— Анализ походных фотографий, представленных Алексеем Владимировичем Коськиным, заставляет предположить, что число фотоаппаратов, имевшихся в распоряжении участников похода, превышало число, зафиксированное следствием. Фотоаппаратов было более тех четырёх штук, которые следователи обнаружили в палатке группы и вернули родственникам погибших туристов. Раскладка фотоаппаратов по принадлежности даёт следующий, в высшей степени неожиданный результат: два фотоаппарата находились в распоряжении Семёна Золотарёва (один из них остался в палатке, второй был унесён в овраг), по одному имелось у Рустема Слободина, Игоря Дятлова, Георгия Кривонищенко и Николая Тибо-Бриньоля (предположительно). Ещё один фотоаппарат на данном этапе может считаться «неустановленной принадлежности, возможно, принадлежащий Зине Колмогоровой»;

— Можно ли допустить, что фотоаппарат Тибо-Бриньоля был унесён последним в овраг и впоследствии именно этот фотоаппарат оказался найден на трупе Золотарёва? Другими словами, не считает ли автор «один фтоаппарат за два»? Подобное предположение, откровенно говоря, представляется нелогичным и внутренне противоречивым. Прежде всего потому, что Тибо и Золотарёв были одеты одинаково хорошо и у Тибо просто не было никаких оснований передавать свой фотоаппарат Семёну: тот имел шансов пережить ночь ничуть не больше самого Николая. Если бы Тибо-Бриньоль действительно умудрился унести свой фотоаппарат из палатки, то скорее всего, последний был бы найден на его трупе. Можно, правда, предположить, будто Золотарёв снял фотоаппарат уже с трупа Николая Тибо-Бриньоля и носил его на шее вплоть до собственной смерти, но это предположение также выглядит слабо мотивированным. Зачем Семёну забирать именно фотоаппарат, если для его выживания в то время куда большее значение имели вязаные перчатки Тибо-Бриньоля и его куртка на овчине? Разумного ответа нет и быть не может, особенно если мы примем во внимание, что тело Тибо-Бриньоля не подвергалось раздеванию его товарищами и погибал он, судя по всему, одним из последних. Все эти рассуждения подкрепляют уверенность в том, что приведённая выше раскладка фотоаппаратов по принадлежности верна и фотоаппарат Тибо-Бриньоля не имеет отношения к тому фотоаппарату, что оказался найден на трупе Золотарёва;

— Предположение о наличии у членов группы более 4 фотоаппаратов, обнаруженных следователями в палатке, заставляет задуматься над тем, какова же была судьба исчезнувшей фототехники? В случайную утрату сразу двух фотоаппаратов и последующую случайную гибель всей группы не верится напрочь — просто в силу того, что здравый смысл отрицает вероятность одновременной реализации столь малореализуемых случайностей. Напрашивается предположение о взаимосвязи или даже взаимной обусловленности этих событий. В разделе «18. Последовательность событий на склоне Холат-Сяхыл в первом приближении.» уже указывалось на то, что целый ряд серьёзных, хотя и косвенных улик свидетельствует о проведённом в палатке туристов обыске (разбитый светофильтр фотоаппарата Кривонищенко, не до конца подрезанная лыжная палка из бамбука, короткие разрезы ската палатки, обращённого вниз по склону, рассыпанные сухари и т. п.). Именно во время обыска и могли исчезнуть 5-й и 6-й фотоаппараты туристов, которые мы условно закрепили за Тибо-Бриньолем и Колмогоровой. Почему же исчезли один или два фотоаппарата, но остались четыре других? Каков же мог быть критерий отбора фотоаппаратов таинственными похитителями? Оставшиеся фотоаппараты «Зоркий» были сравнительно новыми: Золотарёв и Дятлов владели фотоаппаратами 1955 г. выпуска, а Кривонищенко и Слободин — 1954 г. В принципе, все они выглядели одинаково, поскольку являлись однотипными. Видимо, те фотоаппараты, которые были похищены, чем-то заметно от них отличались.

