— Ты ведь знаешь, что происходит со мной, когда ты так на меня смотришь?

Фалин подняла на него глаза и поняла, что Бренд думает и чувствует то же, что и она. И желания у них тоже одинаковые. Ни один мужчина не понимал ее так хорошо, как Бренд.

Он взял ее за руку и повел вокруг дома в тенистую гущу деревьев. Кругом был только дикий тропический лес: пальмы, экзотические цветы и стелющийся по земле папоротник. Это было так красиво, что Фалин на секунду закрыла глаза, чтобы запечатлеть в памяти каждую веточку, каждый цветок.

Она знала, что никогда не забудет эту минуту. Она будет хранить и лелеять воспоминание о ней. Но с каждым разом оно будет все тяжелее. Рано или поздно ей придется уехать отсюда, и тогда в далеком Нью-Йорке она будет перебирать эти картины в уме, словно старые письма.

Бренд наблюдал за ее лицом:

— Ты когда-нибудь занималась любовью в лесу?

Фалин сорвала яркий цветок и вставила его в волосы. Облизнув пересохшие губы, она улыбнулась ему.

— Я бы не отказалась попробовать.

Он взял ее на руки и положил на мягкое ложе из папоротников.

— Дай мне знать, что тебе нравится.

Она вздохнула, когда Бренд начал снимать с нее блузку.

— Мне уже нравится, — с улыбкой призналась она.

К тому моменту, когда он совсем раздел ее, Фалин была возбуждена настолько, что хотела, чтобы Бренд взял ее немедленно, чтобы он сильнее прижал ее к земле своим телом, чтобы она почувствовала на себе его тяжесть. Фалин дрожала как в лихорадке, зараженная его страстью. Бренд знал, что на этот раз их любовные ласки будут недолгими. Не было красоты и нежности в том, как он раздвинул ее ноги и вошел в нее. Резкими и грубыми движениями он все глубже проникал в ее тело.

Фалин застонала. Впившись ногтями в его кожу, она извивалась в экстазе. Ее тело дрожало и трепетало под ним. Она была охвачена огнем.

Бренд был ненасытным. Он был изголодавшимся мужчиной, который никак не мог насладиться женщиной. Своей женщиной. Он хотел оставить в ней свой след, сделать ее своей, посеять в ней свое семя.

Он двигался все быстрее и быстрее, крепче прижимая ее к себе, чувствуя приближение оргазма.

Когда наслаждение одновременно нахлынуло на них, Бренд понял, что не хочет, чтобы она уезжала от него. Он нарушил неписаное правило, которому подчинялись все дикие существа. Он позволил ей захватить его сердце. И он сделал ее своей. Фалин стала частью его самого.

Когда их страсть немного утихла, Фалин бессильно положила голову ему на грудь. Бренд поцеловал ее в лоб, откинув с него ее влажные темные волосы. Он оказался полнейшим дураком. И ему придется поплатиться за это. Он забыл, что Фалин лишь ненадолго вошла в его жизнь. И рано или поздно, неважно, как больно это ни было бы для него, но ему придется расстаться с ней.

В этот раз он не будет пытаться удержать ее, как это было с Кэтрин. Выражение ее лица, когда она сообщила ему, что уезжает, до сих пор стояло у него перед глазами. Боль, которую он испытал тогда, прошла не скоро. Он не допустит, чтобы это снова повторилось.

Но Кэтрин, так же, как и его мать, — всего лишь далекие воспоминания. Фалин была реальностью. Она лежала сейчас рядом с ним, нежная, теплая, близкая. Она была его второй половиной, частью его тела, которой он вот-вот должен был лишиться. Она исчезнет из его жизни, а он останется зализывать кровоточащую рану.

Бренд поклялся себе, что не будет удерживать ее. Это был единственный способ защитить себя.

— Фалин! — Со стороны дома послышался чей-то зов. Фалин вздрогнула, тут же очнувшись от легкой полудремы.

— Это миссис Твичфорд? — спросила она в надежде, что ей послышалось.

— Фалин! — снова раздался крик.

Бренд тяжело вздохнул и поднялся на ноги:

— Наверное, что-то срочное. Обычно она носу не показывает на улицу. — Он улыбнулся. — К счастью для нас. Обычно она кричит из открытого окна. Может быть, что-нибудь случилось с твоими фотографиями?

Фалин покачала головой:

— Я уверена, что оставила все, как надо.

