— Что? — озадаченно переспросил Змей.
"В тупик поставила, — усмехнулась девушка. — И куда все равнодушие девалось".
— Руку покажи. Левую.
Браслет глубоко впился в кожу, но Кирилл даже не поморщился, когда Татьяна осторожно разгибала змейку, чтобы освободить руку.
— Не больно?
Змей замотал головой.
— Пить хочешь? Я принесу.
— Не отказался бы, — выдавил из себя явно удивленный такой заботливостью парень.
Осторожно переступая через спящие тела, девушка направилась на кухню, где и застала одиноко пьющего пиво Женьку.
— Привет. Уже встал? Ну ты ранняя пташка!
— Да я, можно сказать, и не ложился, — усмехнулся парень. — И вовсе не ранняя — время-то уже как-никак третий час.
Татьяна, не веря, взглянула на кухонные часы, которые с суровой неумолимостью подтвердили его слова.
— Обалдеть! — протянула она. — Вот это я разоспалась!
— И не ты одна, — заметил Женька.
Девушка, потирая лоб, потащилась к раковине налить воды.
— Как спалось? — с напускным равнодушием осведомился парень. — Выспалась?
— Вполне, — не оборачиваясь, весело ответила Таня. — Давно я так не высыпалась.
Поскольку она была спиной к Женьке, она не могла увидеть боли в его глазах, когда она ответила. Зато ее заметил Змей, неслышно подъехавший (и как умудрился?) на коляске. И скрестились два взгляда — золотистый и карий, и поняли друг друга без слов. Женька понял, что Змей помнит, как он пытался на руках унести пьяную Татьяну, чтобы уложить ее в спальне, а девушка отбивалась и бормотала, что ей и здесь хорошо, мертвой хваткой вцепившись в Кирилла; а Змей в свою очередь понял, куда именно Женька хотел отнести девушку и зачем. И еще Женька понял, что Змей это понял.
Не замечая этой безмолвной дуэли, происходящей у нее за спиной, девушка наконец-то утолила жажду и наполнила кружку для Кирилла. Обернувшись, она столкнулась с ним и вздрогнула:
— Ой, Кирилл! Ты почему так постоянно подкрадываешься?
— Извини, — равнодушно бросил тот, отводя взгляд от медленно багровеющего Женьки.
Татьяна вручила ему кружку и отошла к окну покурить.
— Пи-и-и-ить! — раздалось где-то совсем поблизости. — Ой, плохо мне, нехорошо-о-о-о…
— Узнаю родной загробный голос, — улыбнулась девушка и удивилась, что Женька не улыбнулся в ответ.
На кухню практически вползла Ольга, бледная, всклокоченная. Вежливый Змей тут же протянул ей свою кружку, так и не отпив ни глотка.
— Благодарю, — просипела девушка и надолго припала к живительной влаге — кружка-то была большая, пивная.
— Ну как самочувствие? — весело осведомилась у Ольги Татьяна, когда та уже могла более-менее внятно говорить.
— Издеваешься? — из-под нависших на глаза волос мрачно взглянула на нее подруга. — Голова ва-ва, во рту ка-ка, в карманах пусто. Вот какое у меня самочувствие. А ты чего с утра такая веселая? Уже тяпнула, что ли?
— Дурочка ты! — беззлобно ругнулась девушка. — Во-первых, уже не утро, а, скорее, обед; во-вторых, ничего я не тяпала; а в-третьих, веселая я, потому что день сегодня хороший.
Ольга подозрительно посмотрела на сияющую подругу, на угрюмого Женьку, на невозмутимого Кирилла и вздохнула, сдаваясь.
— Ладно. Все равно в таком состоянии мне эту загадку не разгадать. Пойду умоюсь, пока зеркало при виде меня не треснуло.
— Я с тобой.
Татьяна быстро потушила сигарету и спрыгнула с подоконника. Девушки удалились в ванную.
— Слушай, Оль, — спросила Татьяна, пока та, отфыркиваясь, плескала себе в лицо холодной водой. — Ты все помнишь, что было вчера? А то у меня провалы в памяти.
— Еще бы им не быть, когда ты еще на Броде так нахлесталась, что на ногах не стояла.
— Я?!
— Ну конечно ты. Вроде бы как ты из-за Кирюхи нервничала, оттого и вливала в себя как заправский алкоголик. А если учесть, что ты практически ничего не ела, нечего удивляться, что ты так назюзюкалась.
