Мать совсем не изменилась после успеха книги, впрочем, благодарные отзывы читателей не могли не повлиять на ее жизнь. Она поверила в свои силы и теперь полна новых идей, например, о создании учреждения, которое будет оказывать помощь женщинам-мусульманкам из арабских стран.

Я горжусь, что история матери получила признание, но сама не люблю говорить о ее книге. Я никогда не хвасталась перед друзьями из театра; они узнали о книге, только когда мне пришлось отпрашиваться, чтобы успеть просмотреть телевизионную передачу с интервью матери.

Как бы я хорошо не относилась к своему парню, я решила, что нужно время, чтобы он хорошо узнал меня, прежде чем прочитает все это. Я боялась, что если увижу в его глазах жалость, наши отношения изменятся, потому что не хочу, чтобы янынешняя ассоциировалась со мнойпрошлой. Я хочу, чтобы он видел меня только такой, какая я есть теперь, не думая о том, какой я была вчера. Есть и другое преимущество в том, чтобы сохранять тайну: можно самому выбирать подходящий момент, чтобы сделать ее достоянием гласности. Так, словно ты держишь в руках некий пульт управления, и от тебя зависит, когда стоит нажать на кнопку.

Теперь Мелисса учится в колледже и разговаривает с сильным акцентом, присущим жителям Квебека. Она стала настоящей невестой. В самом прямом смысле.

Несколько месяцев назад она решила жить вместе со своим парнем. Они вместе строят планы: в следующем месяце хотят уехать на работу в Калгари. В день, когда Мелисса уходила из дома, мать была вне себя и выдвинула ей ультиматум:

— Если ты переступишь порог этого дома, ты больше мне не дочь! Можешь попрощаться с братьями, потому что больше ты их не увидишь. Ты лишишься права приходить сюда!

Мелисса посмотрела на меня со слезами на глазах. Я дала ей знак, что найду выход, а она пусть поступает, как решила. И она ушла.

Мать успокоилась только через полчаса.

— Помнишь наш разговор на тему сходства родителей и детей? — спросила я.

Она посмотрела на меня отстраненно. Собравшись с духом, я продолжила:

— Сегодня ты получила тому доказательство. Ты произносишь те же слова, которые произносила твоя мать, когда мы бежали из той холодной комнаты, в которой нас закрыли.

Мать молчала, внимательно глядя на меня.

— Так же, как и твоя мать, выгоняешь дочь и отрекаешься от нее только потому, что она хочет жить своей жизнью, такой, какую выбирает сама. И именно ты, а не она, грубо разрываешь отношения между вами.

Только теперь она поняла последствия своих слов.

— Ну хорошо. Что ты можешь мне посоветовать?

— Ты должна помириться с ней, иначе к кому она вернется, если отношения с парнем не сложатся так, как ей хочется? Ты хочешь, чтобы она оказалась на улице или в общежитии? Позвони ей. Она должна знать, что ты не покинула ее.

— Что я ей скажу?

— Извинишься. К этому можешь добавить, что двери твоего дома всегда открыты для нее и что она может приходить в гости, когда захочет.

После некоторых раздумий, собравшись с мыслями, она позвонила своей младшей дочери. Я почувствовала громадное облегчение от того, что общались они гораздо дольше, чем я предполагала. Повесив трубку, мать забралась в кресло и расплакалась. Как бы там ни было, но если я похожа на свою мать, это здорово! Даже если мать далека от совершенства, она все равно замечательная!

Элиас и Риан ходят в пятый класс. Первый год после окончания начальной школы. Одному нравится математика, другой больше любит гуманитарные предметы. Зах, наш милый мечтатель, тоже записан в ту же школу, что и старшие братья.

Мой старший брат Амир живет во Франции и учится в университете в Нантере. С тех пор как мы переехали в Монреаль, время от времени обмениваемся с ним новостями. В основном по Интернету. Когда меня охватывает меланхолия, я вызываю его, и мы общаемся. Несколько месяцев назад он сообщил, что хочет жениться на молодой девушке из Туниса, в которую влюблен без памяти.

— С ума сошел, Амир. Ты ее знаешь только три месяца!

