Касания приходили из клубившейся вокруг тьмы и следовали одно за другим – мягкими «лапами», острыми «когтями», щетинистыми «усиками», чем-то еще шершавым, как наждачная бумага. Андрей ощущал каждое, но при этом не мог видеть, кто или что его трогает, и еще он не имел возможности пошевелиться, и вот это-то было самым неприятным…

В один момент он рванулся, сумел двинуться… и проснулся.

Андрей лежал в собственной кровати, мокрый, как искупавшаяся мышь, и сердце яростно трепыхалось в груди. «Вот ядреная бомба», – пробормотал он, поднимая руку, чтобы вытереть пот со лба.

Проблема состояла в том, что Андрей кошмаров не видел никогда, ни разу за все тридцать лет жизни. Он был счастливым обладателем того, что в учебниках именуется «устойчивой психикой», и о страшных снах до сегодняшнего дня знал только понаслышке.

Мозг потихоньку очищался от липкого дурмана, хотя отголоски пережитого кошмара еще прятались где-то в углах сознания. Но что самое удивительное, Андрей чувствовал себя паршиво, словно после основательной попойки: его тошнило, болела голова, в мускулах ощущалась липкая слабость.

Но ведь вчера…

Вчера была пятница, после работы он завернул в любимый пивняк, но там ограничился двумя кружками. Для здорового, крепкого мужика – детская доза, после которой разве что лишний раз в туалет сходишь.

Андрей отбросил пододеяльник, сел на кровати и только тут сообразил, что в квартире невероятно тихо.

– Ядреная бомба, – повторил он, пытаясь осмыслить этот странный факт.

Его «однушка», доставшаяся некогда от бабушки, выходила окнами на оживленную улицу, и, несмотря на пластиковые рамы со стеклопакетами, шум движения проникал внутрь.

Андрей поднялся и вышел на лоджию.

Солнце, что в мае вылезает из-за горизонта в дикую рань, успело подняться над домами, легкий ветерок раскачивал усеянные мелкими листочками ветви старых тополей, но проезжая часть и тротуары выглядели пустынными, словно глубокой ночью, – ни одного человека, ни единой машины.

«Что за черт? – подумал Андрей. – Я еще сплю?»

Он бросил взгляд на настенные часы – те показывали восемь пятнадцать и, судя по равномерному бегу секундной стрелки, не стояли. Понятно, что суббота, но все равно, народ к этому времени просыпается, находится тот, кому куда-то надо ехать или идти, – не первое же января на дворе!

Андрей повернул ручку и потянул на себя раму.

Услышал шелест листвы, и более ничего – за окном царила невозможная в большом городе тишина. По спине побежали мурашки – неужели этой ночью в Нижнем Новгороде или только в Советском районе произошел некий масштабный катаклизм?

Но какой?

Признаков катастрофы не наблюдалось – ни дыма в небе, ни запаха гари или какой-то химии, ни отдаленного завывания сирен пожарных и «Скорой помощи», лишь тишина и полное отсутствие людей.

Похоже, все это не более чем случайность, невероятное совпадение; пройдет десять минут, и на улице обязательно покажется машина, кто-то пройдет мимо или проявят себя соседи сверху, известные любители пошуметь.

Андрей вернулся в комнату, отыскал пульт от телевизора и нажал кнопку включения. Экран осветился, но на нем возникла лишь рябь, а динамики породили монотонное, гнусное шипение.

Забыв о непонятно откуда взявшемся похмелье, о ночном кошмаре, Андрей начал перещелкивать каналы: «Первый», СТС, ТНТ, «Россия», «Волга», «Сети НН», «Россия 2», «Культура»…

Не работал ни один.

Выходит, нечто произошло и с телецентром на Лядова? Или с антенной на крыше дома?

Попытка запустить Интернет закончилась ничем – компьютер упорно не желал входить во Всемирную паутину, словно ее не существовало вовсе, и при этом выдавал невразумительные сообщения о каких-то ошибках.

