От этой захватывающей пикировки Джейн оторвало появление четырех девушек, сразу же погрузившихся в изучение гороскопов.
– Только представьте! – воскликнула девушка с каштановыми волосами, занявшая место в центре. – Я просто не могу поверить, что тут написано про мой знак. Это же… это же жуть какая-то! Тут написано, что мне предстоит мучиться над неразрешимой дилеммой. Прямо в точку! В пятницу меня пригласили на костюмированный бал, и я до сих пор не могу решить, кем мне стать – Шарон Стоун или Грейс Келли. – Закатив глаза, она покачала головой, пораженная проницательностью астролога. – Невероятно! Я никак не могу остановиться на том, какой фильм предпочесть – «Основной инстинкт» или «Окно во двор».
Джейн украдкой посмотрела на говорившую. Действительно, сделать выбор было очень трудно. Между стройными блондинками-актрисами и этой весьма пышной брюнеткой не было никакого внешнего сходства. Но Джейн не стала спешить высказывать свои мысли вслух. «Шик» еще больше, чем «Блеск», славился тем, что среди его сотрудников было много людей со связями. Вполне вероятно, эта брюнетка по меньшей мере дочь какого-нибудь герцога. Единственным утешением было то, что ее, очевидно, тоже не пропустили через «красототрон».
– Это Тэш, – прошептала Тиш. – Она заведует отделом светских приемов.
– А мне каково? – воскликнула тощая блондинка. – Сегодня вечером я приглашена в клуб «Уоггл-Бан» играть в кегельбан, а также на коктейль в мотель «Рочестер».
– Это Тош, – шепнула Джейн Тиш. – Она пишет о свадьбах.
– И ты не можешь выбрать между кегельбаном в «Уоггл-Бан» и коктейлем в мотеле? – усмехнулась Тэш.
– Вот именно, – нахмурилась Тош.
Джейн жадно огляделась вокруг, ища красивых молодых мужчин. Таковых не было и в помине. Если точнее, она вообще не увидела никаких мужчин, если не считать Лэрри, которого едва ли можно было принимать в расчет. У Джейн внутри все оборвалось. В редакции «Шика» царила атмосфера женского студенческого общежития. Она никогда не могла подумать, что ей будет не хватать Джоша и Вэлентайна, но…
Прошло несколько минут, и распахнутые настежь двери и шуршание сумок возвестили о появлении Виктории. Она вошла в редакцию, строгая и одновременно рассеянная, как всегда, безукоризненная, свирепо размахивающая крохотной дамской сумочкой. Следом за ней, шатаясь, ковыляла Тиш, согнувшаяся под тяжестью коробок, сумок, пакетов и газет. Джейн пришла к выводу, что главному редактору «Шика» нужна не секретарша, а носильщик. Холодно кивнув в сторону Джейн, Виктория прошествовала в свой кабинет и захлопнула дверь.
Едва ли подобный прием можно было назвать радушным. Очутившись в своей стеклянной коробке, Виктория принялась оживленно жестикулировать, прижимая к уху телефонную трубку.
– С кем она разговаривает? – шепотом спросила у Тиш Джейн.
Скорее всего, как раз с тем самым многообещающим новым автором. Или, возможно, с Арчи Фитцгербертом, энергичным управляющим директором издательского концерна, в который входил «Шик». По слухам, он был достаточно молод, достаточно привлекателен и достаточно представителен. Подобное сочетание, по мнению Джейн, было весьма многообещающим.
– Похоже, разговор у нее жутко важный, – добавила она.
– Ты права, – подтвердила Тиш, поджав губки, выбирая лак для ногтей из мириады флакончиков, заполнивших ее стол.
Джейн обратила внимание, что других флаконов там не было. Стол Тиш был свободен и от замазки-корректора, и от клея, и от других канцелярских принадлежностей, которые должна была бы иметь секретарша. На нем не было ни степлеров, ни бланков, ни ручек. Правда, в углу стояла катушка из-под скотча, девственно лишенная своего содержимого. Заставленный тюбиками губной помады, зеркальцами и лаком для ногтей, стол Тиш больше напоминал столик в гримерной, чем что-то, имеющее отношение к профессиональной деятельности совсем иного рода.
– Виктория звонит в агентство по поводу новой няни для своих малышей, – небрежно продолжала Тиш. – По понедельникам такое случается нередко. Обычно к концу недели предыдущая няня увольняется.
Джейн резали слух непривычные слова «Здравствуйте, это из журнала «Шик» вместо «Алло, это «Блеск», которыми сотрудники редакции начинали разговоры по телефону. Она с ужасом ждала того момента, когда зазвонит ее аппарат и ей придется говорить то же самое. Ждать ей пришлось недолго.
