Я позвонил Поле на работу, чтобы поделиться хорошими новостями, но телефон был переключен на автоответчик. Я оставил короткое сообщение: «Просто хотел тебе сказать, что очень люблю тебя и скучаю».

Когда я дал отбой, мой компьютер запищал — по электронке пришло сообщение. Все еще улыбаясь и думая о Поле, я открыл входящие и увидел странный адрес отправителя:

Внутри у меня похолодело. Тема сообщения не указывалась, и я понятия не имел, кто мог его прислать. Надеясь, что это очередной спам, я открыл сообщение.

С минуту, потеряв способность думать, я сидел и тупо смотрел на единственное слово, появившееся передо мной на экране. Потом я заставил себя сосредоточиться, пытаясь понять, кто мог это написать.

Я снова взглянул на адрес: [email protected]. Бесплатно получить почтовый ящик в Yahoo может любой, так что сам по себе адрес не давал никаких зацепок. Я вошел в Yahoo и попробовал найти профиль для этого адреса, но ничего не вышло, и это было не удивительно. Но я знал, что способы отслеживания компьютерных адресов существуют. Я был готов попросить помощи у Криса — одного из веб-гуру нашей компании, частенько хваставшегося тем, что однажды взломал защиту «Майкрософта», но в конце концов решил, что задействовать кого-нибудь в мое расследование опасно.

Мне все труднее было сохранять спокойствие. Я думал о той ночи на станции. Мог ли кто-нибудь видеть, как произошло убийство? То, что свидетель требовал от меня сознаться, выглядело полнейшим абсурдом, но, с другой стороны, у любого другого было еще меньше оснований посылать мне такое письмо.

Я пошел на ресепшен. Там сидела Карен со своими наушниками.

— Я хотел узнать, — обратился я к ней, — не спрашивал ли, случайно, кто-нибудь мой электронный адрес сегодня или вчера?

— Сегодня нет, — сказала она. — А вчера я не выходила на работу, меня заменяли. Может быть, вчера кто-то звонил.

— Ну, спасибо, — сказал я.

Я вернулся к себе. В который раз пробегая глазами сообщение, я думал о том, посылать ли ответ. Я уже собрался ответить, как вдруг понял, что могу совершить большую ошибку. Важно было показать свою силу, что я не боюсь и мне вообще все равно. Через пару секунд, расстегнув пиджак и рассматривая проступившие на рубашке пятна пота, я подумал о том, что это будет на грани возможного.

По дороге домой я старался вести себя так, будто это была самая обычная пятница, но все равно поминутно оглядывался. В какой-то момент мне показалось, что за мной следит рыжий парень. Я остановился и подождал, пока он пройдет мимо, и только потом свернул за угол. Спустя несколько минут я решил, что за мной следят из черного «фольксвагена-жучка». Я вспомнил, что видел такую машину рядом с Пятой авеню, а сейчас точно такой же черный «фольксваген» перестроился во второй ряд на Парк-авеню. Я не знал, та ли это машина, но все равно решил взять такси. Несколько кварталов «жучок» ехал за такси, но потом мы свернули направо на Шестьдесят четвертую, а «фольксваген» продолжал ехать прямо.

Пола лежала на диване в гостиной, слушала один из своих старых дисков Джорджа Майкла и читала журнал. Я поцеловал ее.

— Прости, что я так вела себя утром, — сказала она. — Сейчас мне гораздо лучше.

Я ответил, что «меня еще не отпустило» и что мне нужно лечь.

Переодевшись в тренировочные штаны и футболку, я лег на кровать. Я пытался расслабиться, но мысли все время возвращались к злополучному письму.

Пола пришла в спальню и легла рядом. Она нежно поцеловала меня в лоб и спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Получше, — соврал я.

— Это хорошо, я рада.

Она принялась рассказывать мне о своем дне, о новом проекте, над которым сейчас работала. Я едва слушал ее, но одновременно не забывал поддерживать разговор, вставляя, где нужно, «верно», «правда» и «здорово».

Потом неожиданно кокетливо Пола сказала:

— Можем начать пробовать на следующей неделе.

— Начать пробовать? — рассеянно переспросил я. — Пробовать что?

— Сделать ребенка.

