А Торак продолжал швыряться камнями, и псы немного отступили, скрывшись в клубах белого тумана. Однако кольцо их неуклонно сжималось.

Рукоять топора скользила в его вспотевшей ладони. От топора вообще толку было мало; он мог пригодиться разве что в тесной схватке, но если до этого дойдет, то ему, Тораку, не выстоять. А вот лук как раз мог бы сейчас оказаться полезным, но лук и стрелы остались в снежной норе, в пяти шагах от него. Впрочем, до норы с тем же успехом могло быть и пятьсот шагов.

Со скоростью нападающей змеи огромный серый пес кинулся на Волка, но тот увернулся и вонзил зубы в загривок противника. Пес с воем вырвался и бросился наутек, роняя капли крови.

А стая все продолжала кружить, сжимая кольцо.

Волк с отвращением отряхнулся; на нем пока не было ни царапины.

Краем глаза Торак заметил, как к нему метнулось неясное черное пятно, и что было сил взмахнул топором. Пес, получив скользящий удар по черепу, с грохотом рухнул на камни. Но, полежав несколько мгновений, снова вскочил как ни в чем не бывало.

От кружившей на некотором расстоянии от них стаи отделился тот пестрый пес — явно вожак — и на негнущихся лапах медленно пошел вперед. Он остановился шагах в трех от Торака, и Торак, чувствуя, что Волк уже приготовился к прыжку, мысленно приказал ему не двигаться с места.

Маленькие тупые глазки вожака неотрывно смотрели на Торака, и тот на какое-то мгновение отчетливо представил себе, о чем этот пес думает. Злобная тварь воспринимала его всего лишь как мешок мяса, который нужно растерзать и сделать совершенно неподвижным. В сердце этого пса билась одна лишь ненависть — ненависть ко всем этим шевелящимся и воющим мешкам съедобной плоти, полным той жизни, которая должна быть уничтожена.

Усилием воли Торак заставил себя отвести глаза и не смотреть на это чудовище.

Он отчетливо представил себе, как лежит мертвый, но потом, спохватившись, понял, что подобных мыслей ни в коем случае допускать нельзя; что это неправильно, что даже его мертвое тело все равно будет принадлежать не ему.Нет, он нужен Эостре живым, а значит, все это затеяно для того, чтобы разлучить его с Волком, и эти псы намерены в первую очередь растерзать его четвероногого брата.

Два огромных пса прыгнули разом. Волк в невероятном прыжке перехватил их на лету; только замелькала густая шерсть и оскаленные клыки. А пестрый вожак попытался напасть на Торака сзади, но тот хорошенько съездил ему топором по ребрам, и вожак с воем отскочил. Не слишком, впрочем, далеко.

Торак тем временем бросился на помощь Волку. Однако вожак, улучив момент, снова прыгнул на него и, ухватив его зубами за край парки, свалил наземь. Торак лягался и размахивал топором. Но пес, упираясь всеми лапами, продолжал тащить его за собой. Он был силен, как медведь, а уцепиться Тораку было не за что. Он несколько ослабил сопротивление, позволил псу подтащить себя поближе и изо всех сил ударил его в морду между глазами. От неожиданности и боли пес на мгновение разжал мощные челюсти, и Торак, выдернув край своей парки, тут же вскочил и, шатаясь, вернулся к Волку.

Влажно щелкнув зубами, вожак встряхнулся, опустил голову и снова приготовился к нападению.

Теперь уже на Торака прыгнули сразу три пса, а на Волка — даже четыре. Но еще в воздухе собаки вдруг завизжали, а потом, извиваясь от боли, отбежали назад. Откуда-то из тумана в них градом летели камни. Псы растерянно озирались, пытаясь обнаружить невидимого врага.

Тораку показалось, что он успел заметить чей-то бледный силуэт, тут же растворившийся в тумане.

«Кто это?»— спросил он Волка.

«Бесхвостый», — ответил тот.

В собак снова полетели камни; град камней обрушивался на них то с одной, то с другой стороны, и псы окончательно растерялись. Оставив в покое Торака и Волка, они ринулись на нового таинственного врага.

