– Даже если он вернётся, вряд ли ему удастся пробраться в гостиницу, – заметил Предсмертный кошмар. – Полиция дежурит на всех входах и выходах.

– Полиция вообще ни на что не годится, – поморщился Грегуар. – Восемь убийств, совершённых Фавролем, она расценила, как несчастные случаи. Так что я бы особо не полагался на полицейских.

– Что верно, то верно, – согласился рокер. – Скорей бы всё это закончилось, а то сидишь здесь, как в тюрьме. В жизни не видел более унылого места!

– Ну это вы зря, – возразил консьерж. – Наш отель – довольно известное место, своего рода местная достопримечательность. Его здание было построено в середине прошлого века и полностью реконструировано вскоре после второй мировой войны. Реконструкция не коснулась лишь наших знаменитых подземелий.

– Подземелий? – заинтересовался Алекс. – Здесь что, есть подземелья?

– Ну, подземелья – это слишком сильно сказано, – улыбнулся Шартье, – хотя по традиции их называют именно так. На самом деле это несколько подвалов, соединённых напоминающими лабиринт переходами.

– А зачем комуто потребовалось устраивать в подвалах лабиринты? – удивился ПК.

– Об этом надо было бы спросить у архитектора, – пожал плечами Грегуар. – Но получилось красиво. Кирпичные своды, арки, а уж винный погреб – просто загляденье! Кажется, что попадаешь в средневековый замок.

– А можно посмотреть? – спросил рокер. – Хоть развлекусь немного.

– Конечно. Без проблем, – ответил консьерж. – Войдёте в ресторан, там слева спускается вниз узкая лесенка. Дверь в подвал не заперта. Только вам придётся включить свет. Выключатель справа на стене, сразу да дверью.

– Спасибо, – обрадовался Предсмертный кошмар.

* * *

При виде вошедших в тренажёрный зал Гранье и Ледрю, Харитон скрипнул зубами от ярости.

– Значит вы решили раскрыть террористический заговор, инспектор? – ядовито произнёс он. – Что, повышения по службе захотелось? Или медальку получить? Будет вам повышение! И медалька вам будет! Так вот! Для начала я настаиваю на своём праве на телефонный звонок. Затем я требую присутствия своего адвоката. А за то, что вы, даже не предъявив мне официального обвинения, незаконно задержали меня, подвергали меня издевательствам и унижениям, приковав меня к этой железяке, как последнего галерного раба, я подам на вас в суд, на вас лично и на ваше полицейское управление. Между прочим, у меня есть выход на министра юстиции! Вы сами у меня сядете в тюрьму за то, что осмелились совершить подобное насилие надо мной и моими друзьями!

– Я пришёл, чтобы принести вам мои извинения, – вежливо сказал инспектор. – Нас ввели в заблуждение. К счастью, полиция во всём разобралась, и обвинение в террористическоё деятельности снимается с вас.

– Что с вами случилось, инспектор? – удивлённо вскинул брови Ерофеев. – И с чего это вдруг вы решили, что мы ни в чём не виноваты? Ведь не далее, как полчаса назад вы утверждали, что мы – сборище убийц и террористов.

– Просто мы получили некоторую дополнительную информацию, – объяснил Гранье.

– И что же это за информация? – язвительно поинтересовался Харитон. – Да ни хрена вы не получали! Знаю я ваши ментовские штучки! Держу пари, что вы подслушивали наш разговор, причём наверняка без санкции соответствующих органов. К вашему сведению, это называется вмешательством в личную жизнь и нарушением гражданских прав. За это вы тоже ответите перед законом.

– Зато я не укрываю у себя в доме нелегальных эмигрантов, – отпарировал Гранье. – Только за это французское правительство вполне может лишить вас вида на жительство и выслать из страны.

– Ну уж нет, – возразил Ерофеев. – Это обычный турист. Просто я случайно встретил земляка и ненадолго приютил его. Я вообще не смотрел ему в паспорт.

– А вот это вы объясните службе эмиграции, – холодно произнёс инспектор. – А ваш подопечный отсидит в тюрьме по полной программе, причём по моей личной просьбе для него подберут особую камеру.

