И это странное чувство рождало новые сомнения. Будь это обычное физическое влечение, все было бы проще. А может быть, это и есть обычное влечение? Снова и снова Присцилла вызывала в памяти ту необъяснимую пьянящую радость, что охватывала ее, когда в телефонной трубке слышался голос Крейга, когда он появлялся в дверях «Антиквария», когда сегодня он сидел рядом с ней, и Мэри Бет предсказывала им судьбу… Может быть, все это — просто естественный ответ женщины на его привлекательную мужественную внешность?

«Что ж, есть только один способ это выяснить», — сказала себе Присцилла и вернулась к работе.

Она позвонила ему в понедельник, как и обещала, чтобы спросить, не хочет ли он с ней увидеться. Крейг, судя по всему, был страшно занят. Едва они успели обменяться несколькими словами, как секретарь оторвал его от телефона ради какого-то важного делового звонка. Не успел Крейг вернуться к телефону и рассеянно извиниться, как то же повторилось снова. На третий раз Присциллу охватило сильное искушение повесить трубку; пожалуй, так бы она и сделала, если бы и сама не была в такой же ситуации.

— Послушайте, Присцилла, — проговорил Крейг, добравшись наконец до телефона, — у меня здесь, как вы сами слышите, пожар. Боюсь, он не утихнет до вечера. Мы затеяли сложную операцию с тремя агентами, и все они хотят закончить дело до конца года, что почти невозможно. Я очень хотел бы увидеться с вами сегодня, но, боюсь, не выйдет… Подождите минуту!

Присцилла услышала шелест страниц, видимо, Крейг листал записную книжку, а затем — его голос:

— Четверг… Ага! Присцилла, не хотите ли сходить со мной в четверг на благотворительный концерт? Боюсь, до вечера четверга у меня не будет ни минуты свободной. Согласны? Этот концерт проводится в конце каждого года; мои родители и я входим в число его спонсоров. Одеться можете ярко.

— Насколько ярко?

— Ну… как в театр.

Волна счастья вдруг окатила Присциллу. По лицу ее расплылась широкая улыбка — слава Богу, что Крейг этого не видел!

— Отлично. Жду с интересом.

— Ничего интересного там не будет, — заверил ее Крейг. — Обычное великосветское сборище, но оно позволит нам увидеться.

— Приезжайте пораньше, — заметила она, когда Крейг назвал ей примерное время.

Голос его немедленно смягчился.

— Обязательно. Так и сделаю. Постараюсь позвонить вам заранее, но обещать ничего не могу — сами видите, что у меня творится!

В трубке снова послышался приглушенный звон другого телефона. Присцилла, попрощавшись, повесила трубку и долго сидела, задумчиво глядя в пустоту.

С понедельника по четверг Крейг Пинкни жил как на вулкане. Многие поколения бизнесменов установили опытным путем, что при каждой покупке-продаже обязательно случается что-нибудь непредвиденное — это закон. Если же риэлтор занимается одновременно тремя операциями, имеет дело с тремя домовладельцами и тремя агентами, сумятица и непредвиденные сбои возрастают в геометрической прогрессии.

К среде Крейг вымотался до предела и заранее проклинал всю благотворительность на свете. Он предпочел бы провести этот вечер дома — и необязательно один… Но, чтобы увидеть Присциллу, Крейг был готов пойти на жертвы.

Утром в четверг Присцилла позвонила ему и попросила забрать ее из квартиры ее помощницы в Эвансе. Почему оттуда — Крейг не понял: впрочем, оттуда до Симфони-холла действительно ближе, чем от Чарльстоуна. По дороге Крейг позволил себе немного помечтать. Несколько минут наедине в гостинице наполнили его надеждой: он не сомневался, что скоро, очень скоро, — может быть, даже сегодня — Присцилла окажется рядом с ним в чудесной старинной кровати красного дерева. Крейг купил заранее фрукты и крекеры, положил в холодильник сыр и вино, а на вечер надел свой лучший смокинг.

