Усталая, выдохшаяся Кэтрин подошла к камину и положила ладони на каминную доску.

— Я заплатила доктору и вернулась домой, а в санатории начали курс лечения. Через две недели я встретила тебя.

Кэтрин не заметила, как Фредерик встал у нее за спиной, пока не почувствовала его руки у себя на плечах. Не говоря ни слова, она повернулась и бросилась ему на шею. Он обнимал ее, чувствуя дрожь ее тела, и смотрел, как жадное пламя в камине лижет дрова. Снаружи опять началась гроза и дождь застучал в окна с новой силой.

— Кэт, дорогая, уж если ты все мне рассказала, мог бы я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче?

Она отрицательно покачала головой и уткнулась ему в грудь.

— Нет, я больше не хочу, чтобы ты касался этой части моей жизни. Просто я оказалась недостаточно сильной и вот — все поведала тебе. — Глубоко вздохнув, она чуть отпрянула, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я боялась, что, узнав об этом, ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

— Кэт! — В его голосе слышны были боль, тепло и осуждение.

— Я знаю, что ошибалась, Фредди. Это глупо, но ты все должен понять. Мне необходимо было время. Мне нужно было разобраться, как я собираюсь прожить свою жизнь, как поступить со своей карьерой, с матерью, со всем… — Она схватила его руку и заставила посмотреть ей в глаза. — Я была никем, а потом меня окружила толпа фанатов, всюду появились мои фотографии, я чуть ли не каждый день слышала себя по радио. Ты знаешь, как это приятно! Как слава затягивает и забирает тебя целиком!

Фредерик погладил ее по щеке.

— Да, мне знакомо все это.

— Прежде я с замиранием сердца думала о том, что мама снова может войти в мою жизнь. Моя ненависть к ней была сильней моей любви. Но надо было наконец просто смириться, и это пришло, и я почувствовала свою вину Мне стало стыдно. Нет, бесполезно говорить, что мне не в чем себя винить. Это холодное умозаключение не имеет ничего общего с чувством. Я не рассчитываю, что ты это поймешь. Ты никогда не соприкасался ни с чем подобным. Она моя мать, и невозможно ее отделить от меня, даже зная, что я не несу ответственности за ее болезнь. Но мало того, что я пережила с матерью. Еще я полюбила тебя! — Пламя в камине танцевало, и дрова потрескивали. — Я полюбила тебя, — повторила она так тихо, что он еле расслышал. — Но я не могла стать твоей любовницей.

Фредерик сжал ее руки и нежно спросил:

— Почему?

Она потрясла головой. Лицо ее оставалось в тени.

— Потому что тогда бы я была, как моя мать. — Горькая улыбка скользнула по ее лицу, и она отвернулась.

— На самом деле ты не веришь в это, Кэт. — Но она покачала головой и не ответила ему. Фредерик решительно повернул ее лицом к себе. — Нельзя осуждать детей за ошибки их родителей.

— Нет, но я…

— Никаких «но» в данном случае, Кэт. Ты знаешь, кто ты есть — замечательная певица, прелестная девушка и очень хороший человек.

В комнате был слышен только шум моря и дождя да потрескивание дров в камине.

— Я желала тебя, — ее голос срывался, — когда ты обнимал меня, прикасался ко мне. Ты был первым мужчиной, которого я желала. — Он почувствовал, как она передернула плечами. — Но я вспоминала все: маленькую комнату, всех мужчин моей матери… — Голос ее прервался, она хотела снова отвернуться, но Фредерик ее удерживал.

— Спать с незнакомыми — совсем другое дело. Это отличается от близости с любимым человеком.

— Да, я знаю это, но…

— Позволь мне доказать тебе это. — Предложение застало ее врасплох.

В глазах Кэтрин отразилась растерянность, словно она попала в ловушку. Она знала, что он откажется от своего намерения, если она отрицательно покачает головой. От волнения у нее дрожь пробежала по спине. Она взяла его за руки. И у нее вырвалось слово, которое он так жаждал услышать:

— Да!

Фредерик любовно гладил ее по волосам и целовал в глаза. Он чувствовал, как она трепещет в его объятиях. Он был терпелив, прижал губы к ее губам и ждал, пока они раскроются. Потом он взял ее на руки и отнес в постель. Сквозь шум дождя она слышала, как любимый нежно шепчет ее имя, покрывая ее страстными поцелуями.

