Здесь было тихо и сумрачно. Стол, шкаф, простая солдатская кровать с тонким матрацем. На стене древний терминал экстренной связи. Тусклый свет дежурного освещения придавал этому месту еще большую мрачность. Тем не менее, Киму оно нравилось. Только здесь он мог остаться наедине с собой, укрыться от косых взглядов сослуживцев. Когда-то это место было одной из камер, возможно, здесь тоже приводили в исполнение приговоры. Правда, об этом Ким предпочитал не думать.

Он лег на кровать, закрыл глаза. Думать о предстоящем разговоре с шефом не хотелось, но мысли упрямо возвращались к больной для него теме. Время от времени Ким поглядывал на часы – шеф не любил опозданий. Ровно без четверти восемь он встал, устало вздохнул. Надо идти…

К кабинету Чалми он подошел за три минуты до назначенного срока. Секретарша разговаривала с кем-то по линкому. Увидев Кима, небрежно кивнула, давая понять, что видит его.

– Да-да… Конечно… На пять вечера вас устроит? Хорошо, тогда я вас записываю. Всего хорошего, сэр…

Положив линком, она взглянула на Кима.

– Я слушаю вас.

– Ким Ремезов. Мне назначено на восемь.

– Одну минуту… – Секретарша взглянула на дисплей терминала, нажала клавишу связи.

– Мистер Чалми, к вам посетитель, Ким Ремезов… Да, сэр.

Ким неторопливо переминался с ноги на ногу, это чем-то напомнило ему поведение приговоренных перед той, последней дверью. Хотя его ситуация все же была лучше.

– Проходите, сэр. Мистер Чалми ждет вас.

– Спасибо. – Ким нажал ручку двери и вошел в кабинет.

– Разрешите? – Он прикрыл за собой дверь и остановился, глядя на шефа. – Лейтенант Ремезов.

– А, Ким… – Чалми отложил в сторону свежую газету. – Проходи, садись.

– Спасибо, сэр, – подойдя к креслу, Ким сел и выжидающе взглянул на шефа.

Для начала Чалми закурил, удобно развалившись в кресле, и лишь после этого взглянул на Кима.

– Мне поступила докладная от Рейнольдса. – Чалми выпустил к потолку струйку дыма. – Вы проявили себя с самой лучшей стороны, он о вас очень высокого мнения.

Рейнольдс был руководителем Отдела Исполнений и непосредственным начальником Кима. За то время, что Ким проработал под его началом, Рейнольдс не проявлял к нему какого-то особого интереса. Более того, всегда держался с ним подчеркнуто холодно и официально. И даже когда приглашал пару раз сотрудников Отдела на свои семейные праздники, Ким никогда не попадал в число приглашенных. И потому слышать похвалу от Рейнольдса в свой адрес было не столько приятно, сколь удивительно.

– Спасибо, сэр. – Ким не знал, как ему держаться.

– Вы курите? – Чалми кивком указал на ящичек с сигарами.

– Нет, сэр, спасибо.

– Правильно. – Шеф добродушно усмехнулся. – Чистый яд…

Он немного помолчал, смакуя ароматный дым.

– Я хочу с вами поговорить, Ким, – произнес он наконец. – Скажите, вам нравится ваша нынешняя работа?

Всё это уже было, – подумал Ким. Один к одному. Именно тогда он и стал Исполнителем. Правда, многое сейчас совсем по-другому.

– Нет, сэр, – ответил он совершенно искренне. – Мне она не нравится.

– Но вы хорошо с ней справлялись. – Чалми взял в руки листок со стола и небрежно показал его Киму. Судя по всему, это и был доклад Рейнольдса.

– Надеюсь, сэр. Просто я привык хорошо делать свою работу. Какой бы она ни была.

– Я понимаю вас, Ким. – Чалми положил листок на стол. – Потому и вызвал. Что вы скажете, если я предложу вам сменить работу?

– Я согласен, сэр, – ответил Ким.

Чалми улыбнулся. – И вы даже не спрашиваете, что за работу я хочу вам предложить?

– Вряд ли она будет хуже работы Исполнителя.

В глазах Чалми появился слабый блеск. Шеф явно был доволен.

– Все верно, Ким, все верно… – Чалми стряхнул пепел в массивную пепельницу, сделанную из донышка древнего крупнокалиберного снаряда. – Я хочу предложить вам работу в Отделе Дознаний, там как раз появилась свободная вакансия.

