– Что верно, то верно, – кивнула графиня.

Карданю нервно потряс головой, собираясь с мыслями. Его захлестнула волна чёрной ярости. Какаято троица русских решила перехватить его идею и уничтожить наследников Гримальди, присвоив себе его лавры. Но для чего это русским или корсиканцам? Какая им выгода от того, что Монако потеряет суверенитет и войдёт в состав Франции? Корсиканцыто наоборот хотят отделиться от Франции, а у русских и так слишком много проблем.

"Но ведь князь сказал, что речь шла о похищении, а не об убийстве", спохватился Эжен. "Наверное речь будет идти о выкупе или о выдвижении политических требований."

Эта мысль его немного успокоила. Эжен в задумчивости прошёлся по комнате. Неожиданно его внимание привлекли фотографии в изящных серебряных рамках, стоящие на журнальном столике. Карданю наклонился и, не веря своим глазам, впился взглядом в одну из них. На фотографии был изображён подросток лет пятнадцати, позирующий рядом с большим красным мотоциклом.

– Предсмертный кошмар? Главарь "Ангелов ада"? – недоверчиво пробормотал Эжен. – Быть того не может!

– Ты прав! Это действительно какойто кошмар! – поддержала его не расслышавшая всю фразу графиня. – В самом деле, русские далеко не ангелы. Но всётаки я считаю, что пока ещё рано делать окончательные выводы, а уж тем более впутывать в это полицию.

– Откуда вы взяли эту плёнку? – спросил Серж.

– Это не имеет значения, – ответила Жозефина. – Мне бы хотелось, чтобы вы забыли о том, что я её вам приносила.

– Но как я могу забыть? – возмутился Оболенский. – Речь идёт о преступлении!

– Но ведь вы окончательно не уверены в этом, – возразила графиня. – Из всего разговора вы уловили только несколько отрывочных фраз. Возможно, речь шла вообще о другом. Мы не имеем права натравливать полицию на ни в чём не повинных людей.

– Но я не могу допустить, чтобы изза нашей пассивности жизнь принцессы подвергалась риску! – воскликнул князь.

– Я обещаю вам, что в ближайшее время всё выясню, и если речь действительно шла о заговоре, я немедленно сообщу об этом в полицию, – пообещала Жозефина.

– Если вам понадобится моя помощь, чтобы перевести ещё какуюлибо запись, я всегда к вашим услугам, – сказал Серж. – Пожалуйста, держите меня в курсе событий.

– Простите, а чья это фотография? – вмешался в разговор Эжен, указывая на изображение юного рокера.

– Это мой сын, Алексей, – ответил Оболенский.

– Симпатичный мальчик, – заметил Карданю. – Он живёт с вами?

– Он уже давно не мальчик, – мрачно сказал князь. – И я не имею представления о том, где он живёт.

* * *

Алексей Оболенский тем временем мчался на только что купленном "Харлее" по направлению к Ницце. Он уже начал привыкать к своему новому "железному коню" – к ритмичному шуму мотора, к тугому сопротивлению рукояток управления.

Теперь Предсмертный кошмар жаждал добраться не только до подставившей Марию Анжелу графини МотерсидеБелей, но и до нелепого лысого человечка, сначала подстрелившего его на складе Марсельского маньяка, а потом превратившего его любимый мотоцикл в груду металлолома.

Даже если для этого потребуется дневать и ночевать около виллы "нового русского", приютившего лишённого наследства мужа графини, он был готов к этому. Конечно, можно было привлечь к делу "Ангелов ада", но ПК решил сделать всё один. Натравливать целую банду на одного маленького очкарика было както не помужски. Свои личные проблемы он должен решать сам.

Рокер затормозил около супермаркета. Он собирался купить пива и какойнибудь еды. Никто не знает, сколько времени ему придётся просидеть в засаде.

* * *

Серж Оболенский задумчиво посмотрел на расположенную недалеко от его дома телефонную будку. Его правая рука нервно теребила в кармане бумажку с записанным на ней телефоном главного полицейского управления княжества Монако.

После недолгого колебания князь решился и, войдя в будку, набрал номер, указанный на бумажке.

