Джоанна протянула ей стакан с водой. Глядя на морщинистую руку бабушки, она вдруг осознала всю быстротечность молодости. Годы летят так быстро, жизнь отводит человеку так мало времени, чтобы оценить все ее богатство и разнообразие. Может быть, она напрасно тратит время? Может быть, ее честолюбие и подсознательное стремление к безопасности делают ее слепой к другим вещам?

Сама испугавшись таких непривычных мыслей, Джоанна обрадовалась, когда бабушка продолжила свой рассказ. Когда она перешла к самой печальной части своей истории, ее голос не дрожал, хотя она описывала ужасные первые месяцы войны и страдания, которые они принесли. Так случилось, что Дэвид Лоуэлл оказался в числе погибших, а Джон Карлайон вернулся с войны с легким ранением и наградой за храбрость.

Никто не может горевать вечно, и когда наступил мир, Мэри уже не оплакивала свою потерянную любовь. За годы войны из беспечной веселой девушки она превратилась в серьезную, умную молодую женщину. В 1920 году Джон Карлайон сделал ей второе предложение и она, по-новому оценив его верность, приняла его.

Вскоре после свадьбы Мэри поняла, что испытывает к нему не только симпатию и уважение. Ее вторая любовь была более спокойной и менее романтичной, чем краткая идиллия с Дэвидом, но это чувство было очень ценно для нее. Благодарная Джону за свое счастье, она поначалу не догадывалась, что его терзают тайные мысли о прошлом. Только постепенно Мэри стала понимать, что странные приступы холодности и отчужденности у Джона объясняются глубокой и неистребимой ревностью к юноше, который на короткое время занял его место. Этой ревностью была омрачена вся их совместная жизнь.

Когда стала подрастать их первая дочь, Нина, Мэри была обеспокоена необычайной, всепоглощающей привязанностью отца к девочке. Нина всегда была его любимицей, он выполнял любой ее каприз, но не одобрял ее дружбу с ровесниками — особенно с молодыми людьми. Мэри начала бояться, что когда Нина влюбится в кого-нибудь, ревность отца приобретет новые черты.

Но то, что случилось, превзошло самые худшие ожидания. Как-то Нина вернулась от своих друзей из Лондона в сопровождении молодого человека. Как только они вышли из такси, стало ясно, что они страстно влюблены друг в друга. Хуже того, у нее на руке уже было обручальное кольцо.

Если бы Майкл Аллеи был серьезным молодым бизнесменом, Джон Карлайон, возможно, и принял бы его со временем. Но Майкл был безденежным художником, к тому же значительно старше Нины. Как только Джон Карлайон узнал о помолвке, он пришел в ярость и выгнал будущего зятя из дома. Майкл уехал, а на следующий день Нина — последовала за ним. Через две недели она написала матери из Парижа. Они уже были женаты — хотя, возможно, их брак и не был зарегистрирован — и безумно счастливы. Она была уверена, что отец скоро сменит гнев на милость, и тогда они приедут навестить родителей. Может быть, к тому времени у нее уже будет ребенок. Париж прекрасен. Майкл чудесно к ней относится.

Когда Мэри наконец решилась показать письмо мужу, ей пришлось выдержать новое испытание. С холодным спокойствием, которое было куда хуже гнева, он прочел письмо и разорвал его в клочья. Он велел убрать из комнаты портрет Нины и уничтожить все ее вещи. У него больше не было старшей дочери. Побег Нины убил в нем все добрые чувства, с каждым днем он становился все холоднее и беспощаднее. Вот тогда у Мэри и начало болеть сердце, но она не переставала любить его;

Когда усталый старческий голос смолк, в глазах Джоанны стояли слезы.

— Не плачь, дитя мое, — мягко сказала миссис Карлайон. — Не стоит жалеть о прошлом. Мы уже не в силах исправить наши ошибки… можем только извлечь из них урок. — Она коснулась ладонью щеки внучки. — Твоя мать писала мне письма. Джон об этом не знал, но я получала весточки от нее. Потом пришло письмо от Майкла, и это было последнее известие, которое я получила, пока был жив твой дед. Бедное дитя! Как ужасно, что ты осталась совсем одна. Если бы мы нашли тебя раньше!

— Все было не так ужасно, бабушка, — заверила ее Джоанна. — Вам не стоит так казниться. Я справилась с трудностями.