Беспокоило его только одно: пристрастие Присциллы к причудливым костюмам. Впрочем, она спросила, насколько ярко следует одеться, и Крейг счел это за добрый знак. Но найдется ли у нее в гардеробе что-нибудь броское и вместе с тем элегантное? Внешний вид его спутницы для Крейга был очень важен: ведь на вечере, несомненно, появятся его родители — столпы бостонского высшего общества, люди, не терпящие новшеств ни в чем, не исключая и платьев. Может быть, придет и Моника. Сколько лет они ходили на такие мероприятия вместе? Всю семейную жизнь, — значит, раз восемь или девять, в зависимости от… Черт возьми! Что за ерунда лезет ему в голову?

На подъезде к Эвансу глазам Крейга внезапно предстало удивительное зрелище. Снегопад уже унялся, и снег лежал на дороге плотной утрамбованной массой. Уже стемнело, и на какой-то миг Крейг подумал, что глаза его обманывают. Фары его машины выхватили из темноты карету, запряженную парой лошадей, с кучером на облучке и с лакеем в ливрее на запятках. Крейг притормозил и поехал рядом, желая разглядеть удивительный экипаж повнимательней.

Перед ним была карета, в каких английские дворяне прошлых веков наносили визиты в Букингемский дворец. Облучок обит бархатом, на дверцах вырезана затейливая монограмма. Карета закрыта, но в обеих дверцах и со стороны облучка прорезаны застекленные окошки. На голове лакея красуется шляпа с плюмажем, а в руках у него — факел, бросающий на серую бостонскую улицу алые отблески. Заглянув в окошко, Крейг заметил, что карета пуста. Он изумленно покрутил головой и нажал на газ, торопясь успеть к намеченному времени.

Эта встреча немало поразила Крейга. Карета на улицах Бостона в потоке современных автомобилей — явление по меньшей мере необычное. Крейг на некоторое время забыл даже о Присцилле. Крепко сжимая руль и задумчиво хмурясь, он размышлял, кому и зачем мог на ночь глядя понадобиться экипаж. И откуда его взяли? Крейг такие видел только в музее. Если понадобилось перегнать его в другое место, то это безопасней было бы сделать ранним утром, когда на улицах почти нет машин, — и, разумеется, для этого не нужен лакей в ливрее!

Крейг припарковал машину на углу Тетлоу — все более удобные места были заняты. Выйдя из машины, он выбросил из головы размышления о странном экипаже и его хозяине и торопливо зашагал к дому. Присцилла просила его приехать пораньше и заверила, что Клары дома не будет. Значит, им предстоит несколько минут побыть наедине. Этого хватит, чтобы подогреть интерес Присциллы и заставить ее с нетерпением ожидать конца концерта. Крейг уже видел, как опускает ее на софу, как губы их сливаются в поцелуе…

Он постучал — и дверь тут же распахнулась.

— Вот и вы! — воскликнула Присцилла. — Отлично! Я боялась, что вы приедете слишком поздно и не успеете переодеться!

Она стояла перед ним, словно сошедшая с портрета эпохи короля Георга. Парчовое яблочно-зеленое платье — на него ушло, должно быть, несколько акров материи — доходило до щиколоток спереди, а сзади пышным шлейфом волочилось по полу. От шеи до пят оно было покрыто кружевами и сверкающим золотым шитьем. Бархатные туфельки с острыми носами и позолоченными каблуками довершали картину. Чудесные ореховые волосы прятались под громоздким париком с буклями, а венчала это сооружение, с позволения сказать, шляпка — химера из соломки, лент, перьев и цветов.

— О Господи! — произнес Крейг и замолчал надолго.

— Неужели вам не нравится? — спросила Присцилла, поворачиваясь кругом, чтобы Крейг оценил спадающие с плеча кружева. — А по-моему, подходит. Вы же сами просили меня одеться поярче!

— Я сказал, как в театр! — прорычал Крейг. — В театр, а не на маскарад! Не пудрите мне мозги, Присцилла! Вы отлично понимали, что я имею в виду!

— Совершенно верно, — ответила она, сияя улыбкой. — Именно так я обычно и одеваюсь в театр. Поймите, в обычном смокинге или вечернем платье вас просто никто не заметит! Клара помогла мне одеться и ушла, чтобы не смущать вас. В ее спальне вас ждет мужской костюм: камзол с набивной грудью и стоячим воротничком и пара черных облегающих панталон до колен — по-моему, вам пойдет. А с париком и шляпой я вам помогу…