Сегодня соседей не было – один со своим взводом заступил в караул, другой в наряд по части.
«Совсем скоро заплыву жиром от такой жизни», – с неожиданной злостью на себя подумал Денис. Резко вскочив с кровати, старший лейтенант рывком распахнул дверцу общего шкафа. Наскоро облачившись в спортивный костюм и кроссовки, он почти бегом выскочил на улицу.
Вдохнув полной грудью свежий вечерний воздух, легкой трусцой направился в сторону центрального парка. В это время полутемные аллеи были безлюдны, только в дальних уголках собирались небольшие группы молодежи, желающие уединиться.
Пробежав по центральной аллее, Денис оказался на берегу рукотворного пруда. В годы застоя возле этого водоема была оборудована танцплощадка, теперь же от нее осталась лишь бетонная платформа с редкими, как зубы старухи, столбиками ограждений.
Забравшись на площадку, морпех несколько минут выполнял упражнения дыхательной гимнастики, потом стал разогревать мышцы, разгоняя по организму кровь.
Упражнения он выполнял на чистой автоматике, а в голове одна другую сменяли картинки из недавней жизни, тесная, как конура, камера, спертый воздух. От напряжения по телу градом катился пот, а легкие распирало от недостатка кислорода. Но он упорно, до боли в мышцах, до кровавых кругов в глазах, продолжал наносить удары, уходы и блоки. Каждый раз мысленно рисуя перед собой различные сценарии боя, Денис все увеличивал и увеличивал скорость и динамику выполнения приемов.
По-настоящему с рукопашным боем он столкнулся в военном училище. Спортсмен-разрядник, он быстро освоил и боевое единоборство. К выпуску Денисов уже был мастером спорта и даже выступил на первенстве училища, где занял третье призовое место. Как впоследствии выяснилось, именно этот факт и сыграл в его дальнейшей жизни немаловажную роль. Он был направлен в разведку, Заполярье – суровый северный край, где уживались лишь мужественные романтики.
Служба среди зубров, прошедших не один военный конфликт, многому научила желторотого летеху, и тот рукопашный бой, который Давыдов изучал в училище, здесь оказался не более чем «балетным танцем». Совсем по-другому учили морских пехотинцев – никаких лишних движений, ударов, блоков, подсечек, добивающих ударов. И никакого балета. Впоследствии боевая подготовка не один раз выручала, особенно когда следователи, не сумев расколоть строптивого старлея, бросили его в общую камеру к уркам. Один к тридцати – вот где соотношение, вот где была битва. Впрочем, нет, это было настоящее побоище. Уперевшись спиной в дверь камеры, офицер рубился с уголовниками не на жизнь, а на смерть. Он тогда выстоял, победив, изуродовав и покалечив несколько человек, а одного даже вроде отправил к праотцам.
Следак визжал, брызгал в разные стороны пенистой слюной, обещая и этого жмура повесить на старшего лейтенанта. Только ничего в этот раз «красноперому» не обломилось – присутствующий на допросе адвокат тут же заявил, что за подобные вещи его самого отправят на тюремную шконку. Следак заметно стух, дело постепенно стало разваливаться, но он его явно не торопился реанимировать. В конце концов (через полтора года) старший лейтенант оказался на свободе.
Неожиданно мысли с тюремных воспоминаний переключились на бывшего ротного старшину Расколу. Денис вспомнил, как прапорщик обещал в случае чего переломать кости наркодиллерам, торгующим возле школы его сына. «Тюрьма не мед, – подумал Денисов, – и Степанычу туда не нужно, все-таки двое пацанов. Их нужно воспитывать мужиками, не бросать на произвол судьбы».
Школа, где учились дети Расколы, да и многих офицеров и прапорщиков ШМКРМП, находилась в трех кварталах от флотского общежития. Направляясь на службу, Денис каждый раз проходил мимо трехэтажного здания и даже однажды углядел того, кто продавал наркотики школьникам. Невысокий невзрачный парнишка с крашеными волосами, в короткой кожаной куртке.
«Степанычу садиться никак нельзя», – закончив тренировку, решил Денис и спустился с танцплощадки. Возвращаться в гостиницу он решил окружным путем.
