Но не успела Фелиция принять решение, как ее внимание привлекла сидящая неподалеку супружеская чета, поселившаяся в одном квартале с ними. Молодая женщина, жена друга Оберта, совсем недавно приехала из Нормандии и, вероятно, горела желанием услышать все свежие сплетни, а Фелиция как раз была не прочь с кем-нибудь ими поделиться. Поэтому она решила на время отвлечься от мыслей об Эйлит и пересела к новой соседке.

Пригревало солнце. Эйлит сидела на скамейке в маленьком ухоженном саду. На грядках вокруг зеленели нежные листочки молодого салата и пушистые кустики земляники. Вдоль изгороди ощетинилась колючими порозовевшими ветками малина. Прищурившись от солнца, Эйлит растерянно озиралась по сторонам. Она сбежала из дома от царящего там застольного шума, но громкие голоса и смех пирующих настигали ее и здесь. Мимо пробежала служанка с пустым деревянным ведром.

— Ах, вот ты где, дорогая. Я принес тебе чашечку свежего меда. Надеюсь, тебе уже лучше? — Вульфстан тяжело опустился на скамью, как всегда почти вплотную к Эйлит, и протянул ей изящный деревянный кубок. — Выпей, девочка моя.

Глотнув сладкой золотистой жидкости, Эйлит почувствовала головокружение.

— У вас красивый сад, — с трудом выговорила она. Язык отяжелел и едва ворочался во рту, как у перегулявшего пьяницы. — Я люблю работать на земле. Как-то лошадь Рольфа вытоптала мою зимнюю капусту, и я прогнала ее метлой…

Она сознавала, что говорит чересчур быстро, близость навалившегося сбоку Вульфстана нервировала ее. В горле мгновенно пересохло.

— Эйлит, не бойся, клянусь, я не причиню тебе зла.

В следующую секунду губы мастера резко впились в ее губы, насильно раздвигая их, жесткая волосатая рука схватила Эйлит за шею, не позволяя отстраниться. Борода Вульфстана царапала ей лицо, изо рта у него текли слюни, словно он собирался полакомиться угощением.

Язык мужчины дерзко вторгся в ее рот. Эйлит отчаянно сопротивлялась. Она подняла было руки, чтобы ударить насильника, но он железной хваткой сжал ее запястья. На мгновение высвободив губы, она громко позвала на помощь.

— Подожди! — тяжело дыша, взмолился Вульфстан. Его лицо раскраснелось. — Эйлит, подожди! Я ведь хочу жениться на тебе.

Чуть не плача от собственного бессилия, она извивалась всем телом, стремясь избавиться от ненавистных объятий.

— Я не выйду за вас, даже если вы останетесь единственным мужчиной на земле, — еле сдерживая рыдания, воскликнула она, — отпустите меня!

— Ты же сама знаешь, что в конце концов у тебя не останется выбора, — прорычал разгоряченный вином и похотью Вульфстан. — Помни, мне ничего не стоит погубить твою репутацию.

Он резким движением сорвал платок с ее головы — тяжелые косы упали на плечи. Шею пронзила острая боль. Эйлит охватило отчаяние, и она закричала: ни одна уважающая себя женщина не смела появиться на людях с непокрытой головой. Только шлюхи могли позволить себе такую вольность.

— Я был на редкость терпелив с тобой, — тяжело отдуваясь, обронил Вульфстан. Задержав жадный взгляд на тугих косах Эйлит, он вернул ей платок. — Это предупреждение. Ты дашь мне ответ к концу недели. — Он провел пальцем по ее щеке и добавил: — Вот увидишь, так будет лучше. — Его голос смягчился. — Я жесток и непреклонен и упрямо иду к цели. Но я могу быть добрым и щедрым.

Эйлит перевела дыхание. Ее сотрясала нервная дрожь.

Чванливый боров! Даже его слова о собственном терпении — не более чем самонадеянность. Эйлит собралась было сказать, что скорее предпочтет стать шлюхой, чем выйдет замуж за Вульфстана, но он не позволил ей открыть рот. Приложил ладонь к ее губам и пригрозил пальцем.

— Опасайся говорить то, о чем потом можешь пожалеть. — Он отвел глаза в сторону и отстранился. — А вот и Фелиция. Полагаю, она ищет тебя.

Дрожащими руками Эйлит набросила платок на голову и перекинула его край через плечо.

Неторопливо приближаясь, Фелиция переводила настороженный взгляд с Эйлит на Вульфстана. Видимо, она опасалась, что появилась в неподходящий момент.