– Нет! – взмолился Драчинский. – Только не это! Харитон, миленький, будь другом, спаси меня! Век буду тебе благодарен!

– Ишь как запел! – мстительно заметил Большеухов. – Может ты и меня заодно "миленьким" назовёшь? В тюрьме тебе самое место!

– Ты что? – жалобно посмотрел на него поэт. – Мы же земляки! Ты не можешь всерьёз говорить такое! Ну хочешь, я тебе поэму посвящу?

– А вот этого не надо, – покачал головой Пьер. – Лучше посвяти поэму моей жене и бравому инспектору Гранье.

– Ну так что, мы договоримся? – поинтересовался инспектор.

– Это, как я понимаю, шантаж? – сердито спросил Ерофеев.

– Ну что вы! – всплеснул руками Гранье. – Как можно! Лучше назовём это дружеским соглашением о сотрудничестве и взаимопомощи.

– Ладно, – вздохнул Харитон. – Может, наконец, вы снимите с нас эти проклятые наручники?

* * *

Эжен Карданю, натыкаясь в темноте на стены, брёл по знаменитым подвалам отеля. Темноту Эжен не любил. К подземельям он тоже относился с опаской. И теперь в каждом углу ему мерещились скелеты и большие голодные крысы.

"И зачем только я забрался так далеко?" – подумал Карданю. "Кажется, я заблудился! Кто же мог подумать, что здесь подвал величиной с Мамонтову пещеру! Я читал о туристах, потерявшихся там. Когда их нашли, от них остались только обглоданные крысами кости. Какая страшная смерть!"

Внезапно вспыхнувший свет на мгновение ослепил Эжена.

"Слава богу! Сюда идут люди. Меня найдут!" – возликовал Карданю.

Под низкими сводами, отдаваясь гулким эхом, зазвучали тяжёлые размеренные шаги. Эжен зажмурился и молитвенно сложил руки.

"О Господи", взмолился он. "Сделай так, чтобы я ошибся!"

Однако шестое чувство с непоколебимой уверенностью заявляло, что по лабиринту шагал не кто иной, как Предсмертный кошмар. Более того, вполне возможно он искал именно его, несчастного, до смерти перепуганного Поросёнка.

Встреча с рокером ужасала Эжена ещё больше, чем перспектива заблудиться в подвале отеля. Карданю заметался, отыскивая место, где можно было бы укрыться. Завернув в очередной коридор, он оказался в большом просторном погребе с колоннами и сводчатым потолком. Погреб был уставлен стойками, заполненными сотнями винных бутылок. Эжен юркнул за одну из них и затаился, сжавшись в комок. На всякий случай он достал из кармана пистолет и сжал его в потной дрожащей руке.

Прошло несколько томительных минут. Шаги в коридоре то отдалялись, затихая, то приближались, и, в конце концов, сбылись худшие опасения Эжена. В винный погреб вошёл Алекс Оболенский.

Ладони Карданю вспотели ещё сильней. Ему казалось, что стук его сердца можно было услышать даже на улице.

Предсмертный кошмар немного потоптался в центре зала, оглядывая помещение, а потом принялся неторопливо и с интересом разглядывать бутылки, лежащие на стойках.

"Сколько же он собирается здесь торчать", – подумал Эжен. "Ещё немного, и меня точно хватит инфаркт!"

Неожиданно свет снова погас. В первый момент темнота, воцарившаяся в подвале, показалась Эжену непроглядной, но затем он заметил узкие полосы света, падающие из вентиляционных отверстий. Этого света оказалось достаточно, чтобы различить размытые сероватые контуры винных стоек и фигуру Предсмертного кошмара, спокойно стоящего с бутылкой в руке.

Карданю восхитился мужеством рокера. Создавалось впечатление, что тому было совершенно всё равно – включён или выключен свет, заблудится он или нет в страшных подземных лабиринтах. Алекс неторопливо подошёл к одному из вентиляционных отверстий, расположенному у него над головой, и поднёс бутылку к свету, пытаясь рассмотреть, что было написано на этикетке.

Он рассматривал этикетку так долго, что Эжену показалось, что рокер застыл так навсегда, превратившись в экспонат музея восковых фигур.