— Сколько?! Десять миллионов! Чистый разбой средь бела дня!

— Да. Это много. Намного больше, чем оно того стоит.

— Это еще слабо сказано.

Лили сглотнула.

— Да. Но здесь деньги не самое важное. Если у людей не будет рабочих мест, Блэкрок просто вымрет, постепенно превратившись в город-призрак. Рыбачить, сама знаешь, здесь невозможно, потому что прибрежные скалы слишком высокие и крутые. А когда перестала работать мельница, вообще все стало плохо. Никаких предприятий. Большинство ребят, с которыми мы учились, уже давно переехали в Бэнгор или Портленд, либо вообще покинули штат. Людей остается все меньше и меньше, и то в основном старики, детей почти нет, школа пустует. Через несколько лет вообще закроется. — Она тяжело вздохнула, пытаясь не выдать своих чувств. — Десять миллионов долларов не такая уж большая цена, когда решается судьба стольких людей. Ведь прогресс моей компании откроет перспективы для роста города. А что касается этого прекрасного дома на холме, я бы все за него отдала. Он еще тысячу лет простоит, если за ним смотреть. А если бросить и не ремонтировать, он придет в запустение через пару лет.

Мать перестала вытирать чашки, но не повернулась к Лили и ничего не сказала. Обычно она сразу начинала оспаривать безумные идеи дочери, но сейчас было иначе, ведь она так хотела вернуться в тот дом.

— Думаю, ты права, милая, — прошептала мать, едва сдерживая слезы. — Гейтсы никогда не заботились ни о чем, кроме своих денег. И с ними приходится разговаривать на их языке. Если тебе удастся выиграть дело, город навсегда избавится от этих рвачей.

— Да, — Лили закусила губу.

Может быть, ты дикая роза, Лили, сказала она себе. Неожиданно в ее памяти всплыла эта фраза Деклана. И дрожь пробежала по ее телу.

Нет, он просто шутил над ней, и все. Ему всегда нравилось выводить ее из себя. Ведь больше их ничто не связывает.

Она так действительно считала.

Когда приятельница Деклана попросила у него разрешение сфотографировать его дом для архитектурного каталога, он без долгих раздумий согласился. Пусть запечатлеют его на века, пока мисс Уортон не прибрала его к своим рукам.

Прошло уже несколько недель с той их памятной встречи в его офисе. И с тех пор Деклан почти не думал о Лили и ее планах выдворить его из Блэкрока, уж слишком много на него навалилось работы с чрезвычайно важным контрактом с одной из компаний Гонконга.

Но вот с утренней почтой ему принесли письмо.

«Я сделала целую серию снимков твоего дома. Это что-то! Настоящее сокровище! И, представляешь, он выглядит на удивление чистым и ухоженным! А продукция Лили просто превосходна. Тебе повезло! Дело весьма прибыльное. Можно раскрутить и делать хорошие деньги. Ты молодец, что не забросил дом. Его силуэт можно даже сделать торговой маркой фабрики. Старинная архитектура всегда в почете. А к тому же это послужит намеком покупателям, что компания ориентируется на старые традиции. Мне скоро предстоит еще одна фотосессия, и я была бы рада встретиться с тобой на вечеринке по этому поводу. Надеюсь, увидимся! Ключи от дома я отдала Лили. Розмари».

Пальцы Деклана сами собой сжались, и письмо невольно оказалось скомканным. Что за черт? Какая еще продукция Лили? Он выкинул скомканное письмо в корзину для мусора, затем быстро набрал номер телефона, указанный на приложенной к письму визитной карточке.

Через день, отложив в сторону все дела, он уже мчался на своем серебристом «BMW» по дороге в Блэкрок. Неужели эта женщина никогда не образумится? Похоже, ее ничто не остановит.

Он уже знал, что Лили вывела компанию на широкий рынок. Следующим ее шагом будет его выдворение из Блэкрока, а заодно из собственной жизни.

Неужели она и правда думает, что это будет так просто? Кажется, она забыла, что он уже больше не мальчишка. И ей не удастся крутить им, как хочется.

Когда Деклан подъехал к своему старому дому, солнце уже садилось за далекие холмы. Он вылез из машины и шагнул к входной двери.

— Эй! — прокричал он, и его голос разнесся по округе.

