В течение нескольких минут он не мог отвести от нее глаз. Она связала волосы в хвостик, надела белую маечку и старые джинсы. То и другое облегало ее, словно вторая кожа. Ее лицо было свежим, словно она только что умылась холодной водой, а волосы — влажными. Теперь она совсем не походила на ту великолепную женщину, с которой он провел прошлую ночь, и стала — если только это было возможно — еще прекраснее.

— Ты уже приняла душ?

Бренна кивнула, передавая ему чашку и указывая на подушки:

— Приляг.

Он сделал так, как она велела, а она плюхнулась в центр кровати, по-турецки скрестив ноги, и, глядя на него, стала потягивать шоколад.

— Послушай, я должен перед тобой извиниться. Хотел, чтобы ты поспала подольше, но пару часов назад проснулся, увидел тебя рядом и…

Она с улыбкой остановила его.

— Я вовсе не в обиде. Это прекрасный способ просыпаться, к тому же мы ведь снова заснули. Я встала совсем недавно.

— Ну тогда мне легче.

И все же он чувствовал себя неловко. Обычно, проведя ночь с женщиной, он прекрасно знал, что делать утром. Если он хотел еще раз увидеться с ней, то целовал на прощание, потом просил секретаря послать ей две дюжины роз и иногда прилагал к букету приглашение на ужин. Если же не собирался продолжать встречи, то, приехав в офис, отдавал секретарю распоряжение послать четыре дюжины роз с визитной карточкой, на которой ниже его телефонов и должностей стояло нечто вроде: "Это было восхитительно. Увидимся".

В случае же с Бренной Хейден решительно не знал, как себя вести. Ему определенно хотелось увидеться с ней снова, но вот как быть в настоящий момент, он не мог решить и чувствовал себя крайне неуютно, потому что эта женщина заставляла его испытывать множество разных эмоций одновременно.

Занимаясь с ней любовью, он полностью терял самоконтроль. Это было не просто странно, это было совершенно поразительно, потому что никогда прежде с ним такого не случалось. Более того, чтобы удовлетворить свой аппетит, ему достаточно было одного, максимум двух совокуплений. Но Бренну он желал снова и снова. Черт возьми, он и сейчас желал ее!

А она сидела на кровати, скрестив по-турецки ноги, свежая, как утренняя роза, и оживленно болтала. Она выглядела так, словно прошлой ночью между ними ничего не произошло, и это, как ни странно, бесило его.

— Я поняла, почему вчерашний кофе не удался.

— Почему?

— Ты не воспользовался фильтром.

— А надо было?

Она кивнула:

— В кофеварках такого типа, как моя, — обязательно.

— Кажется, я видел там какие-то фильтры, но не знал, для чего они, — отозвался Хейден, делая глоток. — Как вкусно!

— Спасибо. Сомневаюсь, что мой шоколад способен довести кого-нибудь до оргазма, но если почувствуешь его приближение, дай мне знать.

Взгляд, который он устремил на нее, был подобен электрическому разряду.

— Мне кажется, для этого нам вовсе не нужен допинг в виде шоколада или… твоих тянучек.

Бренна улыбнулась.

— У меня в духовке два противня рогаликов с корицей. Будут готовы минут через двадцать.

— Как же ты сумела?

— Ты был прав: вещи находились примерно там, где им и надлежало быть. Просто пришлось немного порыться.

— Зря ты хлопотала.

— Стряпня для меня не хлопоты. Кроме того, людей, которые всю ночь стерегли дом, нужно покормить. Я уже отнесла им кофе.

— Я выйду к ним через несколько минут и скажу, что они могут отправляться по домам, как только прибудет смена.

— Смена?

— До тех пор, пока не схватят тех, кто это сделал, я хочу, чтобы тебя охраняли.

Бренна помрачнела:

— Ты думаешь, что полиция уже сегодня что-нибудь нам сообщит? Ты считаешь, они успели напасть на след?

Хейден уверенно кивнул:

— Конечно. В подобных случаях обычно опрашивают всех окрестных жителей. Вполне вероятно, что кто-нибудь из соседей что-то заметил.

