— Рад, что сегодня утром вы сами пришли ко мне, — сказал Боб, — потому что, честно говоря, вчера вечером я много думал, и если бы вы не продемонстрировали мне, что готовы отвечать за свои поступки, я бы, видимо, немедленно вас уволил.

Я сидел напротив Боба в его кабинете. Я плохо спал и сейчас изо всех сил старался не клевать носом.

— Я вам очень благодарен, — проговорил я. — Поверьте, единственное мое желание — заработать побольше денег — для себя и для нашей компании. Теперь я буду полностью посвящать себя работе — если нужно, и по вечерам, и в выходные.

— Хорошо, только давайте обойдемся без крайностей, — сказал Боб. — Это всего лишь работа — я хочу, чтобы за ее стенами у вас была полноценная жизнь. Все, о чем я прошу своих служащих — это стопроцентной отдачи здесь, в офисе. Как вам кажется, получится у вас так работать?

У меня зазвонил сотовый, и я ответил, надеясь, что это Пола. Но оказалось, что звонит Джим Тернер из «Лумис и Колдуэлл». Я тут же вспомнил, что договаривался к девяти часам приехать к нему в офис, чтобы обсудить цены на поставку оборудования. Сейчас было почти десять.

— Ой, ради бога, извините, — сказал я. — Сейчас выезжаю. Буду у вас через десять минут, обещаю.

Джим сказал, что у него расписан весь день, говорил он недовольным тоном и явно был расстроен. Когда я предложил перенести встречу на завтра, он сказал, что у него звонок на другой линии, и отключился.

— Кто это был? — осуждающе спросил Боб.

Он слышал слишком много, чтобы я мог как-то выкрутиться и соврать ему относительно содержания разговора. Когда я объяснил, как обстоит дело, Боб сказал:

— Мы не можем потерять его, Ричард. Это клиент на восемьдесят тысяч долларов, а может быть, и больше, и он пока еще ничего нам не заплатил.

— Мы его не потеряем.

— Похоже на то, что мы его уже потеряли.

— Не знаю, как такое могло случиться, — оправдывался я. — Наверное, из-за того, что вчера я так быстро ушел с работы, я забыл распечатать расписание своих встреч на сегодня. Обычно я всегда готовлюсь к своим встречам и…

— Так больше продолжаться не может. У меня здесь серьезный бизнес, а у вас что ни день — новые приключения.

— Я заново назначу встречу.

— Да уж, постарайтесь. Если у вас не получится, пеняйте на себя. Другого шанса у вас не будет.

Джима Тернера я пытался поймать все утро. Его секретарша все время выдумывала разные отговорки, отказываясь звать его к телефону. Наконец около двенадцати мне удалось прорваться через заслон.

Он сказал: «Может быть, мне нужно поискать другую компанию, которая в нас заинтересована», и голос его звучал еще более расстроенно, чем во время нашего первого разговора. Я понял, что пора переходить к экстренным мерам. Я начал унижаться и плакать, говоря, что на карту поставлена моя работа.

— Пожалуйста, дайте нам еще один шанс, — умолял я. — Если вы откажетесь, для меня это будет полная катастрофа. Прошу вас.

Это подействовало. Тернер сказал, что завтра его не будет в офисе почти весь день, но в районе часа он собирается оказаться поблизости от нас. Он предложил встретиться в час в моем кабинете и обсудить цены. Я несколько раз поблагодарил его, сказав, что он прекрасный человек, и что он меня спас, и как я ему обязан.

Когда разговор закончился, у меня вырвался вздох облегчения. Моя рубашка была насквозь мокрой от пота. Тут я вспомнил, что Пола до сих пор не нашлась, и снова взялся за телефон.

Я уже звонил Поле на работу с утра, еще не было девяти. Я оставил сообщение на автоответчике, прося прощения за то, что в тот вечер вел себя как последняя дрянь, и просил сразу перезвонить, как только она его получит. Теперь я позвонил опять, и секретарша Полы соединила меня с Крисом, голос которого я слышал вчера на пленке. Крис спросил меня, есть ли новости и, когда я ответил «нет», звонил ли я в полицию. Я быстро среагировал и сказал: «Конечно, первым делом сегодня с утра». Он спросил, есть ли у меня какие-нибудь предположения по поводу того, где может быть Пола, и я ответил, что нет, что сам ничего не понимаю. Крис попросил меня позвонить ему, как только что-нибудь станет известно, а я дал ему свой рабочий телефон и в свою очередь попросил его о том же.