Странное чувство охватило им при мысли о том, что он уже целых десять лет не переступал порог родного дома. Последний раз, когда он приходил сюда, он умудрился поругаться с Лили. Когда она убежала, он уже открыл было замок, но потом передумал, решив, что заедет сюда в следующий раз.

Дверь оказалась незапертой. И что это значит?

Оказавшись внутри, он невольно вздрогнул.

Немного привыкнув к полумраку, он смог различить легкое сияние в комнате напротив входа. Свет исходил из старой комнаты матери.

Неужели его мать — нелюбимая всеми «ведьма с холма», как называли ее все жители города, — в самом деле исчезла с лица земли?

Или она так и осталась в этом доме-замке и бродит привидением по комнатам.

Он пересек прихожую. Шаги его звонким эхом отражались от голых стен.

Внезапно женский крик разорвал тишину дома. Деклан невольно вздрогнул.

— Фу… это ты! Я чуть не упала в обморок от страха. — В дверях показалась Лили. Как всегда, с хвостиком и в рабочих штанах цвета хаки. И как всегда, необычайно привлекательная. — Что ты здесь делаешь?

Пару минут он недоуменно глядел на нее, словно бы не веря своим глазам. Потом у него вырвался хриплый смех.

— Что я тут делаю? Хороший вопрос! Да это моя собственность. Имею право. А вот ты не можешь находиться здесь. Мы еще не оформили сделку, и ты не заплатила мне.

— Я просто убираюсь здесь после фотосессии. Проходи. — И она исчезла в гостиной, приглашая его взмахом руки.

Он молча последовал за ней.

На стенах висели новые обои. Лепные узоры на потолке освещались изящной люстрой. Помнится, когда он приходил сюда в последний раз, потолок был грязным и облупившимся.

Роскошные тяжелые шторы серо-голубого цвета обрамляли обновленные и вымытые окна. В центре комнаты стоял массивный круглый стол. Он помнил, что на нем всегда высились горы старых пожелтевших газет. Сейчас же он был пуст и отливал медовым светом.

Деревянный полированный паркет тоже сиял чистотой в свете матовой лампы.

Он чуть слышно выругался.

— Деклан! — Лили уставила руки в боки, и на ее губах засияла довольная улыбка. — Отлично сочетаются эти серо-голубые и золотистые тона и медовые оттенки дерева, да?

— Поверить трудно, что это та же самая комната, — вымолвил он не без горечи. — А мне всегда казалось, что здесь все гораздо темней по цвету.

Лили провела пальцем по блестящей поверхности деревянного кресла.

— Это ореховое дерево, я думаю. Просто восхитительная ручная работа. Дверь вырезана из цельного куска дерева — не правда ли, настоящее произведение искусства, достойное восхищения.

Потолок сиял свежей белой краской, и впервые в жизни он заметил красоту геометрического узора на нем.

— Ты ведь не станешь отдирать обои и смывать свежую краску? — весело воскликнула девушка. — Взгляни, как приятно тут смотрится это кресло-качалка.

И она присела на кресло, покрытое тонким вязаным покрывалом.

Деклан вдруг понял, что это так называемый трон его мамаши, на котором она обычно восседала. Он никогда не видел это кресло целиком, потому что на нем всегда лежал уродливый старый, с дырками плед.

Неужели это тот же самый дом? Та же самая комната?

— Это кресло моей матери.

— Боже! — Лили вскочила, ее лицо перекосилось от ужаса. — Прости. Как некорректно с моей стороны, правда? Знаю, вы не особенно были близки, но семья есть семья.

Деклан растерянно провел рукой по волосам. Увиденная картина поразила его. Дом, в котором прошло его детство, совершенно преобразился.

— Тебе не понравилось? — осторожно спросила девушка.

— Ну как тебе сказать?.. — Он нахмурился. — Выглядит словно… — Он еще раз вгляделся в набивные обои. — Вообще, красиво.

— Спасибо, — обрадовалась она. Ей неожиданно захотелось подойти к нему, обнять и как-то подбодрить. Но она этого так и не сделала. Постеснялась. А вдруг он ее оттолкнет? — Это обои из моей новой коллекции, которая появится весной в магазинах. Я очень довольна, что мне удалось сделать много удачных фотографий. Отличная получится реклама.