Он откидывает голову и смеется. Я невольно замечаю, какая мускулистая у него шея. Она как будто просит: поцелуй меня!

— Шутка, — говорит Олли. — Я тоже терпеть не могу Джордан. Просто хотел тебя позлить.

— Правда?

Я в ужасе смотрю на него. Погиб мой план соблазнения — какой-никакой, но это был план. Я стою перед Олли в дурацком костюме, который сексуален ничуть не более спортивных трусов. Надо было прийти в облике какой-нибудь красавицы актрисы — как вон та девица, которая нарядилась Мэрилин Монро, вся в оборках и кудряшках… Если бы я последовала ее примеру, наверняка все было бы в порядке.

Мэрилин шагает к нам, раздвигая ярко-алые губы в улыбке.

— Привет, — говорит она, беря Олли под руку. — Рада тебя видеть, Кэти. А тебя — особенно, — добавляет она и так энергично трепещет ресницами, глядя на Гэбриела, что с них осыпается тушь. — Я Нина.

Блин. Сердце у меня уходит в пятки. Ну конечно, Нина — в костюме Мэрилин. Судя по тому, как крепко костлявая ручонка вцепилась в локоть Олли, они по-прежнему вместе.

Я идиотка. С тем же успехом можно было броситься под паровой каток.

— Это Нина, невеста Олли. — Я стараюсь говорить как можно бодрее.

— Невеста! — взвизгивает Фрэнки, глядя сначала на меня, а потом на Олли. — Невеста?

— Кэти… — начинает тот.

Но закончить ему не удается, потому что в этот момент появляется Джуэл, и Рики, смазливый басист из «Воплей королевы», дает оглушительное соло на электрогитаре. Джуэл драматически замирает на верхней площадке лестницы и машет онемевшим гостям.

Да. Не каждый день увидишь семидесятилетнюю женщину в обличье Мадонны (кстати, Джуэл исполняется семьдесят каждый год в течение последних десяти лет). Притом это отнюдь не Мадонна эпохи хиппи.

Если бы.

Нет. Тетушка Джуэл предпочла эру «Вог» — с оборками во вкусе Жана Поля Готье плюс светлый парик.

— Милые! — восклицает Джуэл, широко разведя руки. Перья на шляпе колышутся. — Спасибо, что пришли на мой день рождения! Не каждый день мне исполняется семьдесят…

Нет, всего лишь каждый год.

— Я в восторге оттого, что все вы здесь. — Джуэл сияет. — Пейте и угощайтесь. Фрэнки, милый мальчик, привел сюда свою группу. Но, прежде чем вы приметесь развлекаться, позабавьте старушку — давайте сыграем в одну игру …

Старушка. Господи Боже мой. Джуэл словно выкована из металла. Страшно подумать, что она придумала. Обычно салонные игры Джуэл заканчиваются тем, что я выставляю себя идиоткой.

По-моему, это уже никого не удивляет.

— Тут, на бумажках, имена знаменитых любовников — из кино, книг и истории, — объявляет Джуэл, спускаясь. — Я прикреплю их вам на спины. Вы не будете знать, какое имя носите, поэтому придется задавать вопросы и угадывать!

Хозяйка хлопает в ладоши, и двое официантов торопятся к ней с корзинками, полными бейджиков.

— А когда вы наконец найдете свою пару, — продолжает тетушка, прикрепляя на спину Гаю надпись «Бэкхем», — то должны будете выпить вместе! Итак, развлекайтесь, болтайте и знакомьтесь!

— Будь осторожнее, — предупреждает сестра Холли, проходя мимо с подписью «Виктория» на спине. — Она что-то замышляет…

Несомненно. По крайней мере можно перевести дух. Я отхожу от Олли и Нины, беру второй бокал шампанского и начинаю задавать вопросы, описывая бесконечные круги по комнате. Вскоре узнаю, что мой персонаж — из книги, по которой снят фильм, [12]но никак не могу догадаться. Фрэнки уже объединился с Мэрилин Монро, дай Бог ему удачи, а Гай и Холли о чем-то перешептываются.

Повсюду я вижу парочки и начинаю паниковать. Все равно что стоять у стенки на школьной дискотеке, когда начинается медленный танец, и молиться, чтобы подошел кто-нибудь не слишком безобразный. Меня, рыжую коротышку, обычно приглашали в последнюю очередь.

Бр-р, ну и воспоминание.

Бочком приближается Олли.

— Кто я?

— Это нечестно, — строго говорю я, пытаясь не думать о том, что одно его присутствие внушает мне трепет. — Ты должен задавать вопросы.

