По данным изучения 23 случаев групповых изнасилований, произошедших в Варшаве, [148], в 18 случаях женщины вели себя легкомысленно, а в 7 случаях — сексуально провоцирующе. В 17 случаях мужчины не планировали заранее преступления и совершили его в связи с возникновением благоприятствующей ситуации. 75% групповых изнасилований было совершено в период 20—22 часов, причем в 10 случаях — в квартире одного из преступников. В большинстве случаев до дня изнасилования жертвы и преступники не были знакомы между собой. Обсуждая проблему групповых изнасилований, Szczyrba [314] сообщает, что первичной причиной доведения преступниками своего умысла до конца было не столько физическое воздействие, сколько деморализация жертв. Кроме того, этому способствовали: легкомысленное и наивное поведение жертв, провокация сексуального поведения с их стороны, а также ощущение некоторыми потерпевшими собственной вины в подобном поведении преступника. Во многих случаях жертвы не предпринимали никаких попыток к сопротивлению и не заявляли о случившемся. Более того, часть “потерпевших” не была обижена происшедшим и в дальнейшем поддерживала отношения с преступниками.

Baurman [18] на основании обследования 8058 женщин, изнасилованных в Нижней Саксонии, приходит к выводу, что существующее законодательное определение понятия “изнасилование” фактически не учитывает психических последствий этого преступления для жертвы и поэтому нуждается в дополнении. Отдаленные последствия изнасилования в последнее время все больше привлекают внимание исследователей [ 375, 402, 426, 431]. Barvin [14] сообщает, что примерно у 1/9 жертв изнасилования развивается специфический комплекс эмоциональных расстройств (the rape trauma syndrome). В результате наблюдения 41 изнасилованной женщины на протяжении 1—2,5 лет после преступления Nadelson [231] установил, что у 41% из них имеется фиксированный страх перед возможностью повторного изнасилования, у 32% отмечаются эмоциональные расстройства, у 22% развились сексуальные нарушения, а у 41% — депрессивная реакция. Многие исследователи считают необходимым проведение психотерапевтического лечения жертв изнасилования, как в виде кратковременного воздействия непосредственно после совершения преступления, так и в последующем в виде поддерживающих курсов. Этой проблеме был посвящен международный конгресс, проходивший летом 1984 года в Швейцарии, на котором, в частности, ставился вопрос о применении абортивных средств в случае беременности, наступившей у женщины в результате изнасилования[*Имеются в виду страны, в которых прерывание беременности даже медицинским путем запрещено законом].

Анализ 118 изнасилований, совершенных в Швейцарии [118], показал, что виновники их были сравнительно молоды: 50% из них были не женаты, а 57% жертв преступления находились в возрасте от 15 до 19 лет. Чаще всего изнасилованию подвергались кельнерши и проститутки. В 30% случаев либо преступники, либо их жертвы находились в состоянии алкогольного опьянения. Большинство преступлений носило не случайный ситуационный характер, а было осуществлено умышленно и преднамеренно.

С целью изучения влияния средств массовой информации и массовой культуры на распространение сексуальной агрессии было проведено одно оригинальное исследование [206]. В ходе эксперимента 29 нормальных мужчин подвергались воздействию специальной аудиовизуальной сексуальной стимуляции — им демонстрировали 12 слайдов с изображением сцен изнасилования, демонстрация сопровождалась воспроизведением магнитофонной записи, сделанной в процессе реального преступления. Причем многие исследуемые мужчины отреагировали развитием сексуального возбуждения как на процесс изнасилования, так и на проявленную жертвой реакцию сопротивления и страха. Вместе с тем никто из них не только никогда не участвовал в изнасиловании, но и не помышлял об этом, а в половой жизни не проявлял сексуальной агрессивности. Анализируя полученные результаты, Malamuth приходит к следующему выводу: “Отмечающийся в средствах массовой информации и произведениях массовой культуры “взрыв насилия” может стимулировать появление нездоровых фантазий у ранее совершенно здоровых людей, а повторяющаяся стимуляция такого рода может провоцировать их к антисоциальному и девиантному поведению”.

