— Продолжайте, — сухо предложила Шейла. — Продолжайте, Джо. Вы не думаете, что мне пора узнать?

Так много рук, так много пружин, и все тянут в разные стороны. Для Джоанны это было почти трагедией. Шейла, Мэттью, Дуглас — все хотели одного — сохранения «О'Малли Твидс Лимитед».

— Да, миссис О'Малли, — спокойно сказала она. — Я думаю, пора.

Мэттью собрался переодеться к обеду. Ничто в течение дня не вызывало в нем такого раздражения, как одевание и раздевание. Он не мог натянуть рубашку через голову. Он ронял вещи и не мог их поднять. В данный момент галстук, который он выбрал, шелковый, переливчатый, с рельефным узором, лежал на полу.

— Подними эту штуку, будь добра, — обиженно сказал он, когда вошла Шейла.

Еще одно обстоятельство, которое она считала само собой разумеющимся, — услуги, привычно оказываемые Дугласом отцу. Телефон в его комнатах временами звонил, должно быть, по двадцать раз в день с коротким требованием «зайди сюда, будь добр». И никогда не звал меня, думала она, разве только ни Дугласа, ни Ши не было поблизости. Если бы не фабрика, он давно бы ее оставил.

Сейчас она машинально достала ему свежую рубашку из плотного кремового шелка. Мэттью наверное даже на смертном одре обсуждал бы, какую рубашку надеть.

— Мне придется научиться, верно? — сказала она, расправляя блестящие складки на его очень загорелых руках.

— Зачем?

Помоги мне, молча молилась она.

— Ну, я подумала, Мэтт, что нам с тобой следует встретиться с Фелгейт-Уинтером… и с французами тоже. Чтобы представить «Юность О'Малли» наилучшим образом.

Лицо, почти глуповатое от удивления, повернулось к ней.

— Конечно, нам придется посоветоваться с доктором Хантером, — осторожно сказала она. — Но он только и может, что говорить «нет».

— Так что мы дадим эту возможность, верно? — Мэттью больше не выглядел глуповато. Он был ярким, смуглым и снова в седле. — Именно с этим я борюсь каждый день — боязнь ответственности, пораженчество. Что Хантеру за дело до этого? Это я долен следить, чтобы все колеса вертелись. Ну… — он помолчал, — во всяком случае, на пятьдесят процентов.

— Спасибо, Мэттью, — любезно сказала Шейла.

Он уловил улыбку и уклончивый взгляд расширившихся глаз. Она заметила, как он вспыхнул и отвел взгляд. Но затем снова посмотрел на нее.

— Интересно, что у тебя на уме?

— Это, Мэтт, исключительно твое дело. — Она расстегнула куртку и бросила ее на кровать. — Это ты принимаешь решения, не забыл?

Если не считать нескольких неуютных часов в гостинице, уже много лет они с Мэттом не спали в одной спальне, много лет прошло с тех пор, как она неуклюже и поспешно надевала свадебный наряд, сшитый портнихой из Каррикду, много лет с тех пор, как Мэтт взглянул на нее и скорчился от смеха. Жестокий смех, напомнила она, обидный до глубины души. Через тридцать четыре года это показалось ей очень забавным. Теперь она совершенно не торопясь умылась и выбрала кремовую комбинацию, отделанную поверху пеной широких кружев.

— Во что я ввязался? — спросил Мэттью. — А, будь ты проклят! — Он уронил носовой платок, который хотел сложить. — Нет, дай я сам. — Он рискованно наклонился. — Мне еще рано на пастбище. — Черные глаза странно замерцали. За тридцать пять лет она могла бы к ним привыкнуть, но внезапно отвела взгляд, схватила платье и быстро натянула его через голову.

— Значит, Дуглас ошибался? — выстрелила она вопросом.

— Дуг? Ошибался? В чем? — Ему не удалось поднять платок. Он все еще лежал на вишневом ковре Кейт.

— О Мэтт! — Это фехтование могло длиться часами. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это объединение. Дуг о нем прослышал. — Лучше не впутывать Джо. Девочка рассказала под нажимом и только после внутренней борьбы. Она это заметила. — Он рассказал Кейт.

— История повторяется? — пробормотал Мэттью.