Голова Кэтрин покоилась на плече Фредерика. Его ладонь лежала у нее на груди, и ее сердце стучало под его ладонью.

В комнате было тихо, а за окном барабанная дробь капель сменилась нежным журчанием дождевых струй. Она будет теперь вспоминать о пережитом каждый раз, как пойдет дождь. Ей казалось, что Фред спит, и она старалась не шевелиться, чтобы не разбудить его. Кэт лишь подняла голову, хотела посмотреть на огонь, но, взглянув на Фредерика, увидела, что глаза его открыты и сияют счастьем. Она погладила его по щеке.

— Я думала, ты спишь.

— Нет, я… — Он наклонился над ней и вытер еще не высохшую слезинку с ее ресниц. — Я сделал тебе больно?

— Нет, нет, ты не причинил мне боли. Ты был удивительно осторожен. А я словно от чего-то освободилась. — Кэтрин совсем засмущалась. — Я сказала глупость?

Он засмеялся.

— Успокойся, ничего глупого в этом нет. — Он смотрел, как в ее глазах отражается пламя. — Кэт, ты так прекрасна!

Она улыбнулась и поцеловала его.

— Я всегда думала то же самое о тебе. И всегда замечала, что ты невероятно нравишься девушкам.

Он удивленно поднял брови.

— Неужели? Впрочем, признаюсь, что и сам это знаю. Но я никогда не понимал направления твоих мыслей. Может быть, это и хорошо. Ведь тайна, неразгаданность всегда украшают женщину.

Кэтрин снова поцеловала его.

— Уверена, ты самый лучший мужчина на свете.

— Это приятно… в данных обстоятельствах.

— И еще я уверена, что должна нравиться тебе еще больше при таких «обстоятельствах». — Лежа рядом с ним, она слышала, как учащенно бьется его сердце. — Фред… — она наклонилась к его уху, — ты так хорош со мной, так добр, так нежен…

Она услышала тяжелый вздох, в его взгляде появилась напряженность. А глаза стали совсем темными и напомнили ей момент, когда он схватил ее там, в самолете.

— Любовь не всегда добра, Кэт. И не всегда нежна. — Его губы обрушились на ее губы с такой настойчивостью, словно он решил отбросить всю сдержанность и растерзать ее. Теперь он был нетерпелив, все заглушила страсть. — Так долго! Я хотел тебя так долго! — Она была его, и он мечтал о ней целых шесть лет!

Сверкающая полоса солнечного света упала на глаза Кэтрин. Было тепло, в воздухе дрожала алая дымка. Она медленно подняла веки и повернулась к Фредерику. Он еще спал, глубоко и ровно дыша. Она не хотела его будить, пока еще нет. Это было первый раз в ее жизни: она проснулась рядом с любимым. Кэт чувствовала полноту жизни, на душе было тепло и хорошо.

Он прекрасен, думала она, глядя на его лицо. Как он деликатно сострадал мне, слушая мой рассказ вчера ночью.

— И я люблю его! — Она не только подумала, но и прошептала это вслух. — Я всегда любила его, с самого начала и все прошедшие шесть лет, а сейчас, когда мы вместе, я люблю его еще больше.

Кэтрин вдруг обуял страх оказаться в зависимости от другого человека. Этот страх потерять свободу преследовал ее всю жизнь. Никаких требований друг к другу, никакого давления! Мы просто будем вместе, это все, что мне нужно. Она устремила глаза на его губы. Этой ночью он был сначала нежным, потом неистовым. Но барьер был разрушен. Шесть лет, шесть пустых лет! Кэтрин продолжала размышлять. Для нее не существовало ни вчера, ни завтра, а только сегодня.

Внезапно она улыбнулась, вспомнив о чудовищных завтраках, которые он съедал. Обычно они спускались в кухню, чтобы выпить кофе, а он очищал полную тарелку с едой. Кэтрин, увы, не любила готовить. Но сегодня ей захотелось преподнести ему сюрприз. Даже во сне Фредерик крепко держал ее в объятиях. Кэтрин осторожно освободилась от них. Не вставая с постели, она протянула руку и нащупала халат.

Кухню заливал солнечный свет. Первое, что она сделает, это сварит кофе. Странно, она так рано проснулась и не почувствовала обычной утренней вялости, которую преодолевала лишь выпив кофе. Она ощущала себя бодрой, энергичной, такой, как во время концерта.