Обсуждая литературные данные и результаты собственных исследований, Schiff [275] отмечает, что совершенно сокрытой от взглядов правоохранительных органов и исследователей является во многом неясная и дискутабельная проблема изнасилования собственной жены.

Wehner-Davin [331] считает, что изнасилование в странах Западной Европы носит характер массового явления, угрожающего общественной безопасности. Ежегодное количество действительно совершаемых изнасилований оценивается им в ФРГ в 70—140 тысяч случаев. В то же время полиция зачастую пренебрегает заявлениями об изнасиловании, особенно когда в его совершении обвиняется муж потерпевшей. Тенденция к росту числа изнасилований отмечается в США и Канаде [14]. В США наибольшее число зарегистрированных изнасилований отмечается в Лос-Анджелесе—51,1 на 100000 женщин, затем Нью-Йорк (23,7:100000), а завершает список Сан-Диего (9,8:100 000). Из изученных Barvin и Belisle [14] 451 случая изнасилования в 89,4% был совершен влагалищный коитус, а примерно в 7% случаев преступник заставлял жертву стимулировать половой член другими способами. При анализе этого материала были отмечены следующие последствия изнасилования: наступление беременности жертвы — 9 случаев, заражение жертвы венерической болезнью — 63 случая, развитие у жертвы нервно-психических расстройств — 53 случая.

Анализируя данные исследования насильников, Rada [259] отмечает, что у них часто встречаются сексуальные расстройства (особенно нарушения эрекции и эякуляции), проблемы в супружеской жизни и генерализованная агрессия в отношении женщин. Подобные данные были получены и другими исследователями, склонными рассматривать отмеченные явления как отдельные причины, способствующие совершению изнасилования [157]. Проанализировав данные ФБР о 50 000 изнасилований, Michael и Zumpe [223] высказали предположение, что в ряде случаев не исключается обусловленность изнасилования действием нейроэндокринньгх механизмов.

Проведенное Solola [289] изучение 621 случая изнасилования показало, что в 200 случаях они были совершены в квартирах потерпевших и в 94 случаях — в квартирах преступников. При обследовании потерпевших в 55% случаях у них отсутствовали какие-либо телесные повреждения, а при наличии таковых в 15% случаев они локализовались в области гениталий и в 23% — экстрагенитально. Характер вагинального коитуса насилие носило в 70,2% случаев, вагинального коитуса в сочетании с минетом — в 16,1%, сочетания вагинального и анального коитуса — в 2,4%, анального коитуса — в 1,9'%, минета — в 1,3%, анального коитуса в сочетании с минетом — в 1,1%, а сочетания анального коитуса, вагинального коитуса и минета — в 1,4%.

Обширные сведения об изнасиловании содержит работа Soutoul и Froge [290], которые, в частности, считают, что в связи с ростом числа изнасилований следует популяризовать среди врачей различных специальностей знания на эту тему. По мнению автора, около 90% жертв изнасилования не заявляют о случившемся в правоохранительные органы, но вместе с тем многие из них обращаются за медицинской помощью. Авторы дают следующее определение понятию “изнасилование” — это акт сексуальной пенитрации любого вида, совершенный в результате принуждения или внезапности. Особо подчеркивается то, что об изнасиловании можно говорить только тогда, когда отсутствовало согласие жертвы на совершение имевших место сексуальных действий. При этом проявление жертвой согласия может носить следующую форму:

истинное согласие, или сознательное участие в сексуальном акте без чувства вины;

импульсивное согласие, или сексуальный акт, одобренный в настоящий момент, когда импульс позволил пойти на сближение, а позднее возникли сожаления о случившемся, ощущения униженности и вины;