– Чепуха, – упрямо отрезала Джехана. – Такое могущество не может передаваться по наследству.
– Я не говорил, что оно возникает само по себе, – передается только способность к нему. Одновременно владеть могуществом несколько человек из рода Халданов не могут – сейчас очередь Келсона.
– Нет, я этого не позволю!
– А почему вы не хотите, чтобы решил сам Келсон?
– Потому что Келсон еще ребенок, – сказала нетерпеливо Джехана. – Он сам не знает, что для него хорошо, а что плохо.
– Келсон – король, и будет коронован завтра в соборе Святого Георгия. Вы собираетесь лишить его права носить корону после коронации, Джехана?
– Кто посмеет забрать ее у него?
Нигель засмеялся.
– Не я, Джехана. Ведь вы думаете именно это. Я вполне доволен своим положением герцога Картмора. Этого же хотел и Брион.
– А если бы ты не был доволен своим положением герцога Картмора, тогда что? Чего хотел бы Брион в этом случае?
Нигель опять засмеялся.
– Думаю, вы не поняли. Брион был мой брат и мой король. Если бы я не принял титула герцога Картмора, я не имел бы никакого титула, вы же знаете. Брион как старший сын получил в наследство все, и даже если бы меня не связывала любовь к брату, меня связала бы клятва, данная моему королю. Я поклялся не нарушать мир в королевстве. Я любил Бриона и как короля, и как брата, Джехана.
– Я тоже любила его, – сказала Джехана, защищаясь.
– Вы выбрали странный способ доказательства свой любви.
– Я могу любить человека, но ненавидеть его дела.
– Можете? Мы с вами по-разному понимаем любовь, Джехана. По моему мнению, это не просто какое-то туманное чувство к другому человеку. Тот, кто любит, понимает предмет своей любви полностью, со всеми его достоинствами и с тем, что он вовсе не одобряет. Но вы на это не способны, не так ли? Потому что в противном случае вы бы с самого начала признали, что он маг и что могущество ему дано для того, чтобы он поддерживал мир и процветание в этой стране, которую он так любил, – он повернулся и взглянул ей в лицо. – Если вы подумаете, то не припомните ни одного случая, чтобы он когда-нибудь использовал свою магию для достижения какой-то недостойной цели. То же самое можно сказать и о Моргане. Никогда, ни разу за все годы, что они были вместе, их могущество не использовалось ни на что, кроме процветания государства. Когда Брион убил Марлука, например, Джехана, я был с ним и с Морганом. Неужели вы сомневаетесь, что они совершили правое дело? Подумайте, что было бы сейчас с нами, если бы победил Марлук?
Джехана нервно ломала пальцы, перебирая в голове прошлые годы.
– Брион никогда не говорил об этом со мной.
– Он знал ваши чувства к Моргану. Но даже несмотря на это я знаю, что он пытался, и не однажды, – он повернул ее к себе лицом. – Неужели вы не помните тех моментов, когда он упоминал о своем королевском могуществе? Это ведь не просто легенды, придуманные для того, чтобы доказать право на власть.
– Ну, а почему нет? – упрямо спросила она. – Ведь то же самое при всех королевских дворах. Все короли объявляют, что их право на власть от Бога.
Нигель в страшном возбуждении всплеснул руками.
– Джехана, вы меня не слушаете? Вы не слышали ни одного слова из того, что я сказал. Я пытаюсь вдолбить в вас, что даже если вам отвратительно могущество Дерини в Моргане – вы и не пытаетесь это скрыть, оно не имеет никакого отношения к могуществу Бриона. Могущество Бриона его собственное!
Наступила тишина, потом Джехана посмотрела на него. Ее лицо было холодно и неподвижно.
– Я не верю тебе. Потому что если бы поверила, то вынуждена была бы признать, что Брион не был человеком в обычном смысле этого слова, что он получил свое могущество откуда-то извне и каким-то путем, который недоступен человеку. А это не так. Он мог быть развращен при жизни твоим драгоценным Морганом, но сам Брион был без этой заразы. Он был человеком.
– Джехана…
– Нет! Брион был обычным нормальным человеком. И несмотря на всю проклятую заразу Дерини, он умер нормальной смертью, предавался нормальным удовольствиям, не накликая на себя божий гнев, исповедуя черное искусство Моргана.