Торак дрожащей рукой коснулся волчьего загривка. На спине у Волка была рваная рана, которая сильно кровоточила; левое ухо тоже было разорвано, зато глаза так и сияли. Волк, казалось, даже не запыхался после яростной схватки.

А вот Торак еле дышал и все никак не мог вздохнуть полной грудью.

Но соображал он по-прежнему быстро. Кто бы сейчас ни отвлек собак, он не сможет долго удерживать их вдали от загнанной дичи. Они все равно вернутся. И хотя Волк, похоже, может хоть весь день держать оборону, ему, Тораку, это явно не под силу. Вскоре он сдастся, упадет, и тогда псы убьют Волка.

Оглянувшись, по ту сторону скалистого выступа Торак заметил узкую щель; казалось, в этом месте треснула щека самой Горы. Он стал пятиться к этой трещине и поймал предупреждающий взгляд Волка: «Не ходи туда!»

Но Торак продолжал потихоньку продвигаться к трещине. Волк весьма неохотно последовал за ним. Псы, занятые сражением с неведомым метателем камней, ничего не замечали.

Снег там был глубиной по колено, но Торак, добравшись до ближнего края трещины, почувствовал твердую поверхность скалы и с облегчением оперся о нее плечом. Вот теперь, пожалуй, и он смог быпродержаться целый день: спереди глубокий снег, за спиной прочная скала, здесь отражать атаки будет гораздо легче.

Камни в псов вдруг лететь перестали. Похоже, невидимый спаситель их покинул. На мгновение мелькнула мысль: «Кто бы это мог быть?» Впрочем, Торак тут же об этом позабыл, потому что собачья стая вновь начинала теснить их.

Волк весь ощетинился от растерянности. Торак прекрасно понимал, что Волк последовал за ним исключительно из верности, ибо ни один волк никогда не станет отступать в такое место, откуда есть только один выход.

Впрочем, и сам Торак вряд ли смог бы объяснить, почему он так поступил. Волк попросту не способен воспринимать себя как чью-то добычу. А Торак очень даже легко мог себе это представить; кроме того, он много раз видел схватки волков и северных оленей и знал, чем может обернуться подобная ситуация для одинокого волка. Волки — как и собаки — охотятся на тех, кто от них убегает. И считают, что если кто-то охотится на тебя, то наилучший выход — это остановиться и вступить в бой.

Торак был, разумеется, прав. И все же он недооценил Волка.

На мгновение янтарные волчьи глаза впились в его лицо. И только теперь Торак догадался, что собирается сделать Волк. «Нет, Волк, нет! Онаже как раз этого и добивается!»

Увы, было уже слишком поздно. Кольцо собак на мгновение разомкнулось, и Волк стрелой бросился в образовавшуюся брешь. А псы ринулись за ним вдогонку.

Все произошло так быстро, что на мгновение Торак растерялся, но тут же сообразил, что долженвоспользоваться той последней возможностью, которую предоставил ему Волк.

Сунув топор за пояс, он кинулся к скалам и стал быстро карабкаться вверх.

Последнее, что он увидел, взобравшись на тот скалистый выступ, был Волк, стремглав летевший вниз по склону. А за ним по пятам неслись псы Эостры.

Да, Волк прямо-таки летел по склону, легко перепрыгивая через валуны, но и собаки не отставали. До чего же он это ненавидел— убегать от схватки! Однако ему необходимо было спасти Большого Бесхвостого.

Волк спешил выбраться на просторный склон, покрытый Белым Мягким Холодом. Судя по свисту ветра, прилетавшего с этого склона, Мягкий Холод там был очень глубоким, возможно, ему, Волку, по горло. Видимо, эти жалкие псы рассчитывают на то, что из такого Мягкого Холода даже волку не выбраться. Что ж, пусть попытаются загнать его туда. Сам-то Волк отлично знал, как можно воспользоваться подобным трюком; он не раз его проделывал, охотясь на оленей. Неужели собаки думают, что способны обмануть его, Волка?

Немного замедлив бег, Волк позволил пестрому вожаку почти нагнать его — этот пес был так близко, что Волк почти слышал каменный стук его злобного сердца. Сердце вожака стучало так возбужденно, словно он уже предвкушал, как вонзит зубы в волчью плоть.