— По-моему, для таких развлечений я уже слишком стар, — заявил Крис, пытаясь перевести дыхание. Франческа лежала на нем, чувствуя, как по лицу стекают капли влаги. Она блаженно улыбалась, не открывая глаз.

— Кажется, я умерла и попала в рай, — пробормотала Франческа, задыхаясь, как он. Ради этого стоило ждать. Она перекатилась на бок, они повернулись друг к другу. — Как думаешь, у Шарля-Эдуара и Марии все точно так же? — спросила она, приподнявшись на локте, восхищенно разглядывая Криса и проводя пальцем по его груди. Крис засмеялся.

— Надеюсь, нет! Им это не по возрасту. — Он поцеловал Франческу, она прижалась к нему. Он наконец-то насытился, но был готов вновь воспламениться от малейшей ласки. Ему предстояло наверстывать упущенное за долгие годы — впрочем, как и ей. Этому занятию они предавались всю ночь. И следующим утром. Выбираться из постели им не хотелось. Оба желали одного: лежать, слившись в объятиях.

Наконец Франческа спустилась, чтобы сварить кофе, обнаружила в морозилке булочки и подогрела их в мироволновке. Затем оба вернулись в постель. Вокруг на несколько миль не было ни домов, ни людей, из окна открывался живописный вид. Нехотя поднявшись, днем они отправились гулять по саду, чтобы не расстраивать Марию известием, что так и не видели его, но после обеда опять улеглись.

Ближе к вечеру они позвонили Марии — поблагодарить ее за предоставленный дом и сообщить, как он им понравился.

— Я так рада! — отозвалась она. — Романтичный уголок, правда? — И она засмеялась совсем по-девичьи, вызвав у Франчески улыбку.

— Верно, — согласилась она.

— Я сама лишь недавно это поняла. Раньше мне казалось, что это просто уютный дом.

Франческа знала, что никогда не забудет проведенные здесь дни. По рекомендации Марии они съездили на ужин в местный ресторанчик и не обманулись в своих ожиданиях. Потом прогулялись по саду при лунном свете, вернулись к дому, долго сидели на веранде, обнявшись, и тихо целовались. Возвращаться в Нью-Йорк совсем не хотелось. Вот бы остаться здесь навсегда! Счастливая Мария — у нее есть такой дом. Франческа не отказалась бы провести здесь с Крисом не пару дней, а несколько недель подряд.

Улыбнувшись, она повернулась к нему. Они сидели на качелях в глубине веранды и тихонько покачивались.

— Знаешь, для двух романофобов мы делаем поразительные успехи. А ты как думаешь?

— Думаю, что ты превратила меня в сексуального маньяка. Больше не могу ни о чем думать, — с усмешкой ответил он. — Признайся, ты что-то подмешала мне в еду?

— Ага, селитру. Видишь, едва сижу!

Они оба расхохотались. Медовый уик-энд удался, именно о такой поездке они и мечтали. Узы, связывающие их, стали крепче, в них появилось недостающее звено. Дружба росла много месяцев, роман развивался с минувшего лета, а теперь союз тел дополнил союз сердец. Круг любви замкнулся.

— Тебе когда-нибудь хотелось замуж, Франческа? — спросил он, обнимая ее.

— Раньше — никогда. Я боялась, что буду, как мама, выходить замуж и разводиться раз пятнадцать.

— Ну, не преувеличивай — всего-то пять, — шутливо напомнил он.

— По-моему, и этого многовато. Мой отец изменял всем подругам. Мама то и дело выходила замуж. А мне никогда не хотелось ни того ни другого, вдобавок о детях я даже думать боялась, — честно призналась она. — Я считала, что дети — для меня это уже чересчур. А вдруг воспитать их не получится? Вся жизнь пойдет прахом.

Слушая ее, Крис поражался иронии судьбы: из Франчески получилась бы замечательная мать, но детей у нее не было, потому что она боялась ошибиться или кому-нибудь навредить. А Ким, ходячая катастрофа и стихийное бедствие в одном лице, не задумываясь родила Йена и даже хотела еще детей. Но Крис этого не допустил, как только понял, что она неисправима, хотя и не хотел, чтобы Йен рос единственным ребенком в семье.