– Нормальной смертью? – Нигель нацелился на эту фразу, как орел на мышь. – Нормальной смертью? Расскажи мне об этом, Джехана. Что ты увидела нормального в том, как умер Брион?
Джехана застыла, ее лицо стало мертвенно-бледным.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала она, как бы предчувствуя что-то ужасное. – Это сердце. Его сердце остановилось.
Нигель медленно кивнул.
– От этого умирают почти все, не правда ли?
– Что ты имеешь в виду? – вскрикнула Джехана.
Нигель сложил руки на груди и осторожно посмотрел на нее. Возможно, это как раз то, чего он добивался. Очевидно, Джехана даже не рассматривала такую возможность, возможность того, что смерть Бриона вызвана не обычными причинами. Он мысленно одернул себя, чтобы сдержаться и не обрушить на нее все сразу. И начал медленно, осторожно:
– Скажите, Джехана, разве нормально, что Брион, будучи в расцвете сил, умер от сердечного приступа? Вспомните, ведь ему было всего тридцать девять, а в нашей семье мужчины живут долго.
– Но врачи сказали…
– Его врачи мало сведущи в таких делах, Джехана.
Она хотела возразить, но он остановил ее, подняв руку.
– Вы ничего не спрашиваете о лорде Ралсоне и о Колине. Разве вы не знали, что Келсон послал их за Морганом?
– Против моей… – она опустила глаза. – А что случилось?
– Возле Валорета они попали в западню. Все были убиты, кроме Моргана и молодого лорда Дерри.
Она прижала руку к губам, чтобы скрыть выражение ужаса. Глаза Нигеля сузились.
– Морган уверен, что тот или те, кто организовал нападение, совершил убийство Бриона.
– Убийство! – воскликнула Джехана. – Ты пытаешься доказать мне, что кто-то убил Бриона и замаскировал убийство так, чтобы можно было приписать смерть сердечному приступу?
– А вам не приходит в голову, что это Та, Которая в Тени начала свою борьбу за власть? Она знает, что не смогла бы устоять против Бриона, но не против Келсона – он же еще мальчик. И если она помешает Моргану помочь мальчику обрести могущество Бриона, то Келсон не будет для нее препятствием. Ведь благодаря вам Келсон совсем новичок в таких делах. У мальчика-человека нет ни единого шанса выстоять в борьбе с чистокровным колдуном Дерини.
– Ты сошел с ума, – прошептала Джехана. Ее белое лицо стало еще белее и выделялось ослепительным пятном на фоне траурной одежды.
– Это твое глубокое беспокойство внушает тебе такое заблуждение.
– Это не заблуждение, Джехана.
– Вон отсюда! Вон, или я вызову охрану. Если это не заблуждение, то, значит, злонамеренная попытка разрушить сплоченность Совета. А это граничит с изменой, брат моего мужа! А теперь – вон.
– Отлично, – сказал Нигель, отступая назад и слегка кланяясь. – Я знал, что вы не будете слушать и не захотите понять, но я должен был попытаться. Во всяком случае, когда все случится, вы не сможете сказать, что я вас не предупредил, – он повернулся и направился к двери. – Я подожду вас, чтобы сопровождать в Совет. Вы же не захотите заставлять ждать палачей?
Когда он вышел из комнаты, Джехана вздохнула с облегчением и попыталась унять дрожь в пальцах. Теперь, после того, как она выслушала рассказ Нигеля, она еще более утвердилась в своем решении выполнить задуманное. Келсон должен править как простой смертный. Теперь, если она не допустит Келсона на Совет и не позволит ему открыто выступить против нее…
Она решительно дернула шнур звонка, вызывая слугу. Келсона следует отослать сейчас же. Нельзя терять времени…
Келсон уселся поудобнее на своем камне. Солнце скрылось за облако, и холодный влажный воздух сада сгустился вокруг них.
– Значит, ты сам не осматривал труп? – спросил Морган. Его лицо становилось все угрюмее по мере рассказа Келсона.
Келсон покачал головой.
– Нет. Тело оставалось выставленным для прощания всего два дня, и около него постоянно дежурили трое охранников, которые не подпускали никого ближе чем на двадцать футов, даже меня. И когда я спросил мать, почему такая охрана и зачем так спешат с похоронами, она не ответила. Она только сказала, что так надо и что потом я сам пойму. Теперь я начинаю думать, что она торопилась похоронить его до твоего приезда, чтобы ты не успел на похороны. Она знала, что это причинит тебе боль.
