Ким рывком обернулся – как раз вовремя, чтобы предупредить нападение.

– Стоять… – произнес он тихим и злым голосом. Словно наткнувшись на стену, напарники верзилы остановились, благо ствол в руках Кима служил весьма неплохим аргументом.

– Да ладно, парень, ладно… – один из громил примирительно поднял руки. – Успокойся… Ты что, шуток не понимаешь? Пошутили мы…

Гнев медленно проходил. Ким подумал о том, что не стоит затягивать конфликт, вокруг и так уже стали собираться любопытные.

– Я так и понял… – Он вернул пуговку предохранителя на место и спрятал пистолет. Взглянул на верзилу – тот всё еще корчился от боли – и быстро пошел прочь.

Ему расхотелось продавать оружие. Пару раз оно его уже выручило, может выручить и в дальнейшем. С ним как-то спокойнее.

Ким сидел в темноте, прижавшись спиной к шершавому стволу. Он забрел в этот парк случайно, и неожиданно понял, что это совсем неплохое место. Здесь его никто не увидит, здесь можно посидеть и спокойно решить, как ему быть дальше.

Он – преступник. Его уже ищут дома, скоро будут искать и здесь. А может, уже ищут. И что ему терять? Одним преступлением больше, одним меньше. Ну, а что касается богов… – Ким устало вздохнул. Боги его предали. И он им больше ничего не должен.

Голод служит хорошим стимулом. Когда свербит в желудке, когда вид ресторанов и баров сводит с ума, понятия морали и нравственности быстро отходят на второй план. Прижавшись спиной к дереву, Ким думал о том, что потом сможет пойти в ресторан и поужинать. Или позавтракать, до рассвета осталось не так уж и много. Ну, а нравственность… Кто он такой, чтобы корчить из себя святошу? В жизни всё гораздо проще.

Он хорошо запомнил дорогу до игорного дома – того самого, где оставил последние деньги. Теперь он понимал, что по неведению забрел тогда в самую респектабельную часть города. Потому и видел там одну отъевшуюся сволоту. Те, кто зарабатывает деньги горбом, в такие места не ходят.

Добравшись до игорного дома, Ким стал ждать, устроившись в тени у стоянки глайдеров. Машины прилетали и улетали, но всё это было не то. Ким упорно ждал своего клиента – и дождался.

Роскошный бронированный глайдер цвета белой ночи опустился медленно и вальяжно. Откинулась дверь, из машины выбрался хорошо откормленный боров. Закрыв дверь, коснулся рукой костюма – проверил, на месте ли портмоне. После чего важно и неторопливо направился к дверям игорного дома.

– Только не задерживайся там… – пробормотал Ким. Оглянувшись – не видит ли его кто – вышел из своего укрытия и спокойно подошел к глайдеру, насвистывая веселую песенку. Достав универсальный ключ, такие выдавались всем сотрудникам Департамента, провел им по замку. И, хвала Всевышнему, тот открылся.

– Издержки унификации… – произнес Ким, садясь в машину. Всё это время он опасался, что здесь, на другой планете, ключ не сработает.

Как он и ожидал, в глайдере ничего ценного не оказалось. Кристаллы видео, проигрыватель. Упаковка каких-то таблеток. Ничего, он подождет – перебравшись на заднее сиденье, Ким стал ждать.

Ждать пришлось долго. Сменилась предрассветным сумраком ночь, потом стало совсем светло. Это плохо, клиент его наверняка разглядит. Ну и черт с ним…

Ким уже начал подумывать, не уйти ли ему, когда из дверей игорного дома наконец-то показался хозяин глайдера. Теперь, при свете дня, он показался Киму еще толще. И как только машина поднимает такого…

Подойдя к машине, толстяк открыл дверь, грузно уселся на сиденье. Опоры глайдера жалобно скрипнули. Громко икнув, хлопнул дверью, затем запустил двигатель.

Дождавшись, когда машина поднимется в воздух, Ким приподнялся и коснулся стволом пистолета затылка толстяка.

Реакция была довольно любопытной – толстяк вскрикнул, дернулся. И с шумом выпустил газы.

– Вонючка, мать твою… – Ким коснулся кнопки, открывая окно. – Жрать меньше надо. Веди машину!

Толстяк тяжело дышал, глайдер ощутимо покачивало.

– Вы… Вы меня убьёте? – спросил он участливым тоном.

– Возможно. – Ким усмехнулся. Как же они все дрожат за свою жизнь.

