...И лечь тут костьми, расставшись с едва обретённой жизнью, ничего не успев сделать и хотя бы добраться до Сколена? Подарить Амори победу, ведь сам Справедливый говорил, что у сколенцев раздрай, и некому их объединить? Заплатить за пару-тройку алков, которых она, быть может, зарежет сейчас, жизнями тысяч соратников? Эвинна покраснела. Милостивая Алха не для того вернула ей жизнь, чтобы ярость лишала её разума. Это не её война. Понурив голову, Эвинна поплелась обратно к повозке. Нужно припрятать, что помельче и поценнее - хотя потом, конечно, всё едино обыщут...
- Артси! - возмущённо произнёс Нидлир, протиснувшийся через толпу. - Ты что, сдурела? Сыновей вождя гвидассов - мало?
Тьма и холод, холод и тьма.
Новая жизнь Эвинны-Артси началась уже две недели назад, но она ещё ни разу не видела солнца. В этом проклятом Богами краю - вот уж и правда, земля богини Борэйн! - в конце осени и начале зимы царила беспросветная ночь, и лишь в полдень, и то если нет облаков, у горизонта на юге слегка светлело небо. А здесь большую часть времени нет и намёка на свет: раз в день на верёвке вниз спускается огромная корзина, полная чёрствых, залубеневших от холода лепёшек, и тут уж кто смел, тот и съел.
Наверное, тюремщики специально делали так, чтобы лепёшек обязательно кому-то не хватило. Хорошо хоть, порой вниз скидывали и уголь - как раз столько, чтобы не гасла небольшая железная печь посередине каменного мешка. Если б не она, в первую же ночь узники замёрзли бы насмерть. А так - ничего, жить можно. Интересно только, отчего их ещё не казнили? И куда повели женщин и детей, ведь в королевской тюрьме оказались только взрослые, способные оказать сопротивление мужчины.
Когда их схватили, все опасались королевского суда. Но суда не было. Арестованных купцов просто-напросто побросали в холодные, с изморозью по стенам, каменные ямы глубиной в четыре копья - их построили под королевским замком. Наверное, летом тут царил бы удушающий смрад, но холод убил большую часть запахов. Даже в битком набитой людьми яме лишь немногим теплее, чем на улице. В их с Нидлиром яме оказались человек сорок, почти исключительно, к удивлению двоих, картиры.
- Хомей, Асфах, Стидур? - узнавала узников Артси, и те неизменно спрашивали:
- Неужто и ваших взяли?
Нидлир предпочитал помалкивать, да и Эвинна лишний раз не раскрывала рот. Ей повезло вдвойне: во-первых, их толком не обыскивали, полагая, видимо, что картиры бы и не решились припрятать оружие. Так Эвинне и удалось припрятать под шубой никарровый кинжал. Увы, северный меч, в отличие от оружия легионеров старой Империи, под одеждой не спрячешь. Во-вторых, повезло, что её вообще не разлучили с братом и не погнали туда, куда и остальных женщин с детьми. Помнится, стон и плач над караваном стоял неимоверный - но только ей удалось прикинуться молоденьким, безусым пареньком, благо, в тёплых полушубках женщины не особенно выделялись в толпе. Хватило выдержки и молчания, чтобы в ней не признали танцовщицу Артси. А уж когда она правдоподобно изобразила чахоточный кашель, желающих связываться и вовсе не осталось. Так Эвинна оказалась единственной женщиной в наполненном мужиками каменном мешке. Было бы очень неуютно, но картирам оказалось не до неё.
- Нет ещё, - шепнула Артси. - Наши у гвидассов гостят, их так просто не возьмёшь!
- Не возьмёшь, - со вздохом согласился пожилой картир, подбрасывая в печь уголь. Из приоткрытой дверцы на миг пахнуло благословенным жаром - и снова навалился лютый холод, а горьковатый угольный дым так и не смог убить запахи немытых тел, мочи и фекалий. Обычные ароматы тюрьмы, вспомнила Эвинна, где держат неоплатных должников. Только их-то стража днём выводит на работу, а тут...Тут до такого ещё не додумались. - Но им тоже надо есть, да и дураки найдутся за чужими девками ухлёстывать. Насколько ещё хватит терпения гвидассов? И чем, если что, ваши смогут откупиться? Особенно после того, что случилось...