— Прости, — сказал я. — Я забыл. Нет, не забыл — просто не расслышал, что ты сказала.

— Что случилось?

— Ничего. Просто устал, вот и все.

Пола обняла меня, и мы замолчали. Мне не хотелось таиться от нее, и я чувствовал себя паршиво. Мне хотелось рассказать ей всю правду, и про убийство тоже. Если она любит меня так, как, я думаю, она меня любит, она меня поймет.

— Это неправда, — сказал я, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Что неправда?

— Я не просто устал — кое-что случилось. Важное.

— Что?

Я колебался.

— Ну?

— Мне вроде как предложили пойти на повышение. — И я рассказал ей о своем разговоре с Бобом и Аланом. Она ответила, что страшно гордится мной, и предложила пойти поужинать, чтобы отметить это событие. Я сказал, что сегодня не в настроении куда-то идти, а кроме того, праздновать пока еще нечего.

Вечер перед выходными мы провели дома, у телевизора — заказали фильм по платному каналу. Я не мог сосредоточиться на сюжете и где-то посередине заснул. Ночью я несколько раз просыпался с мыслью о том, что будет, если эта история получит огласку. Газеты, радио и телевидение обожают, когда самые обычные люди вроде меня оказываются убийцами. Такой сюжет вполне может попасть и в главную программу новостей, и я представил себе, как об этом узнают мои родители. Мой отец настолько занят собой, что, пожалуй, поогорчается пару дней, а потом забудет. Но для мамы это будет страшным ударом. Она, наверное, всю оставшуюся жизнь проведет в церкви, моля Христа о прощении.

В субботу Пола отправилась в «Блумингдейл», а я пошел в спортивный клуб. У меня не было сил поднимать тяжести, поэтому я несколько минут покачал пресс. После этого я отправился в сауну, надеясь, что там смогу расслабиться. Увы, потение только усилило мой стресс, вдобавок у меня стало чесаться все тело.

По дороге домой, когда я шел по Второй авеню, я увидел припаркованный черный «фольксваген». За рулем сидел рыжий парень. Я вспомнил, как вчера мне показалось, что рыжий тип, шагавший за мной, — переодетый полицейский. Я не мог с уверенностью сказать, тот ли это человек или нет, но он вполне мог оказаться им. Я остановился и стал смотреть на него, но он так и не взглянул в мою сторону. Из пиццерии вышел человек, держа в руках коробку с пиццей, и сел в машину. Рыжий нажал на газ.

Вечером я почувствовал, что не могу больше сидеть в квартире, и мы с Полой отправились в мексиканский ресторан. Когда мы вернулись, звонил телефон. Я поднял трубку, но никто не ответил. Я вспомнил, что то же самое несколько раз повторялось на прошлой неделе. Я спросил у Полы, были ли еще такие звонки, и она сказала: «Может, один-два раза». Я подумал, что звонки могут быть как-то связаны с тем мэйлом. Когда Пола ушла в спальню, я перенес телефон в гостиную и набрал «*69» — меня автоматически соединили с тем, кто только что звонил. Женщина — судя по акценту, пуэрториканка — сказала «алло», и я положил трубку, чувствуя себя идиотом.

На следующий день мы с Полой взяли напрокат автомобиль и поехали в Вестчестер. Мы проехали по двум чудесным маленьким городкам Скарборо и Хармон, на несколько километров выше по Гудзону, чем Территаун. Затем, просто так, от нечего делать, мы остановились у агентства недвижимости и попросили показать нам дома, выставленные на продажу. Те, что мы увидели, были большими и просторными, с внушительными спальнями и огромными участками. Один из домов был до жути похож на тот прекрасный загородный дом, который я на днях рисовал в своем воображении, и от этого делалось не по себе. Грустно было ходить с Полой по комнатам, говорить о том, где будет детская и куда мы поставим обеденный стол, и все время думать, что меня, скорее всего, посадят в тюрьму. Я пожалел, что вообще согласился смотреть дома.

Когда мы ехали назад по автомагистрали имени Генри Хадсона, на подъезде к мосту Джорджа Вашингтона я заметил в зеркальце черный «фольксваген-жучок». Мне показалось, что у его водителя рыжие волосы, хотя твердой уверенности не было.