Она провела рукой по его груди, потеребила темный пушок на животе и спустилась ниже — к темному треугольнику густых волос.

— Может, побудем здесь еще немного?

Бренд задержал ее руку.

— Ты же знаешь, я буду только рад. Тебе невозможно противостоять. Но, по-моему, нам стоит выяснить, что там произошло у миссис Твичфорд. Иначе она так и будет продолжать кричать, а я не думаю, что это сделает обстановку более интимной.

Фалин со вздохом подняла с земли одежду и как следует отряхнула ее от песка. Быстро одевшись, она провела рукой по волосам, вытаскивая из них маленькие листики.

— Мои друзья в Нью-Йорке никогда бы мне не поверили, узнав, чем я занималась.

Бренд натягивал джинсы, но, услышав эти ее слова, остановился и посмотрел на нее. По его застывшему лицу невозможно было понять, о чем он думал в ту минуту.

— Тебе будет чем позабавить их, когда вернешься домой, — холодно бросил он. Немного уязвленная, Фалин взглянула на него:

— Я ни с кем не собираюсь это обсуждать.

Бренд пожал плечами и направился к дому:

— Тогда это будет неплохим воспоминанием.

У нее пересохло в горле:

— Пожалуй.

Новость, которую ей сообщила миссис Твичфорд, была еще ужаснее, чем она ожидала.

С фотографиями все было в порядке, но вот у телефона ее ждал Вэйл, намереваясь сообщить ей нечто, по словам экономки, чрезвычайно важное, не требующее отлагательств.

Фалин взяла трубку:

— Алло!

— Фалин, прелесть моя, ты опять меня пугаешь. Что у тебя с голосом? Он какой-то не твой.

Фалин скорчила гримасу и как можно беззаботнее ответила:

— Нет, это все та же Фалин Истбрук.

— Надеюсь, что это правда. А то я уже представляю тебя в деревенском платье, босиком… Ужас!

Фалин подумала, какой была бы его реакция, если бы Вэйл увидел ее сейчас — в помятой блузке, с листьями, застрявшими в волосах, всю в песке. Да ладно, какое ей дело, что он о ней подумает!

— В любом случае, — продолжал Вэйл, не обращая внимания на ее молчание, — у меня для тебя новость. Отгадай, какая?

Фалин глубоко вздохнула, чтобы сдержать свое раздражение:

— Я что, выиграла миллион долларов в лотерее?

Вэйл вздохнул:

— Не хочешь отгадывать?

— Нет. Может быть, ты сам скажешь мне, что это, а то я повешу трубку!

— Ну вот, ты все испортила. Это новый контракт. Потрясающий контракт. Скажи-ка мне, ты разобралась наконец со своими зверюшками?

Фалин бросила взгляд на Бренда. Он стоял на другом конце кухни, скрестив на груди руки, облокотившись на стойку. Он был так красив в тот момент, что сердце Фалин болезненно заныло при мысли о скором расставании.

— Я как раз сегодня закончила, — неохотно ответила она.

Как только она произнесла это, Бренд вышел из комнаты. Фалин в отчаянии посмотрела ему вслед, желая догнать его, вернуть назад, но Вэйл все еще продолжал говорить что-то:

— Слава небесам, дорогуша! Это лучшая новость недели. Ты немедленно должна вернуться в Нью-Йорк.

Фалин в ужасе закрыла глаза:

— Когда?

— Завтра или даже сегодня. Немедленно. Ты снова становишься популярной. У тебя все отлично. У нас все отлично. Корпоративный клиент. Это будут художественные съемки. И знаешь, что ты будешь снимать? Офисные стулья! Они хотят заказать художественную съемку офисных стульев, представляешь? Я думаю, что…

Фалин с трудом слушала его, но она поняла главное — пришло время покинуть ранчо. Пришло время расстаться с Брендом, с Фэнгом, оставить позади все воспоминания. Снова вернуться в Нью-Йорк и начать там новую жизнь. Последняя пленка закончилась сегодня, и ей больше нечего здесь делать.

Фалин записала время и номер рейса, которым она должна была улететь на следующее утро, и повесила трубку с ощущением, что произошло что-то непоправимое.

Она поежилась и пошла в комнату, чтобы проявить последние фотографии.

Нужно бы показать их Бренду, чтобы получить его одобрение и разрешение на печать. Фалин понимала, что это всего лишь повод для разговора. Ей надо рассказать ему, что она чувствует. И тогда, может быть, он попросит ее остаться.