Когда он обогнул дерево и заметил ее, его голубые глаза широко распахнулись от изумления и ужаса.

– О нет, девчонка! – воскликнул он.

Файер с усилием осознала сказанное. Он не собирался в нее стрелять? Он что, не знает, кто она? Может, он хотел убить Арчера? Она заставила свой голос звучать спокойно.

– Кто был твоей целью?

– Не кто, – отозвался он, – а что. На вас плащ из коричневой кожи, коричневое платье. Великие скалы, девчонка! – раздраженно выговорил он, подходя ближе, и внимательно осмотрел стрелу в ее плече, пропитанный кровью плащ, рукав и платок на голове. – Можно подумать, что вы специально ждете, когда вас подстрелит охотник.

Браконьер, если выражаться точнее, – ведь Арчер запретил охотиться в этих лесах в это время дня именно для того, чтобы Файер могла проехать здесь в таком виде. К тому же ей никогда раньше не встречался этот невысокий рыжеволосый человек со светлыми глазами. Что ж. Раз он не просто браконьер, а браконьер, который во время незаконной охоты в землях Арчера умудрился случайно подстрелить Файер, едва ли ему хочется испытать на себе знаменитый гнев Арчера; и все же именно этого ему придется захотеть – с ее помощью. Она потеряла много крови и уже начинала чувствовать головокружение. Без него ей не добраться домой.

– Теперь придется убить вас, – хмуро произнес он. А потом, не успела она отреагировать на это довольно странное заявление, продолжил: – Погодите. Кто вы? Скажите мне, что вы не она.

– Какая такая «она»? – попыталась схитрить она, снова проникая в его разум, на удивление пустой, как будто его намерения потерялись в каком-то тумане.

– Вы скрываете свои волосы, – продолжал он. – Глаза, лицо… ох, мне конец. – Он отшатнулся. – Глаза… такие зеленые! Я покойник.

Какой странный человек – болтает о том, что нужно ее убить, а потом о том, что умрет сам, да еще вдобавок разум у него совсем запутавшийся, блуждающий; ну вот, теперь он и вовсе собирается сбежать, а этого Файер допустить не может. Она уцепилась за его рассудок и плавно влила туда мысли. «Мои глаза и лицо вовсе не кажутся тебе необычными».

Он озадаченно прищурился.

«Чем дольше ты на меня смотришь, тем лучше видишь, что я обычная девушка. Ты нашел в лесу раненую девушку, теперь ты должен меня спасти. Нужно отвести меня к лорду Арчеру».

Здесь Файер натолкнулась на легкое препятствие – страх. Скорее всего, браконьер боялся Арчера. Она сильнее потянула на себя его разум и улыбнулась самой обворожительной улыбкой, какую только смогла выдавить сквозь пульсирующую боль, истекая кровью на лесном мху. «Лорд Арчер щедро одарит тебя и оградит от обвинений, тебя будут называть героем».

Колебания были отброшены. Он снял у нее со спины колчан со стрелами и футляр и перекинул через плечо рядом с собственным колчаном. В одну руку он взял оба их лука, а другой помог ей уцепиться правой, здоровой, рукой ему за шею.

– Идемте, миледи, – сказал он и наполовину повел, а наполовину понес ее через лес к поместью Арчера.

«Он знает дорогу», – подумала она устало, а потом дала мысли ускользнуть. Не важно, кто он и откуда. Важно лишь то, что ей нужно оставаться в сознании – и в собственном, и в его, – пока он не доставит ее домой и люди Арчера не схватят его. Ее глаза, уши и разум были начеку на случай появления чудовищ – ведь ни платок, ни мысленная защита не помогут, если они почувствуют ее кровь.

По крайней мере, можно рассчитывать на то, что этот браконьер – неплохой стрелок.

Когда Файер с браконьером показались из-за деревьев, Арчер как раз подстрелил птицу-чудовище. Файер была не в состоянии оценить прекрасный выстрел с высоты террасы, зато браконьер прошептал что-то себе под нос о справедливости прозвища юного лорда[1]. Хищник оранжево-золотого, будто подсолнух, цвета рухнул с неба прямо на дорогу.

