Все внимательно слушали.

— Но не я! — он жевал свою сигару, поворачиваясь вокруг в поисках несогласных. — Это место — дыра, и многие из нас находятся здесь гораздо дольше недели. Но это наша дыра… и я думаю, не имеет значения, что случится, это наш дом.

Некоторые закивали.

— Каждый пионер борется со средой обитания. Вот она наша среда обитания и вот наш дом. И я готов защищать свой дом, если придется. Хорошо, если есть мирное решение. А если нет, — он поднял ружье над головой, — пусть попытают счастья.

Послышались одобряющие возгласы и начали усиливаться. Затем последовали аплодисмены, и похожие на пулеметный огонь звуки, в которых можно было расслышать: «Тер-ми-нал Сити… Тер-ми-нал Сити… Тер-ми-нал Сити!» Макс подождала, наслаждаясь энтузиазмом и единством, затем сделала шаг вперед и подняла кулак.

В помещении установилась тишина, кулаки были высоко.

Макс сказала:

— Мы сделаем все возможное, чтобы все закончилось мирно! Но Мол прав. В Терминал Сити мало хорошего, но это наш дом, и мы больше не будем убегать.

Подошел Люк, держа флаг, который сделал Джошуа. Он передал его Макс, и она подняла его вверх под одобрительные возгласы толпы.

И хотя они имели не так уж и много, но это принадлежало им, и если понадобится защищать это, они будут стоять до смерти.

После, казалось бы, часов, проведенных в многочисленных сиэтлских пробках, Логан Кейл наконец-то подъехал к потрепанному семиэтажному зданию, которое было отелем Армбрустер — некогда местом, где можно было остановиться в Изумрудном городе… и, естественно, эти времена закончились не после Золотой Лихорадки 1896. Вместо парадной двери, когда-то имевшей темно-зеленый цвет, красовался проем, затянутый выцветшей материей, а у парадного входа, дымчатое стекло которого некогда было прозрачным, стояли бомжи, а не услужливые швейцары.

Логан набрал телефонный номер.

Аша ответила немедленно:

— Да?

— Это я. Я наконец-то на месте. Учитывая цены на топливо, пробки не должны быть проблемой. Как наш гость?

— Он был очень хорошим мальчиком.

— Интересно, не прикидывается ли он, — сказал Логан.

— Если это так…

— Шлепнешь его. Ок, засекай время. Если я не дам о себе знать через полчаса, ты знаешь, что делать.

— Еще бы, — ответила она, и связь оборвалась.

В фойе Логана встретил аромат, который был смесью запахов одной из сигар Мола и мужской раздевалки Союза Христианской молодежи. На фоне вытертого коврового покрытия и обшарпанной мебели выделялась роскошная хрустальная люстра, которая служила напоминанием о лучших днях. Так же внушительно выглядела стойка справа, она была похожа на дубовый бар из западных фильмов. Когда это место будет снесено, люстра и эта дубовая стойка будут единственными вещами, которые можно будет спасти.

За стойкой на высоком табурете сидел шестнадцатилетний парень, настолько белый, что Логан чуть было не принял его за очередной эксперимет Мантикоры, если бы глаза человека не были бы такими темными, как пара изюминок, украшающих миску с мороженым. Клекр был увлечен журналом — «Почти легальный подросток» — в котором, как понял Логан, когда подошел достаточно близко, чтобы разглядеть обложку, ничего не говорилось о законе и не было никакой нацеленности на подростковую аудиторию.

Беловолосый клерк не только не сделал попытки спрятать порнографический журнал, когда Логан подошел к стойке, парень даже не оторвал от него взгляда.

— Извините, — позвал Логан.

Наконец оторвав взгляд от фотографий обнаженных девушек, клерк посмотрел на Логана глазами, которые были еще более мертвы чем рэп музыка.

— У вас есть гость по имени Томас Висдом. Могу я узнать номер его комнаты, пожалуйста?

— Нет.

— Нет?

— Мы не даем подобную информацию всем, кто спрашивает. Вы не думаете, что наши гости заслуживают приватности?

Логан посмотрел на журнал.

