Создание системы знаков считалось начальным уровнем. Дальше начинались более сложные вещи: элементам окружающего мира придавались новые значения. Например, подземные переходы становились местом для обрыва негативных цепочек событий. Если у мага складывалась какая-то неприятная ситуация, он проходил через подземный переход, ЗНАЯ, что этим обрывает негативную цепь событий. После такого обрыва дела обычно шли на лад. Если маг проходил через подземный переход без какой бы то ни было чёткой цели, то переход выступал в качестве «химчистки», автоматически отсекая весь негатив. Главным здесь было именно намерение наделить подземный переход новым статусом, изменить его привычное значение. Ввести новое значение в реестр, в описание реальности. Новый элемент начинал работать тогда, когда маг начинал воспринимать его в новом статусе, когда начинал в него верить.
Таких элементов могло быть очень много – маг постепенно менял картину окружающего мира, придавая ей новые качества. И мир начинал отзываться на его манипуляции. В нём появлялось волшебство, появлялось то, чему раньше не могло быть места…
Прочитав про игры с реальностью, я сразу загорелся этой техникой. Мне было просто интересно: получится или нет? Располагая достаточным количеством свободного времени, я часами бродил по городу, пытаясь воспринимать всё по-новому. Порой это выглядело весьма глупо: например, увидев перелетающую дорогу птицу, я вынужден был идти за ней, так как птица указывала направление. Чуть позже я понял, что при таком подходе я буду бегать за всеми птицами. Просмотрел ещё раз материалы на тему знаков, и нашёл ответ: выяснилось, что во многих случаях следовало учитывать пары примет. То есть не просто полет птицы, а ещё и её поведение, стиль полета. Если одним из моих знаков выступали девушки с зеленым пакетом в руках, то я вынужден был реагировать на каждую встреченную девушку с таким пакетом. Но стоило добавить к зеленому пакету ещё и наличие желтого элемента в одежде, как всё становилось на свои места. Сочетание зелёного пакета и жёлтого элемента в одежде становилось знаком. Нет жёлтого элемента или какой-то особенности в поведении девушки – это не знак. Немного усложнив таким образом свою систему знаков, я добился её удобства, мне больше не приходилось бегать за каждой птицей.
Безусловно, на первых порах я совершал массу ошибок. Временами всё это меня раздражало, я чувствовал, что у меня ничего не получается. Но постепенно я начал замечать, что что-то во всём этом есть. Окружающий мир начал наполняться новым смыслом. Окончательно я поверил во всё это в тот момент, когда однажды мне в лицо ткнулась муха. Ткнулась довольно больно, чуть не попав в глаз – более чем отчетливое предупреждение об опасности. Тут же на другую сторону дороги перелетел голубь, громко хлопая крыльями – явное указание сменить маршрут. Но вместо того, чтобы перейти на другую сторону дороги, я пошёл дальше, потирая щеку и негромко поругивая мерзкую муху. Спустя какую-то минуту ко мне привязались два алкаша, не прося – требуя денег на выпивку. Разумеется, с таким отношением они ничего не получили. Тогда один из них схватил меня за рукав, я огрызнулся. До драки дело не дошло, но ругани было вдоволь. В итоге я ушёл, вслед мне неслись оскорбления – громко, на всю улицу. Лишь отойдя от злополучного места, я вспомнил о ткнувшейся в лицо мухе и пролетевшем голубе, всё встало на свои места: если бы я послушался знака и перешёл на другую сторону дороги, не было бы и неприятностей.
Именно этот случай позволил мне понять, что во всём этом действительно что-то есть. Система начинала работать, и это меня радовало. В то же время, я начал понимать и то, что мне надо усиленными темпами работать и над другими техниками – без них мои попытки создать свой мир останутся детскими играми.