— Йен — первый ребенок, который заставил меня пожалеть, что у меня нет своих детей. Но я до сих пор не уверена, что ради детей выходить замуж обязательно. К такой двойной угрозе я вряд ли когда-нибудь буду готова.

— Но если бы ты отважилась, твой поступок многое сказал бы о твоей ответственности и вере в того, кто рядом… — Крис произнес эти слова, задумался и вдруг пожал плечами: — Хотя кто я такой, чтобы давать советы? Только вспомни, какой катастрофой закончился мой брак.

Но если вдуматься, ему просто не повезло с выбором.

— Наверное, надо просто вступать в брак с тем, кто тебе подходит.

— Ошибиться досаднее, чем я, невозможно. Я, должно быть, ослеп, но она умела располагать к себе, вдобавок мы оба были молоды. Теперь я бы поостерегся.

— А ты хотел бы когда-нибудь снова жениться?

Франческа в этом сомневалась, но ответ Криса ее ошеломил.

— Да, на тебе, — тихо произнес он, и она растерялась. Прошло немало времени, прежде чем она решилась ответить:

— Мне страшно… Не хочу испортить все, что у нас есть.

— Если мы не ошиблись в выборе, все будет еще лучше. Если ошиблись, ты пожалеешь, что родилась на свет. Но я ни за что не поверю, что нас ждет разочарование.

Франческа поцеловала его и приложила палец к его губам: слушать то, что он говорил, она пока была не готова. Но в ту же ночь, на большой кровати под пологом, он признался ей в любви. И она сказала, что любит его. Они заснули, крепко обнявшись.

На следующее утро они проснулись с восходом солнца и позавтракали на веранде. Было прохладно, но утренняя свежесть придавала кофе особый вкус. Закутавшись в махровые халаты и плед, они сидели на качелях в глубине веранды. Франческа думала о ночном разговоре и о браке, но не упоминала об этом вслух. Крис думал о том же, но молчал, не желая волновать Франческу. Разговор так и не состоялся.

Днем они снова предались любви, после чего сменили белье на кровати с четырьмя столбиками и помыли посуду. Франческа оставила на кухонном столе записку: «Спасибо за самые чудесные выходные в моей жизни». Крис прочел ее, зачеркнул два последних слова и приписал «в нашей жизни». Франческа с улыбкой поцеловала его.

— И тебе спасибо, — сказала она. Крис перенес их вещи в машину.

Они включили сигнализацию и заперли дверь. Заходящее солнце словно провожало их. Франческа наклонилась к Крису, поцеловала его, вызвав улыбку.

— Я люблю тебя, Крис.

— Я тоже люблю тебя, Франческа! — Он протянул руку и коснулся ее щеки. Некоторое время ехали молча: слишком многое требовалось обдумать и запомнить. Казалось, все идет так, как и должно быть. Ни он, ни она еще никогда не испытывали подобного чувства.

Прошло несколько недель, а Франческа и Крис с наслаждением вспоминали чудесные выходные, проведенные в Вермонте. Мария радовалась, что в ее доме побывали такие гости, и предложила им бывать в Вермонте, когда они захотят.

Они решили помнить о приличиях до очередной поездки, но уже на следующий день осознали, что это невозможно. Дождавшись, когда Йен уснет, Крис ускользнул наверх, к Франческе. Заперев дверь, они предались любви с той же страстью, как и в Вермонте. Лишь через несколько часов Крис спустился к сыну.

Однажды ночью он признался, что каждое расставание рвет ему сердце. Они были ненавистны ему, он не мог без содрогания думать о том, что скоро придется выбираться из постели, брести вниз по лестнице и проводить ночь без Франчески. Но выбора у них не было.

— Нельзя же просто переселиться сюда и оставить Йена внизу, — возражала Франческа. — Он на нас обидится.

— Знаю. Просто когда ты здесь, а я внизу, я извожусь от тоски. До тебя слишком далеко.

Эти слова растрогали Франческу, ей самой всякий раз в момент прощания становилось тоскливо.

Однажды утром они заспались, и Йен чуть не застал их вдвоем в кровати. Хорошо еще, Франческа успела позвонить Марии и попросить ее заманить мальчика на кухню. А через несколько минут туда же заглянул Крис со свежей газетой под мышкой и заявил, что ходил за ней. Йен так и не догадался, что его отец был наверху, в постели Франчески, но без помощи Марии влюбленные непременно попались бы.