- Да знаешь, красавица... Разное болтают. Кто-то говорит, её в плен взяли, да и казнили, кто-то, что она к алкам перешла, кто-то - что просто затаилась, ждёт, пока алки бдительность потеряют, да ещё слухи о своей смерти распустила. Но война на юге идёт точно: иначе с чего бы алкам наёмников по всему миру вербовать? Может, и Макебалы эти ещё не взяты. Говорят, там хорошие стены, река рядом - город хоть год простоит.
"Не простоит, - подумала Эвинна. - Мы его взяли, а Арднар не глупее!"
- Погоди, - встрял Нидлир. - Артси, ты что так разволновалась? Какое нам дело до короля алков, Макебал, Арднара этого? Кто он, кстати, такой?
- Есть такой... в Верхнем Сколене, - избавил Эвинну от риска проболтаться певец. - Как я понял, рыцарь он, но своё имя и имя своего рода замарал на сто лет вперёд: сначала служил Эвинне, потом перебежал к алкам, а уж с людьми творил такое, что и Ирлиф бы побледнел... Прозывают его там: Арднар Мясник. Говорят, вроде бы целый город на его совести... Или на совести алков...
- Да ну, быть того не может! - недоверчиво усмехнулся Нидлир. - Не может так быть! Ну, казнили кого-то, это да, так везде. А чтобы всех подряд? Смысла не вижу.
- И всё же это правда, - вырвалось у Эвинны. Девушка спохватилась, но слово не вернёшь. Оставалось замять проговорку, пока никто не заметил. - А как скоро выйдет первый караван в Крамар?
- В Крамар хотите? - на сей раз усмешка старца получилась язвительной, наверное, даже зловещей. - Вообще отчаянные головы уже в месяце Судьи ходят, хоть порой и пропадают. Но в эту зиму, похоже, санного пути не будет. Король издал указ: в город всех впускать, и никого не выпускать... Что-то ищут, всех проверяют, особенно картиров. Если вы попытаетесь уйти, стража вас перехватит, и тут поркой не отделаетесь. Как началась грызня меж королевой-матерью и молодым королём, так и устроили всю эту замятню. Говорят, ещё картиры там каким-то боком встряли, хотя эти-то никогда с властями не цапались...
Некоторое время сказитель молчал. Потом, воровато оглянувшись - песня кончилась, и никому до него не было дела - совсем тихо произнёс:
- Есть, впрочем, один купчик, он в "Милости Борэйн" остановился. Собирает тех, кому до зарезу надо уйти, чтобы попробовать тайком... Если уж совсем надо, вы к нему идите. Только я вам ничего не говорил, если надо, под присягой скажу!
- Хорошо, - отозвалась Эвинна-Артси. - Как его найти?
- Ищите Клодомира ван Хильдерика, - посоветовал главный. - Он из лирцев, а они в "Милости Борэйн" кучкуются.
- Пошли, - тут же произнесла Эвинна. - Поищем этого Клодомира.
- А может, подождём, погреемся? - спросил Нидлир. "Да что с ней, раньше ни слова поперёк не говорила, а теперь... Будто подменили! Может, к колдунам за помощью обратиться?"
- Там и погреемся, - непреклонно ответила она. И, уже выходя на мороз, добавила почти шёпотом: - А то мало ли кто слышал этого купчину...
После тёплого трактира улица встретила их лютым холодом и воем ветра. Мороз обжигал щёки, в первый миг от него перехватывало дыхание. Эвинна никогда не видела таких холодов, в Верхнем Сколене подобного не бывало и в месяце Корабля. А уж что тут будет, когда зима наберёт полную силу... Артси - проще. На её памяти были зимы и суровее, когда оставленный на ночь на улице нож утром становился хрупким, как стекло. Уронишь на камень - разлетится мельчайшими брызгами. Но то - железо. А люди живут себе, не тужат, даже странствуют в этакие морозы по горам и долам, ночуют в своих шатрах на повозках, а чтобы не замёрзнуть, оставляют на ночь огонь в небольших железных печках - печи эти, кстати, покупают у гвидассов...
В очередной раз Эвинна поблагодарила Ту, кто помогла ей вернуться из мира мёртвых. Да ещё дала узнать столько нового. Алха будто знала: для Эвинны жажда знаний всегда была второй страстью, после стремления к справедливости. Хотя знала, наверное, лучше её самой - потому и решилась пойти против самого Справедливого. Интересно, милостивая Алха специально подбирала "жертву", или всё вышло случайно?