Дольше откладывать было нельзя. Нужно было немедленно звонить в полицию.

Оператор соединила меня с ближайшим участком. Там меня попросили подождать, а потом трубку взял детектив Джон Химото. Он сказал, что в участок уже сообщили о предполагаемом исчезновении Полы Воровски: утром позвонил мужчина, назвавшийся Дагом Пирсоном. Я собирался объяснить, почему не позвонил раньше, что надеялся, что Пола как-то проявится, но Химото прервал меня, спросив, смогу ли я зайти в участок или ему заехать ко мне вечером. Понимая, что уйти пораньше означает лишиться работы, я сказал: «Отлично, вам удобно в половине шестого?»

— Пожалуйста, расскажите поподробней о вашей драке с рабочим.

Детектив Химото сидел напротив меня за обеденным столом. Лицо у него было большое и круглое, волосы надо лбом начинали редеть. Он выглядел как настоящий японец, но жесткий акцент выдавал в нем уроженца Бронкса.

Я чувствовал себя неуютно, повторяя Химото историю о том, как меня отлупил рабочий со стройки, но пришлось придерживаться своей выдумки — на тот случай, если он по той или иной причине решит поговорить с Бобом. Я уже успел почувствовать, что Химото не верит мне. Возможно, Даг рассказал ему, как я тогда ударил Полу о стену, и теперь Химото считает, что если с Полой что-то случилось, то я имею к этому отношение. Я не знал, говорил ли он уже с детективами из Нью-Джерси или с кем-то из полиции Нью-Йорка и известно ли ему, что меня подозревают в убийстве Рудника. По понятным причинам самому затрагивать эту тему не входило в мои планы.

— Все было так, как я вам уже рассказывал, — повторил я. — Мы с Полой пошли прогуляться, и какой-то строитель что-то такое нам сказал — и вот, слово за слово… Но я только не понимаю, как это может быть связано с…

— Что это была за стройка? — спросил Химото.

— Простите, что? — Мои щеки вспыхнули, как будто у меня внезапно подскочила температура.

— Где произошла ссора?

Господи, подумал я, почему я просто не сказал ему правду? Теперь я только увязал все глубже и глубже.

Я попытался вспомнить ближайшие стройплощадки. Что-то строили на Лексингтон… или все-таки на Третьей?

— По-моему, это было на Третьей авеню, точно не помню.

— Третья — где именно?

— В районе Третьей и Шестидесятых.

— Вы не могли бы назвать поточнее?

— Простите. Может быть, мы поговорим о моей жене?

— Именно это я и пытаюсь делать, мистер Сегал. Я понимаю, что вам тяжело, но прошу вас отвечать на мои вопросы.

Он перевернул страницу в своем блокноте.

— Итак, вы вместе с вашей женой около восьми часов вышли на прогулку, и во время этой прогулки вас избил рабочий со стройки.

— Да.

— Мне казалось, что строители заканчивают в пять.

— На самом деле я совсем не уверен, что этот человек — рабочий. Он мог просто околачиваться поблизости от стройки.

— Понятно. — В голосе Химото звучал скепсис. — Итак, после этой прогулки вы вернулись домой около половины девятого. Когда вы в последний раз видели свою жену?

— Наверное, где-то в одиннадцать.

— Так поздно? — спросил он.

— Я выходил из дому, — объяснил я. — Немного выпил. Когда я вернулся домой, Пола была в постели.

— Немного выпили или напились?

Если Химото уже говорил с нашим консьержем, он должен знать, что я был пьян. Я решил, что нет повода придумывать очередную историю.

— Скажем так — сначала я выпил немного, но потом добавил.

— Даг Пирсон говорит, что в тот вечер вы были пьяны. По его словам, вы пришли с работы пьяным и после у вас с женой была ссора.

— А откуда какой-то там Даг Пирсон знает, что здесь произошло?