— И что? Я уверен в своем выборе. Это женщина моей мечты.

— Подобные слова я слышу от тебя уже не в первый раз.

— На этот раз все совсем по-другому. Я хочу поехать в Тунис и попросить ее родителей отдать за меня свою дочь.

— Если до этого ты не изменишь своего решения.

— Послушай, ты, негодница! Лучше поздравила бы меня!

— Ну, типа, поздравляю! А с кем ты хочешь туда ехать?

— О чем ты?

— Чтобы просить руки официально, тебя должен сопровождать кто-то из членов семьи. Ты не можешь приехать к ним один.

— Возможно, я попрошу папу поехать со мой.

От неожиданности я подскочила на стуле. Падение с тридцатиэтажного небоскреба принесло бы подобный эффект! Папа!С каких это пор у него появился отец или даже не отец, а папа?С каких пор он называет этого человека папой?А мать до сих пор зовет Самией!

— Амир, у тебя, в натуре, крыша поехала! Ты хочешь, чтобы с тобой ехал отец!

— Ну да, а что тут такого?

— Ты хотя бы знаешь, где он живет?

— Нет, но я найду его.

— Ты думаешь об отце, а на мать тебе наплевать!

— Нора, я почти не знаю Самию.

Если бы в тот момент он стоял передо мной, я дала бы ему пощечину. Адреналин ударил мне в голову и заставил стиснуть зубы. — Ты не знаешь мать, но у тебя поворачивается язык сказать, что знаешь отца. Ты просто воротишь лицо от той, которая произвела тебя на свет, и ищешь любое оправдание, чтобы оградить себя от контактов с ней.

Амир ничего не написал в ответ, тогда я продолжала:

— Слушай меня. Если не считаешь нужным отвечать, можешь молчать. Но знай, тебе не стоит ехать в Тунис с отцом. Пусть уж лучше это будет твоя бабка или дед. Ты не видел отца более тринадцати лет и многого о нем не знаешь. Поверь мне, лучше вообще забыть о нем.

Амир не выходил на связь целый месяц. Я сходила с ума от беспокойства. Мое прошлое снова тяжелым грузом угнетало меня, а длительное молчание брата не предвещало ничего хорошего. Как он мог сохранить хорошие воспоминания об отце и ничего не знать о любви своей матери, у которой его отняли, когда он был еще младенцем? Все эти годы мать страдала, но страдала молча. Это тянулось слишком долго, что ж, настало время поднять завесу молчания. Несколько раз я пыталась связаться с ним по Интернету, но из-за разницы часовых поясов мне это не удавалось. Летом 2006 года я отправила ему короткое письмо, которое он должен был прочесть, как только включит свой компьютер. Вечером он вышел со мной на связь.

— Привет, ты как?

— Неважно. Нам нужно поговорить.

— Слушаю тебя.

— Я устала разговаривать с монитором. Лучше лицом к лицу.

Он отключился, но через час снова оказался на связи.

— Я купил билет на самолет до Монреаля. Послезавтра буду в Квебеке. У меня есть десять свободных дней.

Наконец-то! Это было то, чего я так желала. Мать отправилась в путешествие по Египту, дети были в гостях у отца в Алжире, Мелисса жила с женихом. Я была совершенно одна. Это был идеальный момент познакомить его с обратной стороной медали. С нашей стороной. Мне нужно было столько всего ему рассказать, но самое главное — он должен быть узнать всю правду о матери.

Я приехала в аэропорт на час раньше. Мне так не терпелось увидеть Амира, что я не находила себе места! Я вытягивала шею, чтобы лучше рассмотреть прибывающих пассажиров. И вдруг увидела его! Та же походка. По улыбке я поняла, что он тоже узнал меня. Стало интересно, как мы будем приветствовать друг друга? Более молодые вместо поцелуев похлопывали друг. — друга по плечам. Он поступил иначе. Поставив сумки, сгреб меня в объятия. Мой старший брат! Тот, кого я не видела более шести лет, с кем мы мечтали о счастье, и вот теперь он стоял прямо передо мной. Я расплакалась от радости.

— На тебе только кожа да кости, — пошутил он.