— Ты видел, у нас там Лео и Жизель?

— Звезды первой величины, — ответил Тим, стараясь не засмеяться.

— Не кинь меня в этот раз! — вопил Алек, пока двери «скорой» не захлопнулись. — Напишешь хорошую статью, обещаю — в любое время можешь слетать на самолете в Майами! А хрен с ним, полетели на Капри! На Ибицу! Кататься на лыжах!

«Скорая» устремилась вдаль, а в кармане Тима завибрировал мобильный. Он вытащил его и, увидев, что это номер 111-222-333, то есть телефон редакции, почувствовал, как волосы на его голове зашевелились от ужаса. До крайнего срока подачи материалов еще час. Всего час.

— У нас проблема, — сказал Чарли, перейдя сразу к делу.

Тим подумал, что это конец. Его могут уволить за целый букет проделок, но которая из них стала последней каплей, он не знал.

— Нам зарубили материал о Рэнди Кроулинге.

Чарли и Тим, скорее всего, никогда не узнают истинную причину отставки статьи. Самая вероятная версия: ее не пустили в печать из-за того, что сын издателя и упомянутая звезда — хорошие приятели. Тим улыбнулся. Великолепно. Вот она — редкая ночь, когда от него все зависит. Он прекрасно осведомлен обо всем происходящем в городе. Чарли же теперь у него в долгу и, следовательно, поможет выбраться из неприятностей, в которые у Тима большие шансы вляпаться в будущем.

— Охрененно, — резюмировал Чарли рассказ Тима об отъезде из клуба Алека. — Но недостаточно сильно, чтобы ссориться с его предками. Эту новость надо подавать осторожно.

Зазвонил будильник, и Кейт мгновенно пожалела, что проснулась не в своей постели. Надо было идти из «Лаша» прямо домой, но Зо настояла на том, чтобы сходить с агентом киностудии Тоддом Слэттери и его другом Актером Оппортунистом в «Маркиз». Надо было идти домой хотя бы после этого, но таксист отказался везти ее в Бруклин. Она даже не подозревала, что таксисты имеют право отказать клиенту в поездке, но была слишком пьяна, чтобы спорить, а Тодл, и Зо уже укатили в представительском седане Тбдда, Так она оказалась в постели актера.

Актер притянул ее к себе.

— Прошедшая ночь была веселой.

Она согласно промычала. На ней его спортивные штаны и старая футболка. Она посмотрела на аляповатую репродукцию «Крика» Эдварда Мунка и почувствовала себя снова в колледже… Однако за окном раздавался автомобильный шум, а на книжной полке стояла «Дианетика». Перед ее глазами внезапно всплыло лицо Марко Манчини. Больше всего сейчас ей хотелось бы быть рядом с ним, но вряд ли это когда-либо случится. Он наверняка живет в старом доме коричневого кирпича с задним двориком. На его кухне стоит большая миска с фруктами. В синей стеклянной вазе — цветы. Она так и не решилась попросить Лейси собрать на него досье, но его жизнь уже была вполне понятна и близка ей.

Последнее, что она помнит о вчерашнем вечере отчетливо, — как столкнулась с Актером Оппортунистом у стойки бара; единственное хорошее, на что остается надеяться, — это то, что собранного, до того момента как она отключилась, хватит для статьи о вечеринке. Сегодня в «Экзаминер» последний день подачи материалов в печать, ей надо быть в редакции к 9:30 утра, что необычно рано для мира СМИ, где первые деловые телефонные звонки совершаются не раньше полудня. Однако появиться в редакции в черном платье Зо, сейчас бесформенным комком валяющемся на полу, она не могла. Домой в Бруклин заехать она не успеет, квартира актера ближе к офису. Она быстренько попрощалась и, уже выходя на улицу, бросила взгляд на пачку писем у входной двери — запомнила адрес, чтобы изучить его досье в базе данных IMDB.com.

Кейт неслась по городу в поисках места, где можно приобрести хоть какую-нибудь соответствующую рабочему утру одежду. В это время магазины, конечно же, были закрыты, но вот, наконец, ей попался открытый с восьми утра отдел «Банана репаблик» на вокзале Гранд-Сентрал. «Утренние пробежки такого рода во времена учебы в колледже обходились не в пример дешевле», — подумала она, двигаясь рысью вдоль полок.