Арчер, высокий и изящный, стоял на каменной террасе, подняв глаза к небу, и лук лежал в его руке словно влитой. Он потянулся к колчану на спине, вынул еще одну стрелу, окинул взглядом верхушки деревьев и тут увидел, как кто-то тащит ее, окровавленную, со стороны леса. Он развернулся на каблуках, вбежал в дом, и Файер даже снизу, издалека и из-за каменных стен, услышала, как он кричит. Она направила в его сторону слова и чувства, не пытаясь контролировать, просто сообщая. «Не волнуйся. Обезоружь его, но не причиняй ему вреда. Пожалуйста, – добавила она, если только для Арчера это имело какой-то смысл. – Он хороший человек, и мне пришлось его обмануть».

Арчер вылетел из парадного входа вместе с капитаном Паллой, целителем и пятью воинами гвардии и, перепрыгнув через тушу чудовища, бросился к Файер.

– Я нашел ее в лесу! – закричал браконьер. – Я ее нашел! Я спас ей жизнь!

Как только воины схватили его, Файер отпустила его разум. От облегчения у нее ослабели колени, и она рухнула прямо на Арчера.

– Файер, – позвал ее друг, – Файер, как ты? Есть еще раны?

Она не могла удержаться на ногах. Арчер обхватил ее, опустил на землю, и она с усилием покачала головой:

– Нет.

– Не поднимайте ее, – подоспел целитель. – Пусть лежит. Нужно остановить кровь.

Арчер совсем потерял голову:

– С ней все будет нормально?

– Конечно, – коротко ответил целитель, – если вы уйдете с дороги и дадите остановить кровь. Милорд.

Арчер судорожно выдохнул и поцеловал Файер в лоб. Потом отодвинулся от нее и присел на корточки, сжимая и разжимая кулаки. Когда он повернулся посмотреть на браконьера, которого держали его воины, Файер предостерегающе подумала: «Арчер», – она знала, что, если не умерить его тревогу, она перерастает в ярость.

– Что это за хороший человек, которого нужно разоружать, – прошипел он, вставая. – Я вижу, что стрела у нее в плече была выпущена из твоего лука. Кто ты и кто тебя послал?

Но браконьер едва замечал Арчера. Его изумленный взгляд был прикован к Файер.

– Она опять красивая, – проговорил он. – Я покойник.

– Он тебя не убьет, – мягко возразила Файер. – Он не казнит браконьеров. К тому же ты меня спас.

– Если это ты в нее стрелял, я с удовольствием тебя убью, – пообещал Арчер.

– Какая теперь разница, – отозвался браконьер.

Арчер впился в него взглядом сверху вниз:

– И если уж ты так спешил спасти ее, почему же не вынул стрелу сам и не перевязал рану, прежде чем тащиться через полмира?

– Арчер, – позвала Файер и осеклась, подавив крик, когда целитель оторвал окровавленный рукав. – Он был под моей властью, а я об этом не подумала. Оставь его в покое.

В ответ Арчер взвился:

– А почему ты об этом не подумала? Где твой здравый смысл?

– Лорд Арчер, – раздраженно перебил целитель, – не дело кричать на человека, который истекает кровью. Займитесь чем-нибудь полезным. Подержите ее, будьте добры, пока я вынимаю стрелу; а потом вам лучше всего будет следить за небом.

Встав на колени, Арчер взял девушку за плечи. Лицо у него было каменное, но голос дрожал от волнения, когда он шепнул:

– Прости, Файер. – А потом добавил громче, обращаясь к целителю: – Мы свихнулись – делать все это на улице. Они учуют кровь.

И внезапно пришла боль, яростная, слепящая. Файер дернула головой и забилась в руках целителя, бессильная против мощных рук Арчера. Платок соскользнул с головы и открыл взгляду сияющий поток ее волос, ярких, словно восход, словно цветы мака, словно медь и фуксия, словно само пламя. Они горели ярче, чем кровь, пропитавшая землю.

Файер обедала в своем каменном доме, который находился сразу за домом Арчера и охранялся его воинами. Он сразу же послал убитую птицу к ней на кухню – Арчер один из немногих не стыдил ее за пристрастие к мясу чудовищ.

Она ела в постели, и он сидел рядом – резал мясо, подбадривал ее. Есть было больно – как и все остальное.

Браконьера заперли в одной из клеток для чудовищ, которые оборудовал в холме за домом отец Файер, лорд Кансрел.