— Благодарю, милорд.

— Бантер, вон почта, сходи и отправь телеграмму падре. Напиши, что мы уехали в город по делам. Как все отлично сложилось, Бланделл. Пока Бантер на почте, посмотрите вот на это. Мне передали это сегодня

Уимзи отдал Бланделлу письмо Хилари и ее находку.

— Дьявольские слоны? — спросил Бланделл. — Что это все означает?

— Я не знаю. Надеюсь, наш друг Крантон все нам объяснит.

— Но здесь написан какой-то бред. При чем тут Крантон? Это скорее дело рук Пика.

— Не думаю, что Пик так мастерски владеет литературным языком. Да, я знаю, что вы хотите сказать. Знаю. Но бумага, посмотрите на бумагу.

— А что с бумагой? О, я понял. Бумага такая же, как та, на которой написано письмо Сюзанны Легрос. Что ж, давайте для верности сравним — письмо мадам Сюзанны у меня с собой. Да, милорд, вы абсолютно правы. Значит, письма были отправлены из одного и того же места. Вы говорите, это письмо найдено в колокольне? И что, по-вашему, это все значит?

— Я думаю, что это и есть отрывок из письма, которое Легрос послал своему другу в Лондон. Скорее всего, это та самая «гарантия», которую Легрос сочинял несколько часов, запершись в своей комнате. Думаю, это какая-то подсказка, по которой можно найти тайник с ожерельем. Может, шифр или что-то в этом роде.

— Шифр? Странный шифр… уж слишком длинный. А вы можете его разгадать?

— Нет, но можно попробовать. Или найти того, кто может. Я думаю, Крантон как раз такой человек, и надеюсь, что он расшифрует это послание. Однако признаться, мне кажется, что разгадка шифра нам мало чем поможет.

— Почему?

— Потому что, скорее всего, ожерелья в тайнике уже нет. Его забрал тот, кто убил Легроса. А кто это Крантон, Тодей или кто-то еще, мы пока не знаем.

— Да, вы, как всегда, логичны, милорд. И, думаю, если мы прочитаем шифр, найдем тайник и убедимся в том, что там нет драгоценностей — это будет доказательством того, что мы работаем в правильном направлении.

— Да, но если ожерелья в тайнике нет, — сказал Уимзи, когда они уже сели в машину и тронулись с места Крантон, конечно же, скажет, что он не брал его, и мы никак не сможем доказать обратное. Тогда мы не сможем выяснить, кто был на самом деле этот Легрос, и кто убил его. А в таком случае, как продвинется наше расследование?

— Хм… подозреваю, что никак, — ответил Бланделл.

— Именно, — сказал Уимзи. — Это как бег по кругу — всегда будем возвращаться к тому же, с чего начали.

Старший инспектор посмотрел на Уимзи и сказал:

— Да, очень похоже на бег по кругу. Но раз уж так, все равно, по-моему, нельзя останавливаться, надо предпринимать какие-то попытки, чтобы изменить ситуацию.

— Конечно, — сказал Крантон. Он был действительно болен и не вставал с кровати. — Если милорд узнает меня, я не могу ничего отрицать. Я буду говорить с вами абсолютно честно. Да, я был в приходе святого Павла в Новый год. И признаю, что с сентября я ничего о себе не давал знать. А если вы спросите, почему не нашли меня раньше — так это потому, что вам не хватает людей в штате. И зачем мы только платим налоги, не понимаю.

— Не тратьте время и силы на чепуху, — сказал старший полицейский Паркер. — Лучше отвечайте на вопросы. Когда вы начали отращивать бороду? В сентябре?

Крантон кивнул.

— Я так и думал. А зачем? Считали, что вам идет?

— Нет, конечно, — ответил Крантон, — честно говоря, я даже думаю, что изуродовал себя. Но я подумал: «Они никогда не узнают красавчика Нобби Крантона с этой ужасной черной бородой». Так что мне пришлось пожертвовать своей красотой. Под этой бородой и неподстриженными волосами лица вообще практически не видно. Сейчас я уже привык, а вот когда борода только начинала расти, мне казалось, что это просто ужасно. Знаете, я вспоминал о прекрасном времени, когда жил на премию Его Величества. Эх… Посмотрите на мои руки. Вот я хочу спросить вас, разве я могу теперь заниматься своей профессией после стольких лет физического труда?

