— Да, без старого Роддерса все будет уже не то. — Он улыбнулся, глядя на Родни.

— Ну, толку от него было немного. Это почти то же самое, что снять фигуру с носа корабля. Ты можешь прекрасно плавать без нее, и через некоторое время люди забудут, что она когда-то там была, — ответила я.

Похоже на ситуацию с Максом. Добрый корабль Алекс не потонет без этой крысы. Я выхватила у Дэмьена бутылку и сделала глоток.

Домой я отправилась на одном такси с Дэмьеном, Харви и Дженни.

Влюбленные голубки провели все путешествие намертво сцепившись и облизывая друг друга, как дети мороженое.

Я смущенно пялилась в окно, а Дэмьен, в надежде откопать какую-нибудь грязную историю, расспрашивал водителя о знаменитостях, которых тот возил. Харви и Дженни вышли вместе, хотя я точно знала, что Дженни живет совсем не здесь. После всех офисных недомолвок, хождения вокруг да около, бесконечных взглядов украдкой, долгой четырехмесячной прелюдии, они двигались к цели семимильными шагами.

Почему так сложно завязать отношения? И почему у Харви и Дженни все так просто?

— Разве не прелесть? — сказал Дэмьен, наблюдая, как они идут к дому Харви, взявшись за руки, а потом останавливаются и целуются в тени.

— Любовь… тьфу! — сплюнула я. — Да кому она нужна?

— Что случилось? Мы разочарованы? Нас опять расстроил наш молодой человек?

Он не сочувствовал, а дразнил меня.

— Я больше не с Максом, — угрюмо отозвалась я.

Дэмьен, до этого полностью поглощенный происходящим за окном, при этих словах повернулся ко мне и сделал удивленное лицо.

— Тебе прекрасно удалось это скрыть.

— Вряд ли я стала бы обсуждать свою частную жизнь с тобой, правда? Разве что мне бы хотелось оповестить об этом всех.

— Ты действительно обо мне такого мнения? Честно, Алекс, я не такой уж плохой.

— Нет?

— Конечно нет.

Он посмотрел на меня невинными щенячьими глазами.

Я ответила недоверчивым взглядом.

— Почему ты так меня ненавидишь? — посетовал он.

Я попыталась на слух определить, насколько искренне это сожаление.

— Я тебя не ненавижу, мне совершенно все равно.

— Для мужчины это настоящий вызов, — засмеялся он, бесстыдно меня разглядывая.

Теперь я знаю, почему мне не нравится Дэмьен. Потому что он напоминает мне Макса. Нахальный, привлекательный, уверенный, что любая побежит за ним, стоит поманить пальцем.

То есть он принадлежит именно к тем мужчинам, которым мы с подругами хотим отплатить их же монетой.

Да, может получиться неплохо. Поставить его на место. Проблема только в том, что с ним это может оказаться соревнованием, кто кого скорее трахнет, а практики в этих делах у него гораздо больше. Кто в результате проиграет? И стоит ли трахаться с таким придурком только для того, чтобы заработать галочку?

Дэмьен тоже жил в Челси, недалеко от Эммы, в квартире на первом этаже, похожей на ту, где жили мы с Максом.

Я ждала, что он вылезет из такси и оставит меня расплачиваться, но вместо этого он заплатил водителю, повернулся ко мне и, улыбнувшись, спросил:

— Не зайдешь на чашечку кофе? Что можно подумать, когда слышишь такой вопрос от такого мужчины, как Дэмьен? Не знаю, послужили этому причиной шесть бокалов теплого белого вина, несколько бутылок пива и несколько порций водки, которые плескались у меня в желудке, или мысль о моем нулевом счете, но так или иначе, когда я открыла рот, чтобы сказать: «Не выйдет, Хосе», я услышала, как говорю «О'кей». Это определенно был мой голос, но звучал он безжизненно и отстранений, как будто говорила отрубленная голова. Мой мозг тут же забился в истерике, не в силах вообразить, что я буду делать одна в квартире Дэмьена — при этом вместе с Дэмьеном. Тем не менее минутой позже я оказалась именно там.