Эвинна не хотела рассказывать, но от соплеменников ничего не утаишь. Мир всегда был жесток к картирам, и потому их, как никакой другой народ, тянет друг к другу. И уж если племя и клан в одном месте, а картир в другом, тут двух мнений быть не может - изгой, натворивший что-то такое, после чего ему в племени не место. Значит, выхода нет, приходится рассказывать, а то подумают, что она сотворила что-то позорное по своей воле.
На удивление, к ним отнеслись с пониманием, даже с сочувствием. Бывает, для блага всего племени приходится пожертвовать кем-то, но это не значит, что изгнанник стал преступником. Сочувствовали и Артси: картиры нередко сталкиваются с несправедливостью. Пожилой картир сочувственно посмотрел на девушку - но высказывать своё мнение не стал.
- Одного не пойму, - встрял Нидлир. - Что теперь делать-то? Это же беззаконие полное, как с нами поступили! У кого защиты просить? Если уж мои от меня отказались...
- Во-первых, выбраться отсюда, парень, - хмыкнул старик. - Никто нам не обещал сохранить наши жизни. А когда выберешься - один вам путь, за море. Идите в Барск, но берегитесь речников: могут напасть и ограбить, если увидят, что вы слабы. Весной этого года там будет Большое собрание - слышал о таком?
- Ещё бы не слышать! - произнёс парень. - Но... Последний раз оно было до Великой Ночи - не думал, что все картиры ещё раз соберутся.
- Ты прав, но не совсем, - рассудительно произнёс картир. - Последнее Большое собрание действительно было до Великой Ночи. Правда и то, что срок давно пришёл: тридцать два года с последнего Собрания минули семь лет назад. Но без Больших Собраний мы перестанем быть единым народом. А картиры едва восстановили силы после Великой Ночи. Как никогда раньше, нам нужно единство.
На Собрании, по закону, любой картир может выступить перед вождями племён со своим делом, и они вместе его рассмотрят. Уверен, они поймут вас с Артси, и наверняка велят вашему старейшине принять вас обратно в племя. Он не сможет спорить: отменить решения Собрания могут лишь Боги...
Эвинна слушала неспешный рассказ старика, впитывая, как губка новые сведения о своём (или всё-таки не своём?) народе. Значит, хоть картиры и не имеют своей земли, хоть и ходит каждое племя само по себе - они твёрдо считают себя единым народом. Это Большое Собрание, решения которого лишь на ступеньку ниже воли Богов... На котором каждый может рассказать о своей нужде, и его выслушают, а по возможности и помогут... Что-то было неуловимо-привлекательное было в самой идее, особенно когда она близко узнала, кто такой Император. Быть может, и сколенцам, раз уж Империя окончательно сгнила, пригодилось бы нечто подобное? А как тогда быть с Харванидами, посредниками между Богами и людьми?
- Артси, - потянул её за рукав Нидлир. Эвинна лишь тоскливо вздохнула: для парня эта Артси была любимой - но её сердце навсегда отдано Морресту, и заставить себя ответить ему взаимностью она так и не смогла. Наверное, бедняга Нидлир сейчас чувствует себя обманутым - но как загладить невольную вину? Как дать ему понять, что она - не его Артси? - Артси, а почему именно в Барске?
Эвинна поперхнулась. Уже не в первый раз она наглядно убеждалась, как мало знает об этих землях и населяющих их людях. А ведь вскоре понадобится их помощь... К счастью, выручила память прежней хозяйке тела:
- Во-первых, изо всех народов Сэрхирга лучше всего к нам относятся именно лирцы. Потому мы и собирались идти с их караваном. Во-вторых, они почитают тех же богов, что и мы... А в-третьих, мы собираемся не на земле лирцев.
- А... как же тогда?
- Собрание проходит в месяце Рыбы, на острове в устье Лирда. Остров плоский, песчаный, весной его затапливает, летом там только мокрый песок, а чуть копнёшь - вода, так что никому особо он не нужен. А зимой река замерзает, уровень воды падает, и остров становится большим и высоким. Да и по реке можно ходить, как по суше. Вот в месяце Рыбы, когда лёд толще всего, мы там и собираемся.
