— Мистер Шумахер, вы хотели обсудить со мной какой-то конкретный вопрос? — спросила Зои. Она положила руку на плечо Робина, пытаясь успокоить его. — Речь пойдет об аренде?

— Нет… нет. Я приехал лишь сказать, что мне очень жаль девочку, ну и конечно, пропавшее животное.

— Вот и сказали, а теперь проваливайте! — рявкнул Хардинг срывающимся от злости голосом и выдернул вилы из земли.

— Вы плохо воспитаны, — негромко заметил Эрик. — И к тому же, видимо, туго соображаете. Повторяю, я приехал не для того, чтобы беседовать с вами.

— Не ждите, что я буду стоять в стороне и позволю вам издеваться над Зои! — внезапно Робин рванулся вперед, выставив вперед вилы, как штык. — А ну, убирайтесь, или вам же хуже будет! — Он прислонил концы вил к груди Шумахера.

Зои встревоженно вскрикнула, но ей не о чем было беспокоиться. Эрик отреагировал мгновенно, словно вернулся на хоккейную площадку. Он ухватился за вилы, ловко крутанул их, вырвал у нападавшего и тут же отскочил в сторону.

Лишившись орудия нападения и потеряв равновесие, Робин споткнулся и полетел ничком в грязь. Он с трудом поднялся на четвереньки и громко выругался. На его лицо, облепленное грязью и конским навозом, страшно было смотреть, но швейцарец как будто совершенно не испугался. Он сохранял полную невозмутимость.

— Молодой человек, — сказал Эрик, глядя на Робина сверху вниз, — не пытайтесь бегать, не научившись как следует ходить. Мисс Фостер, покажите мне, пожалуйста, ваших подопечных. Заодно расскажете о своем благотворительном учреждении. — Он в последний раз покосился на Робина и швырнул ему вилы. — Займитесь лучше чем-нибудь полезным!

Заметив рядом с Зои незнакомца, животные, которые паслись в загоне, подняли голову и вопросительно зашевелили ушами. Старый пегий конек заржал, а два шетландских пони дружно подбежали к загородке.

— Эти двое — неисправимые попрошайки, — пояснила Зои. — Как только видят, что кто-то идет, сразу начинают подлизываться!

— В самом деле? — удивился Шумахер.

Пони подскочили к изгороди и, негромко фыркая, просунули морды сквозь колья.

— Какие милые! — Он легкомысленно протянул руку, собираясь погладить ближайшего к нему пони.

— Не надо! — закричала Зои. — Если только у вас с собой нет…

Она чуть не опоздала. Понюхав руку незнакомца и не обнаружив ничего вкусного, пони прижал уши к голове и разинул пасть.

Швейцарец успел отдернуть руку буквально в последнюю долю секунды. Удивление на его лице сменилось досадой.

— Я не успела вам сказать. — Зои с виноватым видом покачала головой. — Они очень прожорливые; если их не угостить чем-нибудь вкусным, они могут укусить.

— Теперь понятно! Беру слово «милые» назад. Вот вероломные твари! — с чувством воскликнул Шумахер.

— Ну что вы! Понимаете, в прошлом с ними дурно обращались. Агрессивность животных чаще всего объясняется плохим уходом или небрежностью прежних владельцев.

— Откуда у вас появились эти двое?

Рассказ Зои как будто не слишком поколебал мнение Шумахера о пони. Хотя он спрашивал, как они попали в приют, судя по выражению его лица, он не прочь был послать их по известному адресу.

— Их держали в детском уголке парка развлечений. На них катали малышей. Против малышей они ничего не имеют, парк находится на окраине большого города, и вечером, после закрытия, туда часто являлись молодые бездельники и хулиганы. Они дразнили несчастных животных и даже били их. Пони начали кусаться; оставить их в детском уголке было нельзя. Представьте, что началось бы, если бы один из них укусил ребенка! Хозяева зоопарка связались с нами и попросили принять их подопечных. Они понимали, что продать их все равно не удастся. Так что у них оставалось два варианта: либо мы, либо бойня.

— А остальные? — Эрик обвел рукой пегого конька, чистокровного скакового коня и эксмурского пони.