— Мы с Обертом собираемся домой. Ты пойдешь с нами? Я не люблю надолго оставлять Бенедикта со служанками.

Эйлит молча кивнула в знак согласия.

— Не забудь, моя любовь, к концу недели, — ласково проговорил Вульфстан и, вежливо поклонившись, первым зашагал к дому.

— Что означает это «к концу недели»? — поинтересовалась Фелиция, пока они с Эйлит разыскивали среди гостей Оберта.

— Он хочет жениться на мне, — мрачно откликнулась Эйлит. — Я должна дать ответ к концу недели.

— И каким будет твой ответ?

Эйлит печально покачала головой. Она не хотела выходить замуж за Вульфстана. Но что, если он действительно сделает так, что у нее не останется выбора?

— Если ты согласишься, то кое-кто умрет от зависти. Я даже знаю, кто именно, — игриво заметила Фелиция. — Многие торговцы спят и видят своих дочерей женами твоего кавалера. Еще бы: он сравнительно молод, богат и недурен собой. Прекрасная партия.

— И при этом самодовольный грубиян и хам, — сухо добавила Эйлит. — Ты знаешь это не хуже меня. Пойдем домой. Мне как-то не по себе.

Во дворе на небольшом огне стоял котел. Закатав рукава и подвернув передник, Эйлит бросила в кипящую воду несколько кусочков щелочного мыла, размешала его и забросила в котел кучу грязного белья. Затем вооружилась вилообразной палкой с раздвоенным концом и стала окунать ею в воду всплывавшие на поверхность куски ткани. Всякий раз, погружая палку на дно котла, она представляла, что топит Вульфстана, мастера золотых дел. Эйлит нисколько не раскаивалась в своих греховных фантазиях и уж тем более не собиралась признаваться в них на исповеди. Они доставляли ей удовольствие. Если этот выродок думает, что без труда затащит вдову Голдвина-Оружейника в постель, то глубоко заблуждается!

Но в то же время она опасалась, что у нее не хватит мужества и сил противостоять его напору.

— Вы так жестко утюжите палкой эти несчастные рубашки, словно они в чем-то провинились перед вами.

Вздрогнув от неожиданности, Эйлит порывисто обернулась и увидела Рольфа де Бриза. Сегодня он был одет не так элегантно, как на коронации Повседневная рабочая одежда: простая поношенная рубаха, запылившиеся штаны и короткая накидка, скрепленная у ворота круглой оловянной булавкой.

— Для того чтобы вся грязь отстиралась, белье следует хорошенько помешивать, — отдышавшись, ответила она. — В противном случае придется нести его к реке и перетирать об камни.

Эйлит смахнула со лба капельки пота, краем глаза взглянув на Рольфа. Выражение его лица говорило о том, что он отнесся к сказанному ею без особого доверия.

— Фелиция рассказала мне о том, в какой великолепной манере чванливый мастер Вульфстан имеет привычку предлагать женщинам свои драгоценные руку и сердце.

Эйлит принялась мешать белье еще энергичнее.

— Ну и что с того? — с вызовом спросила она.

— Разумеется, вы вправе сказать, что я сую свой нос не в свое дело. Но в данном случае у меня есть свои определенный интерес, а потому намерения Вульфстана противоречат моим.

На долю секунды сердце Эйлит словно замерло, а затем бешено заколотилось в груди. Не вымолвив ни слова, она несколько раз подряд резко опустила палку в котел. Ее дыхание участилось, руки дрожали.

— У вас есть жена и ребенок, — едва слышно проронила она, не сводя глаз с надувшейся пузырями рубашки, плавающей на поверхности воды.

— В Нормандии, — любезно напомнил Рольф.

Эйлит чуть не рассмеялась. До чего злая ирония! Сначала Вульфстан грозится погубить ее репутацию, если она ответит ему отказом. А теперь заявляется де Бриз и предлагает то же самое. Эйлит так и подмывало огреть его по спине потяжелевшей от воды намыленной палкой.

— Я не шлюха, — процедила она. — И не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос. Немедленно убирайтесь.

— Я еще не закончил. Вы меня неправильно поняли, — терпеливо объяснил Рольф, обходя вокруг котла и приближаясь к Эйлит. Волей-неволей ей пришлось встретиться с ним взглядом. На его лице лежала печать усталости и недосыпания. После церемонии коронации он вернулся домой только на рассвете и, как догадалась Эйлит, провел минувшую ночь не в постели. По крайней мере, не в своей постели. Это уж точно.