— Ладно. — Теперь она все скажет. Она устала и нервничала. — Он всегда любил Кейт, и он не изменился. Она всегда любила тебя, Мэтт, и она тоже не изменилась. Ты всегда… — Она заставила себя замолчать. Нет смысла двум немолодым людям вести себя по-ребячески.

— Продолжай, — спокойно сказал Мэттью. — Бога ради, Шейла, прошло уже тридцать пять лет — продолжай же. — Он раздраженно добавил: — Сначала подбери эту проклятую штуку. Мне не дотянуться.

Будто вылепленная скульптором голова пронеслась рядом вспышкой пламени, за ней последовали длинная рука и тонкие пальцы, и платок был спасен и вложен в нагрудный карман.

— Ну? — настаивал он. — Ты веришь в это. Так скажи. Мы так давно с этим жили, что сказать будет почти облегчением. Ты думаешь, что Мейр О'Малли была моей grande passion [13]и что Ши — ее результат. Верно?

Ее взгляд немного испугал его.

— Не знаю, — дрожащим голосом произнесла она. — Не думаю, чтобы я знала… Я больше не знаю, что и думать. Например, другое объединение — то, которого хотел Майлс. Ты никогда не говорил мне об этом. — Боже милостивый, в ужасе подумал Мэттью, она собирается заплакать. Он никогда не умел управляться с плачущими женщинами. — Дуг рассказал Кейт. Похоже… похоже, я и в Майлсе тоже ошибалась.

Это было сказано так тихо, что он не поверил своим ушам.

—  Тоже? — резко спросил он. Наступило молчание. Аккуратная голова кивнула. — Леопард не может поменять свои пятна, — предупредил он. — Ты бы управилась в Париже гораздо быстрее без меня. Но, конечно, на самом деле нам надо ехать в Рим.

Еще одна пауза. Потом Шейла ответила:

— Почему бы и нет? Мы не ограничены временем. Ши вполне способен удержать крепость. Мы… нам повезло, что он у нас есть.

Джоанна, измученная страхом, что поступила неверно, испытала огромное облегчение в атмосфере, царившей за обедом. Мэттью и Шейла не только не были на ножах, но и казались поразительно дружными. К концу еды Шейла даже сказала ей с улыбкой:

— Я думаю, если мы хорошенько попросим врача, то он может позволить Дугласу принять одного посетителя уже завтра, если вы хотите, Джо?

Джоанна с пылом выразила согласие, когда Кейт, вызванная к телефону, вернулась с удивленным и слегка обеспокоенным видом.

— Это была Мейр. Ей только что позвонили, и она подумала, что нам следует об этом знать. Джеральдина Болдуин просила приютить ее на ночь.

— Джеральдина? Но она в Лондоне — и собирается в Париж, — начала Шейла.

— Значит, нет, — сообщила Кейт тоном, не скрывающим ее чувство. — Она в Донегале, только что сошла с автобуса из Белфаста и ждет другого, чтобы приехать сюда. Мейр говорит, что завтра она летит обратно в Лондон. Это только повидать Дуга.

— Клянусь Святым Петром! — воскликнул Мэттью. — Должно быть, мы ей слишком много платим!

— О Мэтт, — вмешалась Шейла, — естественно, она должна была приехать. Они практически помолвлены.

Джоанна ничего не сказала. Внезапно у нее пересохло во рту.

Как и следовало ожидать, когда на следующее утро Шейла О'Малли обратилась к врачу Дугласа с просьбой разрешить посещение, она имела в виду Джеральдину.

— Вы же понимаете, Джо, она так скоро должна будет сновать уехать.

Расписание Джеральдины было очень плотным. Ее самолет вылетал из Белфаста в семь, так что ей требовалось выехать из Каррикду сразу после ленча. Шейла повезла ее в больницу около одиннадцати.

— Пожалуй, я пойду проведаю Фланна, — сказала Джоанна.

— Идите, милая, — согласилась Кейт. Она испытующе взглянула на Джоанну. — Такое разочарование. Мне очень жаль. Но я не знаю, что еще могла сделать Шейла.

Фланн теперь даже вилял хвостом, и Винсент О'Нейл сообщил массу подробностей для передачи Дугласу. Она пыталась их запомнить, когда по дорожке, ведущей к дому, подъехал знакомый белый «мерседес». Однако высунувшаяся из окошка водителя голова была не тициановской, а темной, с распущенными волосами. Похоже на прическу Джеральдины. Так оно и оказалось.