— Сколько стоит подписка на это замечательное издание?

Глаза клерка потемнели.

— Оно ежемесячное. Цена номера восемь девяносто пять.

— Но ты съэкономишь деньги, если подпишешься.

— Ну… понадобится не меньше полсотни баксов.

— Понятно. И он придет в простом коричневом конверте?

Клерк понял намек Логана и кивнул.

— Конечно. Просто и надежно.

Логан вытащил из своего бумажника помятую пятидесятидолларовую купюру.

— В какой комнате, вы говорите, остановился мой друг, мистер Висдом? — 417, сэр.

Логан положил банкноту поверх одной из откровенных фотографий.

— Наслаждайтесь, — сказал он.

Крошечная желтая улыбка появилась на бледном лице.

Логан нагнулся и схватил клерка за запястье.

— Знаешь, что я не ненавижу, когда подписываюсь на журнал?

Темные глаза теперь были широко открыты.

— Нет. Что?

— Когда они звонят и просят отписаться. По телефону?

— Почему бы мне мне не придержать все звонки мистера Висдома для Вас?

— Это было бы очень мило.

В контрасте со зловонием в фойе в лифте пахло мочой. И пока мимо проплывали этажи, Логан гадал не идет ли он прямиком в ловушку Эймса Вайта. Хотя он точно выследил Томпсона, его омпьютерные данные могли быть подтасованы Вайтом, который знал о склонности Зоркого к технике. И если Отто Готтлиб стоит за этим, или является пешкой, тогда…

Когда двери лифта открылись на четвертом этаже, Логан решил, что пистолет, заткнутый сзади за его пояс, должен там и остаться. Если он приблизится к Томпсону с пушкой в руке, это может дать ложный знак, и все пойдет к черту. В любом случае, не стоит давать паранойе взять над ним верх. А с другой стороны паранойя не раз позволяла ему выжить в играх Зоркого…

Каждая поверхность в коридоре представляла собой какой-нибудь оттенок серого цвета. От дешевого коврового покрытия до облупившейся краски на стенах. Даже настенные светильники, висевшие через каждые шесть шагов, казалось были покрыты патиной многолетней копоти. Пока он шел по коридору, комната, как он думал, была за углом, запах мочи уступил место лизолу.

Логан осторожно приблизился к двери с номером 417, остановился и постучал.

Нет ответа — никаких звуков из не донеслось из гостиничного номера: ни звука телевизора, радио или поднимающегося из кресла человека — ничего.

Логану действительно было нужно, чтобы Томпсон был дома, и его чутье, несмотря на тишину, подсказывало ему, что человек был по ту сторону двери. ТОмпсон скрывается, он затаился, черт подери, он здесь, должен быть здесь…

Подойдя ближе, Логан снова постучал. По-прежнему ничего. И на третий стук ему ответила тишина.

Или, может быть, чутье подвело его. Логану было интересно, знал ли любящий порно клерк, что Томпсона нет в номере, когда продавал информацию…

В разочаровании Логан громко произнес в сторону двери:

— Мистер Висдом! Мистер Висдом! Мне нужно поговорить с вами. — Затем он приблизился к двери, прислушался и ничего не услышал. Наконец он почти прокричал: — Мистер Томпсон!

Дверь внезапно распахнулась, и Логан обнаружил, что он смотрит в темное отверстие дула ружья.

— Вы можете потише! Вы хотите, чтобы меня убили?

Сфокусировавшись и стараясь не смотреть на направленное на него ружье, Логан увидел тощего бледнолицего белого мужчину всего на несколько лет младше его самого, со спутанными темными волосами, неухоженной бородой и глазами, в которых были одновременно истощение и ужас.

— Нет, мистер Томпсон, я хочу помочь вам остаться в живых.

Рука, державшая ружье дрожала. Логан осознал, что человек с ружьем находится в секунде от того, чтобы отправить его в вечность…

— Больше трех месяцев назад, мистер Томпсон, — произнес Логан так хладнокровно, как только мог, — вы работали на УНБ, и вашим начальником был очень плохой тип по имени Эймс Вайт.