охватила тревога за пациента.

В этот момент в дверь постучали, и вошла Грейс. Она нервно перебирала руками бант на своем платье.

— Я… я хотела бы увидеть Роберта и узнать, как он себя чувствует, — объяснила она, смущаясь.

— Хорошо, что вы пришли, — ответила Микаэла. — Я довольна, что вы не обиделись на его слова. К сожалению, ему стало хуже.

Грейс села на стул возле Микаэлы.

— Я слышала об этом, — сказала она, опустив голову, — и я не могла больше выдержать. Я должна его увидеть. — Она закрыла глаза, и по ее темной щеке покатилась слеза. — Иногда нас обижают и даже оскорбляют самые близкие люди. Это тщеславие и мелочность. После смерти моей матери я дала себе клятву, что я никогда не стану скрывать от человека, как он мне дорог, иначе может быть поздно. Поэтому я пришла.

Микаэла тоже закрыла глаза. В ее отношениях с матерью никогда не было ни теплоты, ни даже привязанности. Они всегда воспринимали жизнь по-разному. Ее мать попросту не могла понять желания и мечты юной девушки. Конечно, Микаэла помнила о своем долге дочери перед матерью, но не могла по-настоящему полюбить ее.

— Доктор Куин, — сказала Грейс голосом, полным слез, — вы должны его спасти.

Брайен отодвинул занавеску.

— Она спасет ему жизнь так же, как спасла мою. — И он с гордостью посмотрел на миссис Элизабет, на коленях которой сидел, уютно укрывшись одеялом. — Если ты не знаешь никаких историй, то я расскажу тебе историю про красивую докторшу, которая вылечивает всех людей и любит меня точно так же, как моя настоящая мама.

Роберт проснулся на следующее утро после лихорадочного сна. Он повернул голову.

— Грейс? — спросил он неуверенно и с удивлением посмотрел на молодую женщину.

— Роберт, — радостно вскричала Грейс, — ты меня узнаешь?

Кузнец выглядел немного смущенным.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я потерял разум?

— Он снова в полном сознании, — радостно сообщила Грейс Микаэле, которая тоже подошла к кровати.

— Вы заново родились, Роберт, — сказала мягко Микаэла. — У меня было с вами много хлопот.

— Да, это так, — подтвердила миссис Куин, которая вышла из-за своей занавески в дорожном платье. — Она сделала что могла и добилась успеха. И я рада, что еще перед отъездом застаю вас на пути к выздоровлению. — Мать Микаэлы растроганно улыбнулась.

В этот момент дверь открыл Мэтью.

— Повозка готова. Если вы не хотите опоздать к почтовой карете, нам надо выезжать.

Прежде чем Микаэла успела попросить, Грейс заверила ее, что присмотрит за Робертом, пока она вместе с детьми проводит миссис Куин в город.

Карета уже ждала в центре Колорадо-Спрингс. Миссис Куин отдала свои чемоданы, чтобы их укрепили снаружи, а сама поднялась с помощью Лорена Брея в карету.

Микаэла протянула матери руку на прощание.

— У тебя все есть, что может понадобиться в дороге? — спросила она заботливо.

— Да, дитя мое, больше, чем нужно, — ответила миссис Куин. Она смотрела на дочь с нежностью. — Твой отец гордился бы тобой, — сказала она в заключение.

— Я была бы счастлива, если бы могла доставить радость и тебе, — ответила Микаэла, глядя в землю.

— Вот. — Миссис Куин протянула дочери конверт. — Открой его.

— Что это? — спросила Микаэла, открывая конверт. Но в тот момент, когда она вынула пять стодолларовых купюр, карета тронулась с места.

— Мама! — закричала Микаэла и побежала вслед за каретой.

— У врача должна быть клиника! — крикнула миссис Куин в открытое окно. Потом она махала дочери и ее семейству, пока карета не выехала из Колорадо-Спрингс и не пропала вдали из виду.

Микаэла, отправляясь в лавку Лорена Брея за покупками, захватила с собой Брайена. Мальчик долго рассматривал полные до краев вазы, в стеклянных гранях которых разными цветами сверкали пестрые конфеты. Неудивительно, что он не мог решить, какие из них выбрать, и этим довел торговца чуть ли не до белого каления.

— Брайен, ты должен наконец на что-то решиться, — напомнила ему по-дружески Микаэла, укладывая в сумку часть своих покупок.

В этот момент дверь лавки раскрылась, и в нее влетела, хихикая и болтая, стайка молоденьких девушек. Среди них шествовала миссис Олив.

— Каждая должна выбрать материю себе на платье, но только не красного цвета и не прозрачную! — воскликнула она и внимательно осмотрела девочек, как наседка своих цыплят.