Иногда он не спал ночами, представляя, как отомстить Фордам. Он воображал, что обольет бензином их дом и подожжет, а они будут стоять и смотреть на огонь, пожирающий все их добро.
Одно только это возбуждало его и давало удовлетворение. Однажды, как и задумал, он пошел в гараж и принес оттуда домой канистру с бензином. Ночью, когда луна скрылась за облаками, он прокрался к дому Лизы-Марии; он нащупал в кармане спичечный коробок, и чувство удовлетворения пришло к нему, ведь он мог не только сжечь дом Фордов, но и разрушить их ненавистную семью. Но по какой-то причине он не сделал этого. Не то чтобы он слишком переживал за жизнь старика, однако ненавидя Лизу-Марию, он все же не хотел подвергать ее смертельной опасности.
Но было что-то еще. Если Форды умрут сейчас, то он никогда уже не сможет придумать более справедливый план мести, а Стив не хотел, чтобы все кончилось так быстро. Он хотел переживать предстоящее событие еще и еще раз. Однажды его день придет. Он доберется до старика и тем самым отомстит Лизе-Марии. Такое решение ему было больше по душе.
Но то, как отнесся к нему старый Форд, вызывало не только желание отомстить. Это стало важнейшей причиной, побудившей Стива твердо решить вылезти из постыдной нищеты. Когда-нибудь, очень скоро, он уедет из этого города, где все знают его как сына бедной заводской работницы из самого бедного района; в один прекрасный день у него появится роскошная машина, он будет одет в шелк и лакированные туфли, будет обедать в лучших ресторанах и встречаться с прекраснейшими женщинами. И ни одна из них не посмеет смотреть на него сверху вниз, ни один отец не порекомендует ему «держаться подальше» от своей дочери — по крайней мере, по той причине, по которой это сделал старик Форд.
В тот день, когда Стив бросил школу, он пришел домой и упаковал все свои вещи в один большой чемодан. Это не заняло много времени: вещей у него было совсем мало. На следующий день он стоял у дороги и ловил попутную машину, двигавшуюся на юг. Он имел смутное представление о цели своего пути, но юг ассоциировался у него с хорошей перспективой и бесконечным летом. Он двигался по направлению к Флориде, подрабатывая по пути, чтобы заплатить за еду и ночлег.
Во Флориде ему пришлось работать на воскресных ярмарках, и он на время забыл о своих амбициозных планах. И пока у него в кармане было хотя бы несколько долларов, его ничто не беспокоило. Жизнь протекала привольно и спокойно: солнце, море и секс. Высокий, красивый, хорошо сложенный, к тому же превосходный пловец, Стив своими физическими качествами превосходил многих. Девушкам, приезжавшим на курорт, нравились его комплименты, и вскоре Стив понял, что он может получить согласие на любое предложение. Это были золотые восьмидесятые, в Белом доме президент Рейган обещал покончить с кризисом последних лет, впереди открывались большие перспективы, и Стив схватил свою удачу обеими руками. Здесь никого не волновало его прошлое, он мог быть кем угодно и мог взяться за что угодно — все зависело от него.
Стив работал не много, если это вообще можно было назвать работой. Он купался и загорал, а когда опускались сумерки, он ел и пил, дурачился и занимался любовью с какой-нибудь очередной длинноногой загорелой девушкой, которые всегда были от него без ума.
Поначалу неопытный, он с каждым разом совершенствовался и вскоре мог отвечать самым смелым ожиданиям женщин.
Но Стив познал не только любовные ласки.
Девушки, с которыми он встречался, были из хорошо обеспеченных семей: их родители принадлежали к высшему кругу общества, отцы имели шикарные виллы и яхты, были заняты политикой или бизнесом, делали деньги на недвижимости или производстве, торговле оружием или издательской деятельности, многие из них долгое время работали на мэров и конгрессменов, а некоторые даже сами являлись таковыми. Стиву было приятно думать об этом, так как в сравнении с этими людьми старик Форд был мелкой рыбешкой.
У знакомых девушек Стив научился хорошим манерам.
Конечно, не все шло гладко, но он быстро усваивал уроки и вскоре уже мог поддержать разговор на любую тему и достойно вести себя в любом месте, он выучил названия напитков и экзотических блюд, умел одеваться, если только были средства. В то же время Стив никак не мог забыть о своем прошлом, которое постоянно напоминало ему о себе.