– Привет! – оглушительно прогудел в трубке знакомый до боли голос.
– О, Шампань, рада тебя слышать, – ответила Джейн, слегка тронутая тем, что ее бывшая мучительница не поленилась позвонить ей на новую работу. – Ну, как ты?
– Чертовски злюсь на себя! – проорала Шампань. – Только что подписала контракт с компанией «Суперлифчик». Полмиллиона за то, что я буду лежать на пляже в нижнем белье. Рекламу будут снимать на юге Франции. Скорее всего, в Монте-Карло. Ха-ха-ха! Боже, как весело! Но я вне себя от злости, что столько времени делала то же самое совершенно бесплатно в Ницце.
– Что ж, это замечательно, – быстро сказала Джейн. – Шампань, я очень за тебя рада.
В конце концов, заверила она себя, теперь ей можно позволить себе великодушие.
– Да, чертовски прекрасно, правда? Я буду на рекламных щитах по всей стране, – гудела Шампань. – И на всех автобусах. Я буду похожа на заднюю часть автобуса! Ха-ха-ха! Неплохо я сострила, а?
– Чудесно, – поспешно подтвердила Джейн. – Я действительно рада, что у тебя все так хорошо, – стиснув зубы, добавила она. – Шампань, было очень приятно услышать твой голос, но мне пора бежать. – Виктория, отлепив трубку от уха, знаками звала ее к себе. – У меня встреча с главным редактором.
– Я еще не закончила, – не терпящим возражений тоном остановила ее Шампань. – Мы с Уэйном только что вернулись с нашей новой виллы в Марбелле, той самой, которую он купил с моей помощью.
– Она вам понравилась? – вежливо спросила Джейн, жестом показывая Виктории, что сейчас освободится.
– Шик! Три бассейна, десять спальных комнат, причем одна из них с направленным зеркалом, через которое можно подглядывать за гостями. Потрясно! Это была моя идея. Умираю, хочу узнать, чем занимаются в постели другие. Но прислуга полоумная. Никто не знает по-английски ни слова, черт побери!
– Вот как? Сочувствую.
– Да, просто кошмар какой-то, ей-богу. И я потеряла перстень с желтым сапфиром, подаренный Уэйном. Если он об этом узнает, то станет термоядерным!
– Вот как! – с деланным сочувствием произнесла Джейн. – Какой ужас!
«Немедленно положи трубку», – мысленно приказала она Шампань.
– Но я придумала блестящий выход, – неумолимо продолжала та. – Я собираюсь внести перстень в страховку на машину. И тогда мне достаточно будет только расколошматить свой «Ламборджини» и заявить, что сапфир был там! Здорово придумано, правда?
– Но разве не Уэйн подарил тебе машину? – спросила Джейн, не веря своим ушам.
– Ой, да… Кажется, тут ты права, – опомнилась Шампань. – Об этом я как-то позабыла. Ну да ладно. Ты все записала, да? – подозрительно добавила она.
– Записала? Но зачем? Видишь ли, я перешла в другой журнал, – постаралась сказать как можно мягче Джейн. – Теперь я работаю в «Шике».
Шампань, судя по всему, не привыкла встречать отказ. Как грустно. И вместе с тем как трогательно.
– Да знаю я, знаю! – рявкнула Шампань. – Ведь и я тоже!
– О, я не сомневалась, что вы будете в восторге, – просияла Виктория, встречая вбежавшую к ней в кабинет Джейн, объятую паникой. – По-моему, со стороны «Шика» этот шаг был очевидным. У Шампань возраст и воспитание нашей средней читательницы, но только она чуть более известна и очаровательна. С ее помощью наш тираж взлетит до небес. Не говоря уж о том, – как бы мимоходом добавила она, благодушно разглядывая свои идеально ухоженные ногти, – это станет смертельным ударом для «Блеска».
– Но почему вы меня ни о чем не предупредили? – запинаясь, выговорила Джейн.
– Не было смысла раскрывать карты заранее, пока не был подписан контракт, – елейным голосом промолвила Виктория. Она плотоядно ухмыльнулась. – Я как раз сама собиралась рассказать вам обо всем, но Шампань меня опередила. И все же я знала, что вы будете в восторге. Шампань без умолку твердит, как бесподобно вы с ней сработались. Но мы не могли посвятить вас в нашу маленькую тайну, потому что Шампань, благослови ее бог, страшно боялась, как бы ваш коварный шеф чего не заподозрил. Тогда он мог бы нам помешать.