— Так, значит, в сентябре вы затеяли какую-то игру? — терпеливо спросил Паркер. — И какую же? Это связано с ожерельем Вилбрехэм, да?

— Что ж, честно говоря, да, — ответил Нобби Крантон. — Я вам расскажу всю правду, потому что нельзя посадить за то, что я сделал, и в принципе, мне нечего скрывать. Только вот мне, как и любому джентльмену, крайне обидно осознавать, что моим вам все равно не верят. Тем не менее, я расскажу как есть, а верить или нет — дело ваше. Ожерелья у меня никогда не было, и вы это знаете. Если бы украшение было у меня, оно бы не лежало в какой-то дыре. Я бы сразу же распилил и продал его прежде, чем вы успели бы что-либо сделать. А что касается того, что вы якобы ищете ожерелье, я могу вам сказать, что по сравнению с тем, что делал я, вы просто топчетесь на месте.

— То есть вы отправились в приход святого Павла с целью найти ожерелье? — предположил Уимзи.

— Да, именно так. Спросите, почему? Потому что я знал, что украшение должно быть там. Эта свинья — то есть я хотел сказать…

— Декон?

— Да, Декон. — Уимзи заметил, с какой ненавистью и злобой Крантон произнес это имя. — Ожерелье было у него. Я точно знаю это. И я знаю, что он, скорее всего, спрятал его на своей малой родине. Больше негде было. И я решил найти и забрать украшение. Я хотел найти его и принести вам, чтобы вы, наконец, поверили, что ожерелье было не у меня. Я хотел доказать вам, что вы были не правы, когда так строго осудили меня.

— Неужели? Вы хотели найти украшение и принести его сюда, в полицию?

— Да.

— И, конечно, не собирались ни разрезать, ни прорвать ожерелье?

— Боже мой, конечно, нет! — ответил Крантон.

— Однако же вы не пришли к нам в сентябре и не дожили помощь в поиске украшения.

— Нет, не пришел, — согласился Крантон. — Я не хотел, чтобы потом за мной бегала куча полицейских, которые только мешали бы. Это было мое маленькое дело, понимаете?

— Удивительно, — сказал Паркер. — А почему вы так уверены в том, что знаете, где искать ожерелье?

— Однажды Декон сказал мне кое-что, что натолкнуло меня на такую мысль. Только вот потом выяснилось, что он соврал. Декон был большим лгуном. Я никогда не встречал столь лживых людей. Хотя, по-моему, такая черта характера свойственна большинству слуг.

— Возможно, — сказал инспектор. — Кто такой Тейлор Паул?

— А! Так вы знаете! — воскликнул Крантон, — это-то и сказал мне Декон…

— Когда?

— На суде. «Хочешь узнать, где драгоценности? — сказал он мне, зло улыбаясь. — Спроси об этом Тейлора Паула или Бетти Томаса». «Кто это?» — спросил я. «Ты найдешь их в приходе храма святого Павла. Только вот вряд ли ты еще когда-нибудь туда попадешь», — насмешливо сказал он. Я не выдержал и ударил его, тогда вмешался надзиратель.

— Это правда?

— Разрази меня гром, если я соврал, — ответил Крантон. — Только вот когда я приехал в приход, выяснилось, что таких людей там нет. Когда я спрашивал о них, мне рассказывали только какую-то чепуху про колокола.

— В субботу ночью вы сбежали оттуда. Почему?

— Честно говоря, — сказал Крантон, — дело в том, что там был один человек… вернее, женщина, которая странно на меня смотрела. Как будто узнала, несмотря на мою маскировку. Поэтому я решил, что лучше, ничего не спрашивая и не поднимая шума, тихо уйти.

— И кто же эта женщина?

— Жена Декона. Видите ли, я совсем не хотел возобновлять старые связи и знакомства. Признаться, я не ожидал увидеть ее в деревне. Я не думал, что она когда-либо вернется туда. Ну, если она так сделала, могу только сказать, что у этой женщины плохой вкус.