— К черту вопросы. У тебя надпись «Элизабет». А что у меня?

— Дарси, — читаю я. Очень мило, Джуэл.

— Я сказал, — медленно повторяет Олли, будто говорит со слабоумной, — что не собираюсь жениться на Нине. Не знаю, с чего ты это вообще взяла. Видимо, разыгралось воображение.

Нет! Я исполнена негодования. Воображение частенько играет со мной злые шутки, но только не на сей раз. Она сама сказала. Когда вы ходили за покупками, а ты пошел в ювелирный магазин. Вы выбирали кольца.

Олли явно не верит собственным ушам.

Вот почему ты прислала поздравительную открытку?

Ну конечно! Нина практически прямым текстом сказала, что ты купил кольцо.

Это она пошла посмотреть кольца, а я — в спортивный магазин.

Но я решила, что ты купил ей кольцо. И именно поэтому послала поздравление.

Ол покачал головой.

Я подумал, что ты таким образом просишь оставить тебя в покое… А когда Нина тебе об этом сказала?

— Месяца три назад…

Примерно в то самое время, когда ты начала встречаться с Гэбриелом Уинтерсом?

Точнее — в тот самый день. В конце концов, что мне было терять? Я послала уйму сообщений и писем. Просила Нину передать их тебе, но ты так и не откликнулся, Олли. Каждый раз, когда я звонила, мне приходилось выслушивать от Нины, как вам хорошо вместе. Она говорила, что ты был добр ко мне, только потому что жалел. И… и… Голос обрывается, и я в ужасе понимаю, что по моему лицу катятся слезы, только с алмазами их не сравнить. Опухшие глаза и сопливый нос уж точно не назовешь сексуальными. — Что ты рассердился, когда я отняла у тебя столько времени, заставила таскаться по клиникам… Что ты хотел быть с ней, а я только мешала…

Олли в шоке.

— Ну и чушь. А я-то думал, ты хорошо меня знаешь. Господи, зачем ты ее слушала? А главное — почему поверила?

Я медленно выдыхаю. Вот уже три месяца, как я в это не верю, но лишь потому, что уже не прежняя испуганная дурочка, которая считала, что ее невозможно принять всерьез. Влияние Джеймса прошло, и я горжусь тем, чего достигла в Трегоуэне. У меня есть работа (хм, оригинальная) и любящие, заботливые друзья; я дописала книгу и расплатилась с большей частью долгов. Не знаю, как выразить все это осмысленными словами, и просто жму плечами:

— Наверное, на тот момент версия Нины показалась вполне убедительной…

Олли гладит мою ладонь.

— Что угодно отдал бы, лишь бы тебе не было больно… Я очень хотел быть здесь, с тобой. И я ни на что не обиделся. Пожалуйста, не плачь, Кэти.

Я изо всех сил стараюсь не шмыгать носом. Честно говоря, легкое поглаживание чудесным образом заставляет забыть о слезах.

— Почему ты не связался со мной? — спрашиваю я, не в силах сдержаться. — Я писала и звонила, ты не отвечал. Хотя бы коротенькое сообщение, чтобы я отстала… Разве можно быть таким жестоким?

— Я потерял мобильный три месяца назад, — медленно говорит Олли. — Кажется, мы уже поняли, кто его нашел. Как выяснилось, менеджер Гэбриела не пропускал звонки. Нина, должно быть, забирала письма — у нее до сих пор мои ключи, в том числе от почтового ящика…

— Но зачем она это делала? Нина и так с тобой живет. От нее бы не убыло, если бы она позволила нам поболтать.

— Она со мной не живет! — возражает Олли. — Черт возьми… И не сомневаюсь: ненавидит меня за то, что я с ней порвал.

— Вы расстались?

— Несколько месяцев назад. Кажется, в тот день, когда я прочитал в газете, что ты подружка Гэбриела Уинтерса. Я выбросил газету в помойное ведро, позвонил Нине, сказал, что все кончено, и как последний идиот помчался в Корнуолл. Остальное ты знаешь.

— В таком случае что за «мы», которых я разбудила?

— Я и Саша, разумеется! Уж точно не Нина.

— Значит, ты не помолвлен? — переспрашиваю я, как будто до меня до сих пор не дошло.

— Нет, черт возьми. Мы расстались в тот самый день, когда я увидел твою фотографию в газетах, под ручку с мистером Красавчиком. Нина прямо взвилась, когда я сказал, что нашему роману конец. Думал, она убьет Сашу.