Паром обогнул маленький островок Комино, из скал которого возносилась старинная сторожевая башня. Голубая вода внизу казалась живой – сквозь нее было видно песчаное дно Голубой лагуны. Кризи вспомнил, как восемь лет назад он здесь плавал с Гвидо и Джулией.

Он взглянул на Гоцо, холмы и скалы которого были круче и зеленее, чем на Мальте, на их склонах гнездились многочисленные селения. На острове жили в основном земледельцы, возделанные поля террасами спускались к самой воде.

Гоцо ему понравился еще во время прошлого визита. Место это было уникальным – другого такого он за всю свою богатую событиями и путешествиями жизнь не встречал: местное общество не признавало классового деления. Самый нищий рыбак знал, что он ничем не хуже самого богатого землевладельца. Человеку, который считал себя лучше других, надо было бежать с Гоцо. Ему вспомнились жители острова – шумные, жизнерадостные и дружелюбные, когда они узнавали чужака поближе. Вот и теперь поднялся шум – они вошли в залив Мджарр, и пассажиры старались оказаться поближе к трапу, чтобы поскорее сойти на землю.

Кризи поднялся немного в гору и дошел до бара со странным названием «Глиниглз», который расположился в старом вытянутом здании с узким балконом, глядящим на залив. Гвидо сказал, чтобы он прямо из бара позвонил родителям Джулии – они спустятся на машине и отвезут его на ферму. В баре, просторном с высоким потолком, было прохладно, на стенах висели картины с живописными видами острова, за стойкой стояли местные жители.

Кризи оставил чемодан у входа. При виде кружек, вмещавших пинту холодного пива, ему страшно захотелось пить, и он жестом указал бармену в сторону бочки с краном. Бармен – невысокий лысеющий мужчина с круглым лицом – спросил:

– Вам пинту или половину?

– Пинту, пожалуйста.

Кризи взгромоздился на высокую табуретку у стойки и положил перед собой мальтийский фунт. Пиво было холодным, янтарного цвета, он пил его большими глотками. Когда бармен отсчитал сдачу, Кризи спросил:

– У вас есть телефон Пола Шкембри?

Тот посмотрел на него пустым взглядом.

– Пол Шкембри, – повторил Кризи. – У него рядом с Надуром ферма, вы должны его знать.

Бармен пожал плечами и сказал:

– Шкембри – имя у нас распространенное, и фермеров на Гоцо – хоть пруд пруди.

Он отошел к дальнему концу стойки обслуживать другого посетителя.

Кризи скрытность бармена не вывела из равновесия. Наоборот, такой ответ ему понравился. Конечно же, бармен не мог не знать Пола Шкембри – островок ведь совсем небольшой. Но островитяне ревниво оберегали свое уединение. Эту традицию не нарушило даже массированное вторжение туристов. С чужаками они держались дружески, но ни о чем серьезном с ними не говорили, не узнав предварительно, кто они такие и что им надо. Гоцианец мог поклясться, что с родным братом не знаком, если не знал, кто о нем наводит справки.

Поэтому Кризи спокойно тянул свое пиво и ждал удобного случая задать тот же вопрос, но в другой форме. Через какое-то время он попросил еще кружку пива и, когда бармен принес ее, объяснил:

– Меня сюда прислал Гвидо Арелио. Остановиться я должен у Пола Шкембри.

Выражение лица бармена сразу прояснилось.

– Так, значит, вам нужен тот самый Шкембри? У которого ферма рядом с Надуром?

Кризи кивнул.

– Тот самый.

Бармен внимательно взглянул на него, потом улыбнулся и протянул руку.

– Меня зовут Тони. Теперь я вас вспомнил. Вы здесь были на свадьбе Гвидо и Джулии. – Он сделал жест в сторону дальнего конца стойки, указав на сравнительно молодого мужчину. – Мой брат Сэм. – Потом кивнул на мужчину в промасленной одежде. – Это Шрейк, – и еще на двоих, – Микеле и Виктор. Если они здесь не пьют, значит, управляют паромом.

Кризи вспомнил, как эта пара сначала следила за погрузкой на паром легковушек и грузовиков, а потом собирала плату за переправу. Теперь он уже не был чужаком. Тони вынул из-под стойки телефонный аппарат, набрал номер и сказал несколько слов по-мальтийски. Потом снова улыбнулся.

