– Ваших бойцов мы накормили!

Видно проспал я больше чем показалось.

– Что, они у вас все такие молоденькие?

– Так получилось! Вы нашли Христину?

– Так!

– Добро! Потом потолкуем.

Я встал, подозвал бойца и попросил привести солдат, так называемой, «Армии Возрождения».

– Вы тоже послушайте, – предложил я Вере. Солдат привели.

– Вы извините, что я буду разговаривать с вами сидя, – сказал я, – просто очень устал.

Они переглянулись, но промолчали.

– У меня к вам несколько вопросов. Ответьте мне и можете возвращаться домой. Как вы попали в плен?

– Напоролись на засаду на въезде в село. Нас было десять, осталось двое.

– Вот как? Почему же вы здесь очутились? – я украдкой бросил взгляд на Веру.

При последних словах солдата она насторожилась.

– Мы получили задание сделать перепись населения этого села и установить продналог.

– Каков размер продналога?

Он покосился на Веру, но, встретившись со мной взглядом, ответил:

– Половина урожая и то же самое со скота.

«Сказал правду», – облегченно подумал я. Парень чем-то мне нравился. У него было красивое открытое лицо, тонкий нос, высокий лоб.

– Что еще?

Парень видимо решил говорить правду до конца.

– Мы должны были мобилизовать мужчин в возрасте от 16 до 40 лет и девушек в возрасте от 15 до 25 лет. А также реквизировать излишки скота и продуктов в счет налога за этот год.

– Ясно! А как вы обнаружили это село?

– Его заметили с воздуха еще весной.

– С вертолета?

– Нет! У нас есть два легких самолета. Вертолет на таких расстояниях использовать невыгодно. Слишком много топлива, – пояснил он.

Мне стало все ясно. Самолет, летящий на большой высоте, могли и не заметить. Невольно встал теперь другой, более важный вопрос:

– А наше расположение вы тоже знаете?

Тот усмехнулся:

– Возле Песочного? (он даже правильно назвал озеро).

Признаться, у меня похолодело под ложечкой. Из рассказа Виктора следовало, что силы «Армии Возрождения» значительно превосходят наши. В случае открытого столкновения с обученными и численно превосходящими нас войсками, исход был ясен. Кроме того, во главе этих сил стояли опытные командиры. Я не тешил себя «полководческими» способностями и знал, что любой кадровый офицер даст мне сто очков вперед.

Ситуация резко менялась. Теперь надо как можно дольше сохранить у наших опасных соседей иллюзию о том, что мы даже не подозреваем о их существовании.

Я взглянул на этих молодых симпатичных парней, еще не подозревавших о том, что их ответ в корне изменил их судьбу.

– Мне очень жаль! Обстоятельства требуют, чтобы я нарушил данное вам обещание.

Они нахмурились.

– Я вынужден, – продолжал я, – задержать вас на некоторое время у себя. Скажем, на два-три месяца, а еще лучше – до весны.

По мере того, как я говорил, выражение тревоги на их лицах сменилось улыбками. Один из парней, волнуясь, заговорил:

– Мы тут потолкались среди ваших и, – он бросил вопросительный взгляд на своего товарища. Тот утвердительно кивнул головой, – и сами хотели просить вас не отправлять нас назад! Мы хотим остаться! – И, не дав мне возразить, продолжал. – То, что мы делаем, очень мало отличается от действий только что уничтоженной банды. Разница лишь в том, что произносятся громкие слова, а суть та же!

– А как же воинская присяга? – спросил я.

– Какая присяга? Фикция! Можно присягать народу, но не сумасшедшим генералам, возомнившим себя правительством!

– Многие так думают? Я имею в виду тех, кто там, в части.

– Солдаты – большинство. Насчет офицеров – не знаю!

– Вот что ребята! Мне известно о вашей, так называемой армии, известно также о нравах, царящих там, и порядках, о том, как эта армия грабит и насилует. Это я тоже знаю!

Я помолчал и еще раз внимательно посмотрел на них. Они смотрели мне в глаза.