– Есть сведения, хотя я и не могу ручаться за их полную достоверность, что в ближайшее время готовится покушение на принцессу Стефанию, – сказал он. – Её собирается похитить то ли русская мафия, то ли Корсиканский Фронт Национального Освобождения, то ли русские, объединившиеся с корсиканцами.

– Кто говорит? – взволнованно спросил голос в трубке.

– Это не имеет значения, – ответил Серж, и с чувством выполненного долга повесил трубку.

* * *

– Я должен сказать тебе одну вещь, – произнёс Эжен.

– Какую? – поинтересовалась графиня.

– Помнишь, я говорил тебе, что, когда я выходил из стрипклуба, меня чуть не прикончил главарь "Ангелов ада", Предсмертный кошмар, который тоже следил за Большеуховым?

– Конечно помню, – пожала плечами Жозефина. – И что?

– Теперь я знаю, кто он, – таинственно понизил голос Карданю.

– Что ты имеешь в виду? – вопросительно посмотрела на него графиня.

– Предсмертный кошмар – сын князя Оболенского, – с расстановкой произнёс Эжен.

– Что? – удивилась графиня. – Этот рокер – сын Сержа?

– Вот именно, – кивнул головой Карданю. – Я узнал его по фотографии. – Недаром князь сказал, что не имеет представления, где живёт его сын.

– Ты в этом уверен? – спросила Жозефина.

– Более, чем уверен, – кивнул головой Эжен.

– Ну и дела! – воскликнула графиня. – Знаешь, теперь я припоминаю. Действительно был какойто скандал, связанный с Алексом Оболенским, но это произошло много лет назад. Сынок взбунтовался против отца, заявил, что Российское Монархическое Общество – это сборище трусов, которые просрали Россию, и что если бы вместо того, чтобы эмигрировать на Запад, они до конца сражались в рядах Белой армии, сейчас он жил бы на родине, а не в задрипанной французской провинции. Серж залепил сыну пощёчину, они окончательно разругались, и Алекс заявил, что отказывается от отца, от своего имени, от родины и от титула. Затем он сел на свой мотоцикл и уехал. Больше они не виделись.

– Кретин, – сказал Карданю. – Полный кретин.

– Молодёжь вечно бунтует, – пожала плечами Жозефина. – Я сама была такой. Но странно другое. Как бы то ни было, Предсмертный Кошмар – русский, и теперь он следит за Пьером, а Пьер, похоже, ввязался в русскокорсиканский заговор с целью похитить Стефанию. Хотела бы я знать, что здесь происходит.

– А, может, бросим это дело? – жалобно попросил Эжен. – Какая тебе разница, чем занимается муж твоей умершей подруги? Ейто это уже безразлично. У нас полно денег. Давай уедем куданибудь, поженимся. Я хочу лежать с тобой в постели, вместо того, чтобы подвергаться смертельной опасности, выслеживая этих ненормальных русских.

– Ну уж нет! – решительно сказала графиня. – Если бы на моём месте была Жозефина МотерсидеБелей, она бы не отступилась, прежде чем не выведала бы всё до последней детали про делишки своего муженька. Я просто обязана узнать, что он затевает, ради памяти моей погибшей подруги. А в постели мы с тобой ещё успеем полежать. Ты ещё запросишь пощады, мой поросёночек!

– Ладно, – со вздохом согласился Карданю. – И что ты теперь от меня хочешь?

– Мы продолжим следить за ним! – воскликнула Жозефина.

– Мы? – переспросил Эжен.

– Вот именно. Мы! – сказала графиня. – Теперь, когда в деле оказался замешан Алекс, тебе может понадобиться прикрытие.

* * *

– Слава богу, что наш графоман погружён в творчество, – с облегчением произнёс Пьер, удобно устраиваясь в шезлонге у бассейна. – Хоть часок отдохнём от него.

– Сборник стихов готовит, – усмехнулся Харитон. – Чувствую, что если Стефания ещё пару месяцев проторчит в Австрии, он успеет десятитомник накропать. Как бы не влипли мы с этим пари.