Опустив самые тягостные эпизоды, Джоанна рассказала бабушке о том, что с нею произошло после смерти отца. Удивительно, но миссис Карлайон не была шокирована, когда узнала, как Джоанна зарабатывает себе на жизнь, и решила, что нет причин скрывать это от других членов семьи.

— Я не вижу ничего постыдного в том, что ты поешь в кабаре, дорогая, — сказала она. — Мне очень приятно слышать, что ты добилась успеха. Ты должна как-нибудь вечером дать нам концерт. Я уверена, дети будут в восторге, когда узнают, какая ты знаменитость.

— Еще нет, но надеюсь… — засмеялась Джоанна. — Знаете, наверное…

Она замолчала, потому что открылась дверь, и в комнату вошла Моника.

— Уже поздно, мама. Тебе пора спать, — сказала миссис Даррант, подавая старушке стакан теплого молока. — Долгие разговоры утомляют ее, — добавила она, обращаясь к Джоанне.

— О да, конечно. Тогда я прощаюсь, бабушка, — поспешно сказала девушка. — Извините, что я слишком засиделась.

— Глупости, дорогая. Я была рада поговорить с тобой, — сказала миссис Карлайон. — Моника любит поквохтать вокруг меня, но я куда крепче, чем ей кажется. Но ты, наверное, устала. После нашего разговора мы лучше узнали друг друга. Спокойной ночи, дорогая. Приятных сновидений.

— Спокойной ночи, бабушка. — Джоанна наклонилась и поцеловала старушку, потом, пожелав своей тетке доброй ночи, вышла из комнаты.

На следующее утро Джоанну разбудил шум косилки под окном. Взглянув на часы, она в смятении увидела, что уже десять. Выбравшись из постели, она быстро надела халат и уже завязывала пояс, когда раздался стук в дверь и вошла горничная.

— О, вы уже встали, мисс. Я заглянула, чтобы узнать, проснулись ли вы. Сейчас принесу вам завтрак.

— Не беспокойтесь. Я сама спущусь вниз. Я и не представляла, что уже так поздно, — извиняясь, сказала Джоанна.

— Все в порядке, мисс. Хозяйка не велела будить вас, пока вы сами не проснетесь. Ваш завтрак готов, и мне не составит труда принести его.

— Вы уверены? Я не хочу создавать вам лишних хлопот. Понимаете, обычно я работаю допоздна и просыпаюсь не раньше полудня. Мне нужен будильник, чтобы побороть эту привычку.

Горничная повторила, что ей совсем не трудно принести ей завтрак, и вскоре внесла поднос и поставила на столик у окна.

— Надеюсь, вы любите грейпфрут. Если нет, оставьте его. Постепенно я узнаю ваши вкусы, — дружелюбно сказала она. — Здесь, под крышкой — бекон с яйцом.

Джоанна взглянула на поднос — там лежали еще тосты, мармелад и свежие фрукты.

— Обычно я обхожусь за завтраком булочкой с кофе. Этого мне хватает на целый день, — улыбнулась она. — Большое спасибо… Элис. Вас ведь так зовут?

— Да, мисс. Элис Барроуз. Мадам просила вам сказать, что она с мисс Ванессой пошла за покупками. Они не вернутся до ленча. Миссис Карлайон в гостиной, читает газеты.

— Спасибо. Ну, я постараюсь осилить этот огромный завтрак, а потом оденусь и спущусь к бабушке, — сказала Джоанна.

Было уже почти одиннадцать, когда она отнесла поднос с посудой в кухню. Элис там не было. Джоанна оставила посуду на кухонном столе и вышла в холл. Пока она стояла, размышляя, какая из дверей ведет в гостиную, к дому подъехала машина, и в холл вошел Чарльз.

— Доброе утро, — сказал он. — А где остальные?

Джоанна объяснила. Сегодня Чарльз был одет в серую рубашку и габардиновые брюки. В этой весьма скромной одежде он казался моложе и выглядел проще.

— Разве вы не идете на работу? — удивленно спросила она.

— Я заглянул туда утром, но официально я еще в отпуске до конца недели, — ответил он. — Доброе утро, Элис. Кофе еще остался?

Горничная — она только что вышла из гостиной — остановилась.

— Да, мистер Чарльз. Принести его в гостиную? Миссис Карлайон как раз пьет там свой шоколад.

— Да, пожалуйста. — Чарльз повернулся к Джоанне. — Я провожу вас в гостиную, — сказал он, взяв ее под руку.