"Милость Борэйн" оказалась низким, но длинным - шагов сорок, а то и пятьдесят в длину, сложенным из грубо обтёсанных глыб домом. Чем-то он напоминал дома гвидассов, в каждом из которых обитал целый клан - впрочем, им наверняка и был когда-то. Щели между стенами законопачены высушенным мхом, снаружи всё сооружение по самую крышу присыпано землёй. Так же, вспомнила Артси, делались подвалы-убежища, где гвидассы прятались от снежного смерча. Пусть тут тесно, душно и плохо пахнет, зато нет такого мороза, в который стены бы промёрзли. Помогает и массивная, по уму сделанная печь, от которой тянет сухим жаром.
Наклонная, как в погреб, дверь открылась, и тут же захлопнулась, не выпуская тепло. Внутри почти темно, единственный источник света - чадящая плошка с тюленьим жиром, но привыкшим к ночной мгле глазам света хватает. Осторожно спустившись по выщербленным от времени ступеням, Эвинна и Нидлир спустились в тесный пиршественный зал. Он занимал ближнюю к двери часть дома, тонкая кирпичная стенка с дверью отгораживала его от других помещений: чего-то вроде крохотной гостиницы, кухни и, наконец, жилья хозяев и нескольких рабов.
Вопреки ожиданиям, трапезная оказалась полупустой. Всего несколько человек, среди них выделялся рыжеволосый бородач, чей голос рокотал, как боевая труба. Даже сейчас, когда он сидит за столом, видно богатырское сложение. Этакий добродушный, сытый медведь - но тронь, и он обратится в воплощение смерти.
За одним с ним столом (дивное диво - деревянным!) сидели ещё шестеро, все как один рыжеволосые, крепкие, с длинными, окладистыми бородами, по краям заплетёнными в короткие косички. Сразу видно, соплеменники, да наверняка и родичи. К моменту, когда вошла Эвинна, они уже успели опустошить подносы с едой, и теперь неспешно потягивали пиво, ведя чинную, неторопливую беседу на неизвестном языке. В углу сидят ещё двое, но эти уже ни на что не обращают внимания: рядом с каждым стоит опустевший кувшин из-под пива.
- Почтеннейшие, - со всей возможной вежливостью обратился Нидлир. Эвинна не возражала. Здесь никто бы не понял, заговори женщина о действительно важном. Для серьёзных вещей есть мужчины. - Подскажите, где можно найти Клодомира ван Хильдерика, купца из Барска? У нас к нему важное дело...
- Положим, здесь, - усмехнулся рыжебородый здоровяк. - Люди зовут меня так. С кем имею честь говорить?
Нидлир представился, не скрыв и того, что они из картиров.
- Это моя сестра, Артси.
- Возможно, следует переговорить наедине, - нахмурился лирец. Как и любой северянин, он не любил серьёзных разговоров при женщинах и детях, и, конечно, при рабах. Эвинну покоробило такое отношение, но возразить нечего. Начни она сейчас возмущаться, и разговор не получится вообще.
- О нет, она умеет держать язык за зубами, господин, - светски улыбнулся Нидлир. - Она не повредит - как и твои почтеннейшие родичи, Клодомир-катэ. Вдобавок мы путешествуем вдвоём, и у меня нет от неё секретов.
Теперь улыбнулся и здоровяк - подобное доверие ему льстило, теперь он ничего не имел против маленького нарушения традиций.
- Эй, там, пива гостям... Вы голодны? Угощаю!
Крутобедрая служанка приоткрыла служивший дверью тяжёлый занавес из грубой ткани. Высунулась, оценила количество вновь прибывших, скрылась там, откуда доносился кухонный чад. Ждать долго не пришлось: вскоре она вновь появилась, неся покрытый жареным мясом с острыми приправами поднос. "Моррест называл такое мясо "шашлыком", - мелькнуло в голове Эвинны одно из дорогих воспоминаний. - Надо же, какое смешное слово!" Помимо соуса, имелись нарезанные аккуратными кусочками тушёные овощи, и даже свежие, ещё горячие и дурманяще-ароматные лепёшки, политые мёдом. Вторым заходом девушка принесла два запотевших кувшина с холодным пивом и массивные глиняные кружки.
