Некоторое время мы молча пили чай. Мне не нравилось молчание, поэтому я снова предпочел его нарушить.

– Ты говорила, что ты теперь простая смертная. Мне кажется, ты лукавила. Простые смертные не могут менять тарелки.

Настя улыбнулась. Это была та самая улыбка ангела, о которой говорил Сергей. Удивительная улыбка.

– Все это не то, Андрей. Ты этого просто не чувствуешь. Я пустая, за моей спиной ничего нет. Раньше за моей спиной была Джара. Я чувствовала себя наконечником копья, была проводником Силы, её инструментом. Теперь этого нет. И все мои нынешние умения – это уровень банального колдовства. Или пусть даже не банального – это лишь следствие знания каких-то законов мироздания, его механизмов. И не более того. Джара покинула меня, я ей больше не нужна. И все мои попытки вернуть её, приманить снова ничего не дают. Я кричу – а меня не слышат. Я осталась одна.

В голосе Насти я уловил печаль. Мне захотелось перевести разговор на другую тему.

– Куда ты ездила сегодня?

– На наше место. Место, где мы любили собираться всей группой. Сергей оставил там компакт-диск с материалами группы и его новыми наработками. Я забрала его.

– Значит, надежда все ещё есть?

– Надежда умирает последней, – вздохнула Настя. – Позволишь мне просмотреть диск на твоем компьютере?

– Настя, это не мой компьютер. Здесь вообще нет ничего моего, кроме каких-то личных вещей. Поэтому тебе не нужно спрашивать у меня разрешения на что бы то ни было. Делай всё, что хочешь.

– Хорошо, – кивнула девушка..

Настя провела за компьютером весь остаток дня. Я не возражал, так как, во-первых, сам предложил ей не стесняться, а во-вторых, у меня сейчас просто не было работы. Мне нужно было дождаться звонка из цеха: тогда будет ясно, приняли ли моё предложение по доработке муфты. Точнее, предложение Насти. После чего мне подкинут какую-то новую работёнку. Скажу честно, мне уже порядком надоело возиться со всей этой ерундой. Хотелось чего-то более серьезного и интересного. В свое время я учился проектировать сложные роботизированные системы, моим дипломным проектом был подводный телеуправляемый аппарат. Увы, из-за экономического кризиса в стране всё это оказалось никому не нужным. Вот и приходилось заниматься всем, что приносило заработок – от разработки линий по переработке мяса до аппаратов для упаковки лапши.

Я как раз собирался заняться ужином, когда в кухню вошла Настя.

– Ты тут? – сказала она. – Давай я что-нибудь приготовлю. Не спорь, у меня лучше получится. – Настя улыбнулась, мне оставалось только согласиться.

Поднявшись в кабинет, я прошел к компьютеру и сразу увидел лежавший на краю стола компакт-диск. Не скрою, мне очень хотелось посмотреть, что на нём записано – я был убежден, что именно за этим диском и ездила Настя. Но что-то удержало меня, поэтому я постарался забыть о диске и около часа просто играл в шахматы. Затем Настя позвала меня ужинать, и я спустился к ней.

Настя оказалась хорошей хозяйкой. Сваренный ею суп был очень вкусным, я даже попросил добавки. Насте это явно понравилось, хотя она и пыталась не показать вида. Но разве меня проведёшь…

После ужина девушка снова села за компьютер, а я смотрел телевизор в гостиной. Когда час спустя Настя спустилась ко мне, я смотрел выпуск новостей.

– И что тут у нас? – спросила она, садясь рядом.

– Все воюют, – ответил я.

Некоторое время мы молча смотрели новости.

– Ты не посмотрел диск, – не столько спросила, сколько констатировала Настя. – Почему? – как обычно, она говорила, не глядя на меня.

– Он не мой, – ответил я. – Кроме того, любопытство сгубило кошку – слышала о таком?

– Да, – кивнула девушка. – Я знаю одну такую. – Она немного помолчала. – Можешь посмотреть, если хочешь.

– Ты серьезно?

– Да. То, что ты оказался в этом доме, не может быть случайностью. Боюсь, что ты уже попался. – Настя взглянула на меня.

– И что это значит?

– У тебя есть шанс войти в мир Джары. Прикоснуться к тому, что лежит за рамками здравого смысла.