– Через несколько минут приедет Джойи и отвезет вас на ферму.

Сэм поставил перед Кризи еще пинту пива и показал в сторону промасленного Шрейка. Кризи вспомнил, как сильны пить гоцианцы. Если они начинали ставить по кругу на всех, это могло продолжаться целый день, а иногда и до следующего утра.

Чувствовал он себя хорошо и спокойно. На этих людей вполне можно положиться. Их вопросов ему опасаться нечего. Здесь никто ни кости ему перемывать, ни в дела его лезть не собирается, не пытается определить, что он за человек, и дружбу свою не навязывает. На острове все привыкли называть своими именами, каждый мог рассчитывать лишь на то, что он на самом деле заслужил, и делать то, что он может и умеет делать.

Не нужно только пытаться прыгнуть выше головы, круглое выдавать за квадратное и «гордиться», ибо не было на Гоцо более страшного греха, чем «гордыня». Быть «гордым» значило у гоцианцев быть заносчивым и высокомерным. И преступника, и содомита здесь еще как-то могли понять, но любой «гордец» неизбежно становился изгоем – с ним просто прекращали общение.

Кризи допил пиво и поймал взгляд Тони. Он явно принадлежал к той редкой породе барменов, которые подмечают каждую мелочь вне зависимости от того, заняты они или нет. Он двигался вдоль стойки бара, наполнял стаканы и кружки, потом подошел к Кризи и взял немного из тех денег, что лежали перед ним.

– Себе налить не хочешь? – спросил Кризи.

Тони покачал головой.

– Еще не вечер, – ответил он. Прошло минут десять, прежде чем он снова расплылся в улыбке, взял у Кризи еще десять центов и сказал: – А почему бы и нет? – и налил себе кружку пива.

Скоро Кризи узнал, что у Тони такая привычка: он всегда сначала отказывается от предложенного напитка, а потом, когда проходит минут десять, а то и полчаса, спрашивает себя, зачем он это сделал. Размышления его всегда заканчиваются широкой улыбкой и неизменным вопросом: «А почему бы и нет?»

У каждого гоцианца было прозвище. Не удивительно, что этого бармена все звали Почему Нет.

Перед входом в бар остановился видавший виды «лэндровер». Из него вышел длинноногий молодой человек с открытым лицом и волнистыми черными волосами. Он протянул Кризи мозолистую руку.

– Привет. Меня зовут Джойи. Добро пожаловать на Гоцо.

Кризи с трудом припомнил младшего брата Джулии, которому во время свадьбы сестры было только десять лет. Джойи выразительно посмотрел на Тони и получил кружку холодного пива.

– Ты ведь не очень торопишься? – с улыбкой спросил он Кризи.

Тот улыбнулся в ответ и покачал головой.

Джойи осушил сразу полкружки.

– Теперь можно жить. Я все утро собирал лук, а после такой работы очень пить хочется.

Разговор за кружкой пива был полон добродушного юмора. Английский на Мальте и Гоцо – второй язык, и по-мальтийски собравшиеся говорили редко, лишь чтобы подчеркнуть особенно важную мысль. В мальтийском языке много заимствований из арабского и итальянского, интонации и мелодика для непривычного уха могут показаться странными. Кризи знал и арабский, и итальянский, поэтому улавливал значение многих мальтийских слов.

Скоро в бар стали заходить рыбаки, которых после напряженного рабочего дня, проведенного в море, под открытым солнцем, мучила жажда. Виктор и Микеле отправились на паром – подходило время последнего рейса на Мальту.

Когда Джойи взглянул на часы, почти все мужчины в баре уже переключились с пива на более крепкие напитки.

– Аль Мадонна! Уже шесть! Кризи, нам пора. Мать, наверное, из себя выходит.

Машина сначала взбиралась вверх по склону крутого холма, потом, миновав небольшое селение Куала, спустилась на боковую дорогу к Надуру.

Дом фермеров с небольшим внутренним двориком представлял собой старинное внушительное каменное здание. На втором этаже одного из крыльев дома совсем недавно была сделана пристройка, в которую со двора вела лестница.

Из кухни вышла высокая дородная женщина с приятным и очень выразительным лицом. Она радушно улыбнулась Кризи, обняла и поцеловала в щеку.