Постепенно беззаботная жизнь начала надоедать ему, хотя раньше в это он поверил бы с трудом. Однажды большая яхта, курсирующая через океан, стала на якорь в порту, и прошел слух, что капитан хочет пополнить команду. Стив, который уже давно имел виды на двадцатилетнюю дочь капитана, решил записаться в команду, и когда через неделю яхта снялась с якоря, Стив был на борту.
Он работал в машинном отделении. Работа была тяжелая и изнуряющая, почти без отдыха, но Мэри-Джейн стоила жертв. Она была поразительно красивой девушкой, которую изрядно утомили коротко стриженные надоедливые молодые люди, с которыми ей приходилось встречаться, следуя традициям ее общества. Вскоре Стив стал часто наведываться в ее роскошную каюту, и если ее отец и догадывался о чем-то, то предпочитал делать вид, что ничего не замечает.
Через два месяца Мэри-Джейн вернулась в город, чтобы продолжить учебу, и интерес Стива к жизни на море как-то сразу пропал. Ему казалось, что уже пришло время начать свой бизнес, хотя он не имел четкого представления, как это делать. Он перебрался в Нью-Йорк, устроился вышибалой в баре, нашел себе квартиру и начал строить планы на будущее. Все чаще его одолевали сомнения, сможет ли он сделать состояние, ведь у него не было никакой квалификации, лишь хорошие манеры и обаяние. У него не было и начального капитала. Стив даже начал подумывать о том, чтобы заполучить деньги незаконным путем. Так уж вышло, что судьба сама протянула ему руку.
С тех пор как он уехал из своего города, Стив ни разу не был там, хотя и переписывался с родными. Как-то он получил письмо, в котором сообщалось, что его мать очень больна и, наверно, не проживет больше нескольких месяцев. Стив поехал домой, чтобы увидеться с ней. И вновь удручающий вид обшарпанного и покосившегося домишки, в котором он когда-то жил, напомнил ему о том забытом желании заработать настоящие деньги, чтобы никогда больше не страдать от унижений нищеты.
Когда позже вечером Стив разговаривал со своей сестрой, он поймал себя на том, что сводит разговор к Фордам. Сестра рассказала, что Форды уехали из города, потому что отец Лизы-Марии получил повышение по службе: теперь он работал управляющим отделением банка в маленьком городке, который находился в сорока милях к югу. Лиза-Мария уехала с родителями и вроде бы вышла замуж.
— Представь себе, этот старый дурак стал управляющим банком! Неудивительно, что он получил это место: здесь от него просто хотели избавиться. Да и там он только все испортит.
Стив ничего не ответил, но его мозг начал напряженно работать. Ограбить банк было бы намного прибыльней, чем продавать наркотики, к тому же он получил бы огромное удовольствие, подставив Форда. Стив выяснил все детали и по дороге в Нью-Йорк сделал крюк, заехав в городок, где работал Форд. Он очень не хотел, чтобы кто-нибудь из Фордов его увидел, но был готов рискнуть. По воле судьбы он не наткнулся ни на кого, хотя побывал и в банке, и возле дома Фордов. В голове Стива созревал план, который сполна удовлетворил бы его желание отомстить.
Форды жили в небольшом красивом доме на окраине города, в некотором отдалении от ближайших соседей. Естественно, ни одной из сестер не оказалось дома. Джуди, должно быть, была в колледже, а Лиза-Мария жила теперь в доме мужа. Стив был слегка удивлен тем, насколько мысль о том, что Лиза-Мария с другим, волнует его и сейчас, но это только усилило его желание отомстить. Он уехал в Нью-Йорк, чтобы разработать план.
Через месяц он вернулся. Рано утром он подошел к дому Фордов и постучал в дверь. Открыла ему Джоана, жена Форда; она была в халате поверх ночной рубашки, без макияжа, на ее лице виднелись уродливые морщины, такие, которые когда-нибудь появятся и у Лизы-Марии. Свое лицо Стив спрятал за темным стеклом мотоциклетного шлема. Он приставил пистолет ей под ребра и приказал войти в дом. Форд завтракал. Когда он понял, что происходит, его пробрала дрожь. Стив заметил это, и ему стало несказанно хорошо.