– Я не виноват. Спросите у Климова, я был против подписания контракта. Это всё Шульман придумал… Не стреляйте, прошу вас…

Ким на секунду задумался. Судя по всему, этот толстяк принял его за наемного убийцу. А если подыграть?

– Глупо бояться смерти. – Ким посильнее прижал кончик ствола к затылку толстяка. – К тому же это совсем не больно. Ты даже ничего не почувствуешь, это я могу обещать. Мозг не успеет среагировать на боль.

– Пожалуйста… – заскулил толстяк. – Не надо…

Как быстро они меняются, – думал Ким, с невольной ненавистью глядя на толстяка. Ведь только что шел от дверей игорного дома – сытый, довольный, уверенный в себе. Властелин жизни. И вот он уже молит о пощаде, по трясущимся щекам ползут слезы. А ведь что изменилось? Да ничего. Почти ничего…

– Я не люблю убивать, – тихо сказал Ким. – И с удовольствием бы тебя отпустил. Но понимаешь, мне платят за мою работу. Если я ее не сделаю, то останусь без денег. А у меня дети, и они плачут, когда хотят есть.

– Я… Я могу заплатить. Я заплачу. У меня есть деньги, только не стреляйте…

– Вот как? – Ким сделал вид, что размышляет. – И сколько ты можешь предложить за свою жалкую жизнь?

– Вот… – Толстяк торопливо полез в карман, выудил портмоне и протянул его Киму. – Здесь… двадцать семь тысяч. Или двадцать восемь, не помню. Я выиграл сегодня…

Всё правильно, – подумал Ким, беря портмоне. Везет именно таким типам. Деньги всегда идут к деньгам.

– Это меньше, чем мне обещали за тебя, – тихо сказал Ким. – Но я не люблю крови. Опусти машину.

– Где? – спросил толстяк с затаенной надеждой. Может, этот человек и в самом деле его отпустит?

– Опускай… – повторил Ким. – В любом месте.

Глайдер начал снижаться, через пару минут его опоры коснулись посадочной площадки у большого торгового центра. Очень хорошо.

– Теперь слушай. – Ким постучал кончиком ствола по затылку толстяка, тот снова съежился. – Я тебя отпущу, но ты будешь на контроле. Если кому-то скажешь обо мне, тебе конец. Если до тебя не смогу добраться я, доберутся другие. Это я тебе обещаю. Ты понял меня?

– Да, конечно. Я всё понял…

– Вот и хорошо. Просто помни об этом… – Ким открыл дверь и вылез из глайдера. Ненавязчиво оглянувшись, спокойно вышел со стоянки.

Ему хотелось петь и смеяться – Господи, до чего все просто! Теперь у него есть деньги – не то что бы очень большие, но вполне приличные. – Ким коснулся кармана, ощущая приятную тяжесть портмоне. Здесь было всё – еда, одежда, документы. Пропуск в новую жизнь.

Зайдя в уборную, он заперся в кабинке. Достав портмоне, не спеша пересчитал деньги. Двадцать шесть с копейками.

– Сучонок… – беззлобно пробормотал Ким. – Обманул все-таки.

Сунув портмоне в пасть утилизатора, он рассовал деньги по карманам, потом, подумав, выбросил и документы. Прошло больше шести часов, а значит, сведения о его преступлениях уже наверняка стали достоянием местной полиции. Жетон сотрудника Департамента и универсальный ключ Ким оставил, они еще могли пригодиться. Глянул на себя в зеркало – зрелище всё ещё было довольно унылым. Дешевая одежда, усталый вид. К тому же одежду снова надо менять. Кто его знает, вдруг этот тип всё же заявит в полицию?

Когда есть деньги, большинство проблем решаются сами собой. В отделе одежды – Ким зашел в большой респектабельный магазин – его встретили поначалу довольно прохладно, но шелест сотенных купюр быстро разрядил атмосферу. Улыбчивые продавцы едва ли не порхали вокруг него, Ким тоже натянуто улыбался, думая о том, что ничего ведь, в принципе, не изменилось. И он, Ким, был всё тем же Кимом. Может, даже стал хуже. Так нет же – вот они, порхают вокруг него. Лепечут, расхваливают на все лады свои поганые тряпки. А что изменилось? Чем он стал лучше? Тем, что у него теперь есть деньги? Выходит, именно деньги являются мерилом человеческих отношений, человеческой ценности, если вообще можно говорить о цене применительно к человеку. Но ведь не должно так быть. Ненормально это…