Миновав освещенную часть улицы, старший лейтенант завернул за угол, неожиданно оказавшись напротив той самой злосчастной школы. Серое трехэтажное здание. Потухшие черные окна и темнеющие в желтом свете уличных фонарей оконные решетки создавали мрачную ассоциацию со средневековым инквизиторским судилищем.
На тротуаре возле центрального входа неясной тенью мелькнул знакомый силуэт наркодилера. Тощая долговязая фигура торговца пританцовывала под фонарным столбом.
Зрачки морпеха хищно сощурились. Ни о чем больше не думая, он быстрым шагом пересек улицу. На ходу боковым зрением отметив стоящую в стороне серую «восьмерку», в салоне которой угадывались еще два силуэта...
Тридцатидвухлетний Гоша Савин по кличке Клоп уже дважды отсидел за торговлю наркотиками и совращение малолеток. Вернувшись в очередной раз, он ничего лучшего придумать не смог, как снова взяться за свое старое ремесло. Правда, теперь он «работал» на Сотника, авторитет обеспечивал дилера товаром и давал «крышу» на случай, если на него решит наехать какая из городских бригад. Личную безопасность Клопу обеспечивали два отмороженных быка – Лелик и Болик. Оба бугая отсидели по «тяжелым» статьям, один за вооруженный грабеж, второй за разбой с летальным исходом. Этой парочке было все равно кому почки опустить, кому хребет сломать или, если потребуется, и вовсе грохнуть ...
Обычно по вечерам Клоп проводил время в ночном клубе «Зевс-Громовержец», самом дорогом заведении города, выстроенном в виде древнегреческого акрополя. Цены там, естественно, были заоблачные, публика собиралась денежная, и дурь уходила шутя по реальным расценкам.
Но сегодня дилеру было не до развлечений – на этот вечер назначена встреча с оптовиком. Тот был крайне осторожным человеком и назначал места встреч только там, где их не могли увидеть посторонние и редко бывала милиция. Закрытая на ночь школа оказалась одним из таких мест.
– Слышь, парень, – раздался за спиной наркодилера негромкий голос. – Ты бы не торговал здесь своей дурью.
От неожиданности Клоп вздрогнул, потом медленно развернулся и увидел перед собой молодого мужчину в спортивном костюме. Они были примерно одного роста, только незнакомец гораздо шире в плечах, впрочем, этот факт особого значения для торговца наркотиками не имел.
– Чего? – вызывающе спросил Клоп, сплюнув по-блатному сквозь зубы. Брызги слюны упали на асфальт возле кроссовок незнакомца.
– Не травил бы детишек наркотиками. Оставь их в покое. – Голос «спортсмена» по-прежнему звучал ровно и негромко.
– Ага, сейчас оставлю, – услышав, как хлопнули дверцы «восьмерки», довольно оскалился Клоп, обнажив редкие и остроконечные, как у крысы, зубы.
Прикрывавшие наркодилера «быки», увидев возле своего шефа совершенно незнакомую фигуру, моментально напряглись, хотя со стороны не было похоже, чтобы тому что-то угрожало. Но отморозки решили подстраховаться. Выбравшись из душного салона «Жигулей», они поспешно двинулись к Клопу. Одновременно Болик натянул на правую руку выточенный из стального бруска кастет, а Лелик сжал в кармане длинную рукоятку кнопочного ножа. Через несколько секунд, оказавшись возле беседующих мужчин, «быки» тут же заняли наиболее выгодную позицию для нападения – Болик слева, Лелик справа.
– Какие-то проблемы? – пряча руку с кастетом за спину, спросил Болик у Клопа.
– Да вот еще один защитник детских душ. Требует, чтоб мы отсюда убрались и больше не появлялись, – вяло пояснил Клоп и так же вяло посмотрел на наручные часы. Торговля наркотиками – занятие опасное, требует осторожности и определенной гибкости. Дважды судимый наркодилер это знал по собственному опыту. Занявшись в очередной раз рискованным бизнесом, он к подобным ситуациям подготовился основательно, даже со своими «быками» разработал систему кодовых знаков. Взгляд на наручные часы обозначал, что человека, с которым дилер только что разговаривал, нужно убить. Тут же, не отходя, как говорится, «от кассы».