Ким поджал губы. Из всех возможных вариантов этот был самым худшим. Сотрудники его отдела и Отдела Дознаний питали друг к другу стойкую неприязнь. Дознаватели именовали Исполнителей не иначе, как палачами. Те, в свою очередь, платили взаимностью, на их жаргоне Дознаватели именовались мясниками. Переход Кима в другой отдел сулил ему массу неприятностей.

– Вы недовольны, Ким? – Чалми усмехнулся и выпустил струйку дыма, внимательно глядя на Кима.

– Не знаю, сэр, – искренне ответил Ким. – Из огня да в полымя.

Чалми засмеялся, на этот раз он смеялся долго и искренне. У него даже выступили слезы.

– Вы молодец, Ким, – сказал он наконец, отсмеявшись. – Мне нравится в вас именно то, что вы всегда говорите правду. Говорите то, что думаете. Большинство из сотрудников Департамента на это неспособны.

Ким молчал. Как раз сейчас похвалы начальника интересовали его меньше всего.

– Я проработал в Департаменте больше тридцати лет, – произнес Чалми, – и отлично знаю, какие нравы здесь царят. Суть в том, что нам очень не хватает толковых офицеров. Все озабочены исключительно своей карьерой, на дело им, по большому счету, наплевать. С вами все по-другому. Вы поработали в Отделе Исполнений, это был очень нужный этап. Уверен, он многое изменил в вашей психологии. Смею заверить, что и работа Дознавателя будет для вас хотя и важной, но тоже временной. Мне нужно, чтобы вы у них кое-чему научились. Эти знания вам пригодятся в будущем.

– А у меня есть будущее? – с невольной иронией заметил Ким.

Чалми усмехнулся. – Вы еще и философ…

Он немного помолчал, задумчиво глядя на Кима.

– Если вы не будете делать глупостей, Ким, то будущее у вас есть. И очень неплохое. Я рассчитываю на вас.

– А именно? – спросил Ким. – Хотелось бы что-нибудь узнать об этом самом будущем. Хотя бы в общих чертах.

– Вы узнаете, Ким. Но не сейчас, всему свое время… – при этих словах Чалми взглянул на часы. – Итак, Ким, сегодня можете отдыхать, а завтра утром явитесь к генералу Моррису, он уже о вас знает. Можете всецело ему доверять. – Чалми встал, давая понять, что аудиенция закончена.

Ким тоже встал, Чалми подошел к нему и дружески пожал руку.

– Всего хорошего, Ким. Мы с вами еще обязательно встретимся.

* * *

К удивлению Кима, встретили его в Отделе Дознаний не так уж и плохо. Настороженно, без особой радости, но вполне терпимо. Не было шушуканья по углам, разных грязных шуточек и подначек. Скорее, на него смотрели с любопытством, как смотрят туземцы на попавшего в их общество чужеземца.

В напарники – а точнее, в наставники, Киму дали Рика Фельдмана, одного из лучших дознавателей отдела. Фельдман был высок и статен, его всегда гладко выбритое холеное лицо с узкой чертой аккуратно подстриженных усиков выражало полнейшее удовлетворение жизнью. Ему было двадцать шесть лет – на четыре года больше, чем Киму, он с гордостью носил капитанские нашивки и значок за отличную службу.

– Главное в нашей работе, Ким, это преданность делу, – сказал ему Фельдман при первой же встрече. – Смотри, учись и ничему не удивляйся.

Отдел Дознаний имел в своем штате около тысячи сотрудников, и это только в центральной конторе. Что касается разного рода соглядатаев и осведомителей, то их число было совсем немереным.

Структурно Отдел состоял из нескольких подразделений, ответственных за определенные направления. Подразделение «А» отвечало за безопасность государства и правительственных чиновников. В обязанности этого подразделения входила не только физическая охрана, но и выявление и предупреждение разного рода заговоров, мятежей и террористических актов. В ведении подразделения «Б» находились вопросы экономической безопасности, в основном здесь занимались раскрытием разного рода финансовых преступлений.

В обиходе подразделение «А» называли Первым, или Альфой. Подразделение «Б» – Бетой, Вторым, хотя чаще именовали просто Двойкой. Служба в Двойке считалась менее престижной, и новичков обычно отправляли именно туда. Поэтому то, что Ким попал сразу в Альфу, можно было объяснить лишь непосредственным указанием Чалми.