– Боюсь, что я не испытываю такого желания, – покачал я головой. – У меня нормальная жизнь. За мной никто не гонится, никто не пытается меня уничтожить. У меня нет желания знать день своей смерти. Зачем мне все эти проблемы?

Настя не ответила, мы снова некоторое время молча смотрели новости.

– Представь, что ты никогда не видел света, – без всякого предисловия начала она. – Ты был слеп, как крот, и даже не представлял, что это такое – видеть. И вот однажды ты прозрел. Увидел окружающий тебя чудесный мир. Понял, насколько же это всё здорово и насколько жалкой, глупой и бессмысленной была та, прежняя, жизнь. Именно так чувствует себя человек, прикоснувшийся к Джаре.

– Ты меня агитируешь? – усмехнулся я.

– Я не могу тебя агитировать. Я не тот человек, который мог бы это делать. Поэтому я просто объясняю, что есть что. Самое большое счастье для человека – найти Джару. И самое большое горе – потерять её. Я упустила свой шанс, потеряла Джару. Моя жизнь сейчас – бег от смерти. Я просто перехожу изо дня в день, ожидая, когда она меня найдет. Но я помню те дни, когда могла летать. Когда невозможное становилось реальностью. Когда были открыты все пути. Память – единственное, что у меня осталось.

– Как-то уж очень грустно всё это звучит, – ответил я.

– Я знаю это. Знаю, что индульгирую. Но у меня нет желания бороться с этим. Всё потеряло смысл.

– Прости – индуль-что?

– Индульгирую. Это значит – жалуюсь, плачусь. Жалею себя. Цепляюсь за ерунду. Сергей бы уже давно меня высмеял за эти жалобы – он был сильным. А я слаба.

По телевизору началось кино, я ждал этого боевика почти неделю. Какое-то время мы молча смотрели фильм, затем Настя встала с дивана.

– Я пойду спать. Где мне можно лечь?

– Давай посмотрим кино. Интересно ведь.

– Да, может быть. Только вряд ли я увижу там что-то новое…

Мне оставалось лишь пожать плечами и проводить Настю в одну из спален – в этом доме их было целых три. Затем я в одиночестве отправился досматривать фильм, но удовольствия он мне уже не принес.

Утром Настя уехала – сказала, что у неё дома много дел. Перед самым прощанием, уже за калиткой, я попросил у неё номер её телефона – не мог допустить, чтобы Настя навсегда исчезла из моей жизни. В ответ она достала блокнот с авторучкой и протянула мне:

– Запиши свой электронный адрес, – предложила она. – Я напишу тебе.

Я записал адрес своего почтового ящика и номер телефона, затем вернул блокнот и авторучку. Улыбнувшись, Настя спрятала блокнот в сумочку, закрыла её. Потом повернулась и медленно пошла прочь – без лишних слов, без прощаний.

Мог ли я остановить её? Наверное. По крайней мере, хотелось мне это нестерпимо. Тем не менее, я просто проводил её взглядом, после чего запер калитку.

Когда я поднялся в кабинет, меня ожидал неприятный сюрприз – злосчастный диск лежал на клавиатуре. Рядом я нашел записку.

«Оставляю его тебе, – писала Настя. – Я сделала себе копию, так что диск твой. Хочешь, пользуйся. Хочешь, уничтожь – если сочтёшь, что всё это не для тебя. Одна просьба: никому не говори о нём. Есть люди, готовые на всё, чтобы заполучить эти материалы. Так что молчание залог твоей безопасности».

Отложив записку, я достал диск из коробки, задумчиво покрутил его в руках. Затем сунул обратно и положил в ящик стола. После чего поздравил себя со столь замечательной выдержкой.

Увы, моей выдержки хватило всего на два дня. Каждый раз, когда я подходил к компьютеру, мой взгляд неизменно цеплялся за ящик стола. На третий день я всё-таки вытащил диск и сунул его в дисковод. В конце концов, я не собираюсь заниматься колдовством. Просто посмотрю, что здесь есть…

Диск оказался заполнен примерно на двадцатую часть – чуть больше тридцати мегабайт информации. Но и этого оказалось более чем достаточно: скопировав на компьютер содержимое диска, я понял, что для того, чтобы только всё это перечитать, понадобится не одна неделя.