Сегодня ей предстоит позировать с Полом на фотосессии для статьи о журналистах светских колонок, так что простой футболкой тут не обойтись. Она вспомнила совет Блейка подумать о прическе и макияже, но в дневное время и на трезвую голову он показался ей глупым. Кейт схватила зеленую блузку на пуговицах и прикинула было, как она будет смотреться поверх черного платья, но платье-то все равно попахивало вчерашней ночью. Быстренько отыскала подходящую к ее черным сапогам коричневую юбку, переоделась в примерочной и оплатила покупки кредиткой родителей — карточкой, которую можно использовать только в случае крайней необходимости.

В такси она пролистала купленную у магазина прессу. Вчера Джастин оставил ей сообщение, что сегодня выходит его статья, так что она начала просмотр с «Джорнал». В разделе операций на финансовом рынке она сразу увидела его статью о пластическом хирурге с Парк-авеню Стенли Штале. Информаторы Джастина сообщили, что Шталь продал большой пакет своих акций меньше чем за двадцать четыре часа до официального запрета нового товара к продаже, не сказав ни слова об этом акционерам, которые уже сегодня утром понесли серьезные убытки. Комиссия по ценным бумагам начала расследование по подозрению в сговоре. Кейт впечатлена — ей бы такой материал. Наверное, у этой истории еще несколько граней — например, кто предупредил Шталя и кто потерял деньги. Некто знаменитый и уважаемый должен быть вовлечен в эту аферу, и этого более чем достаточно для хорошей статьи в «Экзаминер». У Шталя полно приятелей-шишек. Но каким образом ей удастся собрать материал на людей такого высокого полета, Кейт не знала.

Блейк поверить не мог, что согласился прийти в редакцию в такую рань ради идиотской фотосессии. Кому какая разница, как выглядят журналисты колонок слухов? Разве смысл их работы не в анонимности?

Но напористый издатель журнала настоял на своем.

— Твоя известность — наша известность, — сказал он.

Сейчас всего девять утра, а на автоответчике уже есть сообщение от известного адвоката по бракоразводным делам — это значит, что слухи о разводе знаменитой пары соответствуют действительности. Адвокаты высшего эшелона всегда стараются обернуть публикации в прессе о разводе так, чтобы это шло на пользу при разделе имущества клиентов.

— Мы хотим свести слухи к минимуму и доверяем вам, — звучал голос адвоката из автоответчика.

Прекрасно. Легко. Запросто.

Часом раньше Блейку звонил отец и советовал прочесть статью о Стенли Штале в «Джорнал»: похоже, скоро этого парня провезут по городу в арестантской телеге, чтобы заклятые друзья забросали его гнилыми помидорами. Самому Блейку, который прочел статью еще до звонка, не хотелось бы, чтобы Зануда посчитал нужным ставить эту новость в номер. Он учился с дочерью Шталя в школе и ему было жаль ее, он понимал, как она огорчена.

— Я в его компанию денег не вкладывал, но многие из моих друзей сделали это, — сказал отец. — Надеюсь, ты с пониманием отнесешься к сложившейся ситуации.

А вот теперь Блейку в пику отцу захотелось напечатать эту новость.

Прибывшего фотографа Блейк повел прямиком в кабинет Зануды, выдав его за свой собственный. Миру не обязательно знать, что он делит одно помещение с еще тремя сотрудниками редакции, пусть даже в его распоряжении личный факс. В конце концов, ты тот, кем себя подал, пресса всегда — всего лишь чья-то точка зрения. В редакции еще никого не было, темные пустые коридоры смотрелись слегка пугающе, словно каждую молекулу темноты заполняли неслышные разговоры и редакционные призраки прошлого. Но пройдет всего пара часов, и все здесь забурлит.

Каждый раз, как фотограф делал снимок, Блейк неслышно произносил слово «прут». Менеджер близняшек Ольсен рассказывал, что они всегда проделывают это перед камерами. Именно так им удается делать одновременно серьезные и обиженные личики.

— Прут, — вытянул губы Блейк.

Чарли разбудил Тима звонком и оповестил, что Алек Коулман прислал им на двоих ящик дорогого шотландского виски.