– У меня к вам просьба. Сейчас на площади соберутся жители села. Вы им расскажете о своей армии все. Договорились?

– Сделаем!

– Тогда у меня все. Вас покормили?

– Да! Спасибо.

Они повеселели и пошли к машинам, где собирались мои бойцы..

Я шел по берегу моря. Под ногами шуршала галька. Резко и пронзительно кричали чайки, их крик сливался с шумом набега-ющих на скалы волн. Вода казалась черной, несмотря на яркий свет. Этот свет шел отовсюду. Я заметил, что тени не было. На небе ни облачка. Но куда делось солнце? Откуда свет?

У самой кромки берега на большом песчаном валуне сидел Он. Я не удивился этой встрече. Он ждал меня.

– Привет! – сказал я.

– Привет!

Он сбросил мохнатую простыню и остался в плавках. Плавки были желтые с яркими красными цветочками

– Где ты раздобыл такие? – поинтересовался я, глядя на плавки и крепкие, покрытые густой темной шерстью, ноги. Борис Иванович перехватил мой взгляд:

– Других не было. Не завезли в торговую сеть! А что? По-моему, красивые!

Я хотел войти в воду, но он остановил меня:

– Не входи! Вода радиоактивная!

– А как же чайки?

– А им ничего не делается. Это особые чайки – засмеялся. – Садись! – Он расстелил мохнатую простыню и растянулся на ней, предоставив мне другую половину. Я сел рядом. Борис Иванович повернулся на живот и, подперев голову левой рукой, правой стал собирать гальку и складывать ее в две неравные кучки. Одна из них росла быстро и уже в пять-шесть раз была больше. Он перестал собирать камешки, встал на ноги и, склонив голову набок, залюбовался своим творением. Я тоже поднялся и обнаружил, что Борис Иванович выше меня ростом. Это, впрочем, не удивило меня. Я смотрел на кучки и мне казалось, что камешки двигаются, меняются местами.

– Как тебе нравится? – Он кивнул на кучки.

– Что это?

– Твоя бухгалтерия!

– Не понял!

– Та, что побольше – это убитые тобой, а та, что поменьше – убитые ими.

– Ты имеешь в виду бандитов?

– Да. Ты их так называешь.

– Ты не прав в своих расчетах! – я быстро присел и стал собирать камни.

Рядом с прежними выросли две новые большие кучи.

– Смотри! Это те, которых они убили раньше, а это те, которых бы они убили…

Борис Иванович разбросал ногою одну из них:

– Разве ты знаешь, сколько и кого они убили? Ты их убил за этих, – он показал на маленькую кучку.

– Но разве ты можешь спорить, что, если бы их не ликвидировали, они продолжали бы творить насилия и убийства?

– Хорошо! Пойдем, – он пошел, не оглядываясь. Вскоре донеслись крики и смех. На берегу резвились дети пяти-шести лет. Они со смехом гонялись друг за другом.

Борис Иванович остановился, в его руках появился автомат.

– Вот! – он указал автоматом на детей, – величайшие преступники рода человеческого. Вот те, что поближе – Ленин, Гитлер, рядом с ним – Сталин. Смотри – вон Иоанн IV, которого вы прозвали Грозным, вон – Мао, Пол Пот и прочие. Я собрал их здесь почти всех. Бери автомат и убей их! Каждый из них умрет в детстве и они не принесут человечеству горя. Что же ты медлишь? Убей!

– Но они еще не совершили преступления!

– Так совершат в будущем! Убей!

Я знал, что он говорит правду. Я протянул руку, чтобы взять оружие, но тотчас отдернул ее.

– Я не могу. Это дети!

– Какая разница?! Разве легче убить взрослого за те преступления, которые он еще не совершал?

– Взрослый сам может убить. Он, наконец, сопротивляется. – беспомощно рвался я к истине, которая то появлялась в моем сознании, то исчезала.

– Но они станут взрослыми и будут убивать. Вон, например, Мао убьет сто миллионов китайцев. А что до сопротивления, то разве могли сопротивляться тебе связанные пленные?