«Ладно, – решил Андрей. – Возьмем паузу. Душ обязательно поможет гиганту мысли…»

После омовения и чашки горячего кофе он и вправду почувствовал себя лучше – симптомы похмелья ослабли, голова прояснилась, из нее почти исчезли воспоминания о кошмаре.

Вот только на улице за двадцать минут, что он потратил на то, чтобы привести себя в порядок, ничего не изменилось – никто не проехал по дороге, не прошел по тротуару, не нарушил тишину.

– Хм, ну надо же, – пробормотал Андрей, в очередной раз выглянув в окно. – Ладно, что там с телефоном?

Телевизор и Интернет не работают, но есть вероятность, что действует сотовая связь, так что удастся дозвониться до кого-нибудь из друзей и выяснить, что происходит в городе.

Включенный мобильник нервно пикнул, и на экране появилось: «Нет сети…»

И вот тут Андрею стало по-настоящему тревожно – связи нет, телевидение не работает, народ с улиц как ветром сдуло, да и в соседних квартирах тишина… Чем можно объяснить подобную хрень? По всему выходило, что ничем… По крайней мере, здравых мыслей ему в голову не пришло.

Но размышления на тему «что и как» можно отложить, куда важнее решить, что делать дальше: сидеть в квартире, ожидая, пока все заработает или прояснится ситуация? Или выйти на улицу, оглядеться, прогуляться по городу, посмотреть, что творится в окрестностях?

Андрей не колеблясь выбрал второй вариант.

Для начала позвонить соседям, выяснить, что там у них… затем пройтись до сестры, живущей в получасе ходьбы… узнать, что там с ней и племянниками… ну а потом…

А потом – действовать по обстоятельствам.

Он собрался быстро, после некоторых размышлений прихватил спрятанный в кладовке «ПМ». Пистолет Андрей приобрел не совсем законным образом в те славные времена, когда работал в одном из нижегородских ЧОПов, а вообще обращаться с оружием выучился еще в армии.

Зачем взял «ПМ» с собой, сказать определенно не мог, уж точно не для того, чтобы чувствовать себя увереннее на пустых улицах, уверенности ему и так хватало, но все же, все же…

Сунул пистолет во внутренний карман ветровки, отчего ту несколько перекосило, последний раз глянул на себя в зеркало, вышел на лестничную площадку и приступил к выполнению намеченного плана.

На звонок в тридцать пятую квартиру никто не отозвался, хотя обитавшее там семейство могло в полном составе с утра пораньше отправиться на дачу. Андрей пожал плечами и зашагал туда, где располагались рядом двери тридцать седьмой и тридцать восьмой.

В первой обитала склочная молодая парочка, во второй – орава аж из шести человек…

Звонок за закрытой дверью завизжал так, что его слышно было и на верхнем, двенадцатом, этаже. Но никакого эффекта это не произвело – ни сердитых восклицаний типа «кто в такую рань приперся?», ни шарканья тапочек, ни раздраженного копошения в прихожей.

Андрей нахмурился – ну ладно, пусть случилась какая-то катастрофа и всех неведомо куда повымело с улиц, их дом-то не пострадал, и он сам тому самая лучшая иллюстрация!

Соседи-то куда подевались?

Надежда оставалась лишь на тридцать восьмую квартиру…

Тут звонок пропищал деликатно, почти нежно, и Андрею показалось, что он уловил в квартире шорох. Он наклонился, прижался ухом к двери и… едва не потерял равновесие, когда та неожиданно легко и бесшумно распахнулась.

Открылась прихожая, вешалка, полка для обуви под ней, шкаф для одежды, большое зеркало.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – спросил Андрей, надеясь, что сейчас ему возмущенно ответят: «Ты куда лезешь, сволочь?», и утреннее субботнее безобразие окажется простым недоразумением.

Но никто не отозвался, и, поколебавшись, он вступил в чужую квартиру. Подумал, не стоит ли разуться, но затем махнул рукой – семь бед, один ответ, и глупо в такой момент думать о мелочах. Прошел через прихожую и на пороге большой комнаты остановился.

Громадный бордовый диван был не только разложен, но и застелен, причем подушка, простыня и покрывало выглядели так, словно тут спали – и не один час, и вертелись при этом.