— Будем надеяться. — Бренна помолчала. — Знаешь, я смутно догадывалась, что в деловых кругах практикуется шпионаж и применяются грязные методы, но всегда думала, что это происходит где-то выше, там, где действуешь ты, а не я.

— Ты недооценила привлекательности своего продукта для конкурентов.

Бренна грустно улыбнулась:

— Думаю, я многим тебе обязана.

— Чем, например?

— После того как мы обнаружили последствия взлома, ты не стал говорить, будто я сама виновата, потому что не приняла предложение о сотрудничестве ни от одной крупной и мощной компании вроде твоей.

— По правде говоря, я так тревожился за тебя, что об этом просто не подумал.

— Спасибо тебе за это и за все остальное. Не могу выразить словами, как я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал.

Наклонившись вперед, Хейден ласково сжал ее руку:

— Я был рад тебе помочь. И чтобы подобное больше никогда не повторилось, я намерен кое-что предложить.

— И что же?

— Хочу настоятельно посоветовать — нет, потребовать, — чтобы ты прямо сейчас вызвала своего адвоката.

Бренна недоуменно вскинула брови:

— Зачем?

— Он должен составить заявку на получение тобой патента на тянучки. Если у него хватило ума посоветовать тебе положить копию рецепта в банковский сейф, он должен был убедить тебя и в том, что необходимо получить патент. Если бы торговая марка принадлежала тебе, никто не пытался бы украсть рецепт.

— Да, помню, он говорил что-то насчет торговой марки, но, не будучи специалистом в этих вопросах, рекомендовал мне обратиться к кому-нибудь другому. — Она пожала плечами. — А я тогда так зашивалась — ведь открытие кафе было на носу, — что просто забыла об этом. Кроме того…

— Ну ладно, не беспокойся. Эту ошибку мы сегодня же исправим.

— Ты не дал мне договорить. Кроме того…

Хейден ждал, но поскольку Бренна молчала, в конце концов поторопил ее:

— Кроме того — что?

Она в упор посмотрела на него:

— Скажи, ты, случайно, не давал задания своим лаборантам провести анализ тянучек и попытаться их воспроизвести?

— Да, было дело.

— Но нужного результата достичь не удалось?

— Ничего даже отдаленно напоминающего твой шедевр.

— Это потому, что существует маленькая хитрость, о которой знают только женщины из моей семьи. Ты можешь сто раз наблюдать, как я делаю тянучки, но у тебя никогда не получится так, как у меня.

Брови Хейдена поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что никто, кроме тебя, не сможет их приготовить?

— Сможет, конечно, если я расскажу все, но всего я никому не расскажу. Даже адвокату, который будет хлопотать о торговой марке.

Хейден негромко выругался и после паузы сказал:

— Ладно, все равно. Сообщи адвокату основные ингредиенты, но не говори, что существует дополнительная хитрость или как там еще назвать эту чертовщину. В этом случае ты окажешься в безопасности: как только мои не слишком щепетильные коллеги прознают, что ты сделала официальную заявку на торговую марку, у них пропадет охота использовать силовые методы. Представители компаний скорее всего по прежнему будут стремиться купить твой рецепт, но они уже никогда не попытаются отобрать его у тебя, поскольку отныне он будет юридически защищен.

Бренна кивнула:

— Звучит убедительно.

— Я мог бы порекомендовать тебе юриста, но поскольку мои намерения в отношении тянучек далеко не бескорыстны, мне будет спокойнее, если рекомендация будет исходить от твоего адвоката.

— Хорошо. Я завтра ему позвоню.

— Ты позвонишь ему сегодня. Прямо сейчас. Я хочу, чтобы специалист по авторским правам был здесь не позднее полудня.

— Может быть, юристы и бегут на твой зов сломя голову, но ради меня они этого делать не станут. Придется ждать.

— Как только мы допьем шоколад, ты позвонишь своему адвокату и попросишь его кого-нибудь рекомендовать. А я позвоню тому, кого он порекомендует. Согласна?

Бренна вздохнула:

— Ладно. Если ты обеспокоен моим положением настолько, что выставил охрану у моего дома, значит, это действительно серьезно. Надеюсь, мне удастся найти домашний телефон моего адвоката.