— Эксмурского пони мы тоже спасли от смерти. Он жил в одной семье, его купили для ребенка. Потом ребенок вырос, найти нового покупателя не удалось, и владельцы решили избавиться от бывшего любимца. К счастью, про это узнала мисс Батт и вмешалась. Бывают же такие бессердечные люди! А вот пегий пострадал от невежества. Он достался в наследство людям, которые ничего не смыслят в лошадях. Они думали, что животное само находит себе корм, и держали его на выгоне. Пастбище было бедное, никаких кормов он больше не получал и едва не умер с голоду. Попал к нам в ужасном виде. Все ребра наружу, копыта в диком состоянии… Он почти не мог передвигаться.

Задумавшись, Зои рассеянно потерла кончик носа, запачкав его грязью.

— Скаковой конь состарился и больше не мог участвовать в бегах. Если честно, он никогда не числился в фаворитах, ни разу ничего не выиграл. Но он был любимчиком мисс Батт. Она ездила на нем верхом, пока ее артрит не положил прогулкам конец. Он славный, но немножко нервный и иногда лягается. Мод, которую увела Эмма, нашли на обочине дороги. Кто-то бросил ее — мы так и не выяснили кто. Она была вся в гноящихся язвах, но мы их вылечили. Сейчас у нее ревматизм. А теперь взгляните туда! Видите кобылу серой масти? Ее держал один бессовестный заводчик; она без конца жеребилась, пока совсем не выбилась из сил. Хорошо, что мисс Батт вмешалась вовремя и спасла несчастное животное.

Эрик нахмурился. Он задумчиво оглядел Зои и сказал:

— Пожалуйста, не обижайтесь, но у вас на лице грязь.

— Правда? Грязь? — Зои принялась судорожно рыться в карманах. — У меня нет платка!

— Вот, возьмите! — Шумахер протянул ей белоснежный батистовый платок.

— Что вы, зачем? Я его испачкаю… Он такой красивый! — Зои поспешно вытерла лицо рукавом. — Ну как? Все?

— Да.

Эрик убрал в карман отвергнутый платок.

Зои ждала, что ее собеседник что-нибудь скажет, но Шумахер молчал. Тогда она нерешительно заговорила сама:

— Я понимаю, если смотреть на все с точки зрения прибыли, все мои подопечные ничего не стоят. Никто не назовет их красивыми. Некоторые так просто уродливы. Нрав у них строптивый… Чуть зазеваешься — могут лягнуть или укусить. Хотя, — поспешно добавила она, — меня они не кусают, потому что знают. И с бедной малышкой Эммой ведут себя идеально. Боже, только бы с ней ничего не случилось! — На лицо Зои набежала тень. — Куда она пропала? Если бы только вчера ночью я что-нибудь услышала! В конюшне скрипучая дверь, а ведь девочке пришлось и открывать, и закрывать ее. Ну почему, почему я не проснулась? Бедняжка, сколько ей пришлось пережить! Она так боялась за Мод!

Шумахер окинул неодобрительным взглядом стоящий в отдалении ржавый автоприцеп.

— Вы там живете? — сухо спросил он.

— Да. Конечно, вагончик очень старый и некрасивый…

— Да, он старый, — кивнул Эрик. — И портит вид. Понимаете ли, мисс Фостер, я не хочу вас обидеть и понимаю, что у вашего приюта благородные цели… — Он обвел рукой весь участок. — Но представьте, что вы гостья и остановились в моем отеле. Вы вышли на прогулку. И вдруг… какая ужасная вонь! Какие паршивые, блохастые клячи!

— Они не блохастые! — с возмущением возразила Зои. Пропустив ее возражение мимо ушей, Эрик продолжал:

— Откуда здесь полуразвалившаяся конюшня и ржавый автоприцеп? Нет, не ради такого зрелища приезжают сюда мои гости!

Неожиданно Зои возмутилась:

— Но ведь сельская местность выглядит именно так! Ваши гости приезжают из города подышать сельским воздухом… Да, за городом пахнет навозом! Если им это не нравится, пусть остаются в своих городах!

Эрик покачал головой:

— Моим гостям не нужна настоящая деревня. Они хотят отдохнуть на природе и полюбоваться красивыми пейзажами. Вот за что они платят большие деньги, и моя обязанность — предоставить им то, что они хотят.

— Но что же будет с нашими подопечными? — не выдержала Зои. — Из-за того, что на них нет ценников с шестизначными цифрами и они не радуют глаз, их, значит, можно отправить на живодерню?

Эрик оставался хладнокровным и невозмутимым, как скала.