Насколько я понял из объяснений Сергея, наиважнейшим умением для мага было умение останавливать внутренний диалог. В нескольких письмах разным людям он не уставал повторять, что остановка внутреннего диалога – или ОВД – это самое важное, что вообще может сделать маг. Без умения останавливать ВД не бывает мага. Одной из своих знакомых Сергей вообще посоветовал забыть обо всех остальных практиках и сконцентрироваться только на ОВД. К этому времени я уже успел прочитать книги Карлоса Кастанеды – весьма уважаемого в мире магии человека. В его книгах тоже не раз подчеркивалась важность остановки внутреннего диалога. Не удивительно, что я отнесся к остановке ВД очень ответственно.
Сергей писал, что лучшей техникой для ОВД является созерцание. Он утверждал, что месяц упорного созерцания, по два часа в день, позволит остановить ВД практически любому человеку. Следуя его рекомендациям, я начал созерцать сухой кленовый лист: садился на кровать по-турецки, подкладывал под спину подушку – здесь важен был комфорт. Лист клал примерно в метре перед собой и созерцал его.
Насколько я понял, самым важным при созерцании было просто смотреть, не анализируя то, что видишь. Именно это оказалось самым трудным – разум так и цеплялся за то, что я видел, незаметно втягивая меня в болтовню. Приходилось ловить себя на разговорах и, осознав, что снова размышляю о какой-то ерунде, переводить внимание на лист. Здесь важно было терпение: Сергей утверждал, что ОВД достигается именно настойчивостью.
Длительность созерцания тоже имела очень большое значение. По мнению Сергея, в созерцании важна была его непрерывность на протяжении как минимум часа, а ещё лучше двух. Созерцать два часа подряд совсем не то, что четыре раза по полчаса в разное время. Простое сложение времени здесь не действовало: на взгляд Сергея, созерцать короткими урывками – всё равно, что не созерцать вообще. И он был прав: я обнаружил, что в созерцании, как ничто другое, важна его длительность. Мысли затихали очень медленно: к исходу первого часа я обычно лишь немного успокаивался, при этом на моём кленовом листе появлялись глубокие тёмные красноватые тени – это стало для меня некой точкой отсчёта. Появились тёмно-красные тени – значит, я немного «замедлился».
Располагая временем, я порой созерцал по три-четыре часа в день. Пока это мне ничего не давало, но я верил Сергею. И к середине четвёртой недели созерцания сорвал-таки банк!
К этому времени я уже стал настоящим докой по части созерцания. Сидеть по-турецки мне быстро надоело – уставали ноги – поэтому я сидел, прижавшись спиной к спинке кровати и вытянув слегка расставленные ноги. Кленовый лист лежал как раз между пяток. Под спину я подкладывал подушку, сидеть было очень удобно. Если сначала и полчаса созерцания давались мне нелегко, то вскоре даже два часа пролетали почти незаметно.
Одной из важных рекомендаций Сергея была фиксация взгляда. Взгляд не фиксировался на предмете в плане чёткости изображения – здесь важна была его неподвижность. Мне нравилось смотреть на лист, слегка прикрыв глаза и расфокусировав взгляд. Сухой лист был коричневого цвета, в итоге на светлом фоне покрывала он выглядел тёмным пятном с неясными контурами. Лучший результат достигался тогда, когда я замирал, буквально «вмерзая» в пространство: взгляд неподвижен, тело неподвижно. Абсолютная тишина. При этом внимание было приковано к созерцаемому пятну. Именно в таком «остекленевшем» состоянии я и остановил впервые внутренний диалог.
Началось всё со странной щекотки в области икр: ноги ощутили слабую дрожь. Затем появилось давление в ушах – словно я нырнул в глубину. Давление не переходило в боль, но было весьма чувствительным. Третьим отмеченным мною фактором было дыхание: оно неожиданно стало очень мягким, «маслянистым». Именно маслянистым – другого слова не подберу. Даже самое тихое дыхание не идёт в сравнение с этим: воздух входил в легкие и выходил из них очень мягко, возникало полное ощущение хорошей смазки. Но самым необычным стало другое: как только изменилось качество дыхания, напрочь исчезли и мысли! Я буквально ощутил себя парящим, но тут же всё и закончилось: новое состояние так захватило меня, что я начал его анализировать. Вместе с анализом встрепенулся уснувший было ВД, и всё закончилось.