Для такого, как он, место выглядело на удивление мило. Не знаю, чего я ждала. Раньше у меня не было повода представлять себе, как он живет, но скорее всего я бы поместила его в квартиру в Ислингтоне с цветастым ковром, нейлоновыми коричневыми пододеяльниками и плакатами «Арсенала» вместо обоев.

В квартире Дэмьена был паркет, кухня из светлого дуба, музыкальный центр — настоящее произведение искусства, бледные стены и шторы с изображением статуи Свободы.

Еще больше меня удивило то, что в его обществе я прекрасно себя чувствовала.

Мне понравилась большая часть его музыкальной коллекции, и то, как обставлена его квартира; он приготовил настоящий, а не растворимый кофе, плюс печенье «Хоб Нобз», которое еще больше повысило его рейтинг.

Он был кокетлив без пошлости, остроумен без грубости, прекрасно начитан и оказался приятным собеседником.

С этой стороны я его не знала.

Возможно, остроумные замечания и инфантильные замашки были частью его образа, предназначенного только для офисных приятелей.

Я даже умудрилась немного пококетничать в ответ. Не сильно, самую малость. Достаточно для того, чтобы от кофе перейти к бренди, а для Дэмьена — чтобы переместиться из бледно-лилового кожаного кресла на диван, на котором с комфортом устроилась я.

Сначала он сидел на противоположном конце длинного трехместного чудища, но, постепенно продвигаясь по мягкой кожаной обивке, в конце концов оказался плечом к плечу со мной.

Зевнув, он потянулся, а затем опустил руку мне на плечи.

Только я хотела прокомментировать эти замашки из фильмов про шестнадцатилетних, как вдруг его пальцы принялись разминать мои напряженные мускулы. Меня неожиданно охватило очень приятное чувство. Да что там, просто чудесное ощущение. Видимо, моим плечам за последнее время пришлось вынести слишком много, и они буквально завязались узлом.

Дэмьен подвигался все ближе, пока наконец я не откинулась ему на грудь, а он продолжал мять мои плечи, словно повар — тесто, поглаживая, разминая, так что я в результате стала гибкой и податливой, как тряпичная кукла.

Боже, здорово у него получается. Умопомрачительный массаж в сочетании с алкоголем перенес меня в другое измерение.

Я настолько утратила связь с реальностью, что даже не заметила, в какой момент его руки скользнули вперед и, забравшись под блузку, переключились на мою грудь. Кончики больших пальцев осторожно коснулись сосков и заставили их затвердеть медленными, мягкими, едва ощутимыми прикосновениями.

Следующее, что я помню, — это поцелуй.

«Я целую Дэмьена, — сообщил тоненький голосок у меня в голове. Голосок звучал удивленно и несколько возмущенно. Потом он внес некоторые дополнения: — Я считаю, что тебе нужно перестать целовать Дэмьена», — высказался он.

На что мое тело ответило известным жестом и продолжило свое занятие.

«Немедленно перестань целоваться с Дэмьеном! — скомандовал голосок, окончательно определившись. — Он соблазняет тебя. Все должно происходить не так!»

К сожалению, остальная часть меня не отвечала. Целоваться с Дэмьеном было приятно, и это меня удивило. Опять же, я чувствовала себя как-то отстраненно, словно наблюдала за происходящим из угла комнаты.

Голосок, видимо обладающий даром предвидения и чувствовавший смертельную угрозу моей чести, закатал рукава и приготовился вступить в драку с моим пьяным и глупым телом, отказывавшимся прислушиваться к голосу рассудка. В общем, мой мозг был очень озабочен тем, что происходило с телом, а то решило, что происходящее ему нравится и ему все равно, кто именно его обнимает. Похоже на сюжеты старых мультиков Уорнер Бразерз. Мое плохое «я» сражалось с хорошим у меня же в голове. Пока до драки еще не дошло, и они обменивались репликами примерно такого содержания:

«Это нам поднесли на блюдечке».

«Тебе не нравится Дэмьен».

«Начинает нравиться».

«Но ты же на самом деле хорошая девочка, ты не занимаешься сексом только для чувственного наслаждения».

«Будь я мужчиной, занималась бы».

«Будь ты мужчиной, ты бы стала трахаться с женской версией Дэмьена?»

«Симпатичная. Хорошая фигура. Женственная. Да, определенно».

«Но ты не мужчина».