— М-да, дела… А что было после Брода? Я смутно помню.
— Да я и сама помню не очень четко. Пели, пили — ну это как обычно. Ксюха стриптиз танцевала…
— Ну это тоже как обычно, — улыбнулась Татьяна.
— Угу, — согласилась Ольга. — В "бутылочку", помню, играли…
— В "бутылочку"?!
— Но ты с нами не играла. У тебя была очень увлеченная беседа с тем, из-за кого ты так напилась.
— Я разговаривала с Кириллом?! — округлила глаза девушка. — А о чем?
— Не знаю, не прислушивалась. Но вам, по-моему, было очень весело. Ты мне потом сказала, что ошиблась в нем, что, мол, Кирилл — отличный парень, просто душка и все в таком роде.
— Басяво. А я не помню…
— Потом мы с Котиком… ну… сама понимаешь.
— Понимаю.
— А когда мы вернулись, твой "душка" уже спал.
— Он не мой, — запротестовала девушка. — Он…
— Помню-помню. Свой собственный, — отмахнулась Ольга, вытираясь. — Все, можешь умываться. Эх, и почему я зубную щетку с собой не ношу?
— А у меня здесь давно уже своя собственная зубная щетка, — похвасталась Татьяна неизвестно перед кем.
— Кто б сомневался, — буркнула Ольга. — Была б твоя воля, тут бы все твое было.
— В смысле?
— В прямом. Думаешь, никто не замечает, как Женька на тебя смотрит?
— Ты сейчас наговоришь! Мы с ним просто друзья.
— Да уж, друзья. Разве ж друзья друг друга взглядами пожирают?
— Я его никогда не пожирала!
— А я не о тебе сейчас говорю.
— Оль, ну ты же помнишь, что у нас с ним ничего не вышло. Ну, еще на первом курсе. И мы решили остаться друзьями. Просто у него характер такой — то он меня "любит", а то и вовсе не замечает. Видела, как он на меня на кухне смотрел? Как на врага народа.
— Ну, тебе оно, конечно, виднее, — внезапно уступила Ольга.
— Конечно, виднее. А что было дальше?
— Потом ты ползала по полу в поисках телефона, но нашла только диван, куда ты благополучно и заползла, уютно свернувшись в объятиях спящего Кирилла.
Татьяна в этот момент чистила зубы, поэтому она ничего не сказала, только махнула рукой — мол, продолжай.
— Ну и все, — помявшись, закончила Ольга. — Мы с Котиком позже тоже легли спать, так что больше ничего я тебе рассказать не могу.
И уж тем более она не могла рассказать подруге о том, как Женька пытался перенести ее в спальню; о том, как девушка предпочла остаться со Змеем; о том, как напился обычно сдержанный Евгений, с ненавистью глядя в золотые глаза проснувшегося от этой суматохи Кирилла и о том, как он плакал потом пьяными слезами у нее на груди, а она утешала его, говоря, что Татьяна просто пьяна и потому не хочет трогаться с места, а вовсе не потому, что вдруг воспылала страстью к его соседу… И о том, как Кирилл, проснувшись и обнаружив рядом с собой спящую девушку, осторожно привлек ее к себе и замер с глуповатым выражением блаженства на лице… Ни о чем она рассказывать не будет. Не ее это дело. Пускай сами разбираются.
— Весело погуляли, — произнесла наконец Татьяна. — Я и половины не помню. Представляешь мой шок, когда я увидела рядом с собой Кирилла?
— Нет уж, этого я представить не могу и пытаться не буду. Я надеюсь, ты хоть одетая проснулась? — не удержалась от подколки подруга.
— Ну конечно одетая! — возмутилась девушка.
— Почему это "конечно"? Ты ж как-никак с парнем спала, не с бревном.
— Так он же инвалид. Парализованный.
— И что? Насколько я вижу, парализованы у него только ноги. С руками точно все в порядке. Да и та часть тела, о которой ты подумала, тоже к ногам явно не относится.
— Хватит меня дразнить! Ничего не было.
— Откуда ты знаешь? Ты ж ничего не помнишь.
— Ну… я бы заметила…, - неуверенно пробормотала Татьяна.
— Ха! Заметила бы она! В твоем-то состоянии! Ларина, ты была мертвецки пьяна. С тобой могла забавляться хоть вся наша мужская компания, и ты не проснулась бы!
— Тьфу на тебя! Наши парни на такое не способны.
— Наши — да… а вот Змея пока никто в нашу компанию не зачислял.