Хотя с точки зрения механики, оптики и кинематики работы фотоаппараты «Зоркий» являлись точной копией фотоаппаратов ФЭД и даже имели одинаковые с ними габариты, их невозможно было перепутать. «Зоркие» (снимок слева) с самого начала своего выпуска в 1948 г. комплектовались объективами «Индустар-22» с просветлённой оптикой (которую изготавливали на станках, вывезенных из разгромленной Германии в счёт послевоенных репараций). Между тем, фотоаппараты ФЭД вплоть до 1955 г. (а ФЭД-2 — до 1956 г.) получали объективы «Индустар-10» с непросветлённой оптикой. Просветлённые и непросветлённые линзы легко различались визуально поскольку имели разные показатели светоотражения, в силу чего просветлённая оптика казалось явно более тёмной. Кроме того, объективы «Индустар-22» и «Индустар-10» имели различную маркировку торцевых поверхностей (на крайнем правом рисунке она помечена поз.22). Представленные фотографии интересны для нас ещё и тем, что на снимке «Зоркого» можно видеть жёлтый светофильтр, подобный тому, которым владел Георгий Кривонищенко. Этот светофильтр был найден в палатке туристов с треснутым стеклом.

Мы легко сможем понять, что это могли быть за отличия, если вспомним, что штатные объективы фотоаппаратов «Зоркий» были первой продукцией такого рода в СССР, имевшей просветлённую оптику. Объективы «Индустар-22» (и все последующие модели) имели просветлённые линзы благодаря немецким станкам, вывезенным из Германии в счёт послевоенных репараций. С момента начала выпуска «Зорких» на заводе в подмосковном Красногорске эти фотоаппараты комплектовались объективами «Индустар-22». Между тем, фотоаппараты ФЭД вплоть до 1955 г. (а ФЭД-2 вплоть до 1956 г.) продолжали получать непросветлённые объективы «Индустар-10», поскольку немецких станков банально нехватило на все заводы Советского Союза по производству оптики. Визуально «Индустар-10» и «Индустар-22» легко различимы — просветлённая линза кажется более тёмной и в косых лучах света даёт цветной блик (обычно синего цвета), непросветлённая же намного ярче блестит. Кроме того, торцевые поверхности обоих объективов имели разную маркировку, что явно бросалось в глаза с расстояния даже в несколько метров. По своей стоимости «Зоркий» с «Индустаром-22» чуть ли не в полтора раза превосходил ФЭД с «Индустаром-10», что, в общем-то, выглядит оправданным в силу возросших потребительских свойств первого (370 руб. и 250 руб. соответственно). Поэтому нет ничего странного в том, что малообеспеченные Тибо-Бриньоль и Колмогорова владели фотоаппаратами низшей ценовой категории. Тот, кто обыскивал палатку туристов не заинтересовался фотоаппаратами «Зоркий», потому что целенаправленно искал другой, отличный от «Зоркого», фотоаппарат. Отыскав же два таких фотоаппарата этот человек, не стал ломать голову над тем, какой именно ему нужен и забрал оба;

— Отсутствие плёнки из фотоаппарата Игоря Дятлова и одновременное наличие походных фотографий непонятного происхождения («снимки россыпью»), заставляет предполагать, что в настоящий момент Алексеем Владимировичем Коськиным собраны и систематизированы ещё не все фотоплёнки, связанные трагическим походом. Возможно, дальнейший розыск в этом направлении, приведёт к новым открытиям разной степени непредсказуемости.

В истории последнего похода Игоря Дятлова имеется ещё один в высшей степени интересный с точки зрения версии «контролируемой поставки» момент, который, однако, до сих пор не вызывал интереса «профессиональных исследователей» этой трагедии. Их невнимание к данному эпизоду лишний раз с очевидностью доказывает непонимание этими самыми «исследователями» того, как работала советская система сохранения гостайны: наивные мальчиши-кибальчиши видят воистину фантастические происки «злобного КГБ» в мацерации стоп Рустема Слободина и постановке палатки на склоне Холат-Сяхыл, но при этом неспособны оценить события и свидетельства по-настоящему подозрительные.