— Не хотелось бы, чтобы меня видели с тобой, когда ты одета в это, — сказала Зо, оглядев черные брюки и белую рубашку Кейт; — Я должна держать марку.

Зо выбрала для себя красное платье от Дианы фон Фюрстенберг, с которого еще не срезаны ценники, а Кейт бросила черное платье, которое надевала на выпускной в университете.

Неожиданно в комнату вплыла Грейс, мать Зо, — как привидение, в белом китайском кимоно и с синей косметической маской на лице. Когда-то она получила место жены ее отца, выслужившись из секретарш. Маска заполнена каким-то синим гелем, который должен расслабить припухшие усталые глаза Грейс, и этот насыщенный синий цвет — единственное яркое пятно в комнате.

— Вы так красивы, девочки, — медленно и как будто с опаской произнесла она.

— Мама! — воскликнула Зо капризно, словно маленькая девочка. — Ты не задумывалась над тем, что надо стучаться?

Грейс, будто не слыша, рассеянно взяла в руки фарфоровую статуэтку балерины, но тут же, словно испугавшись, что фарфор рассыплется в ее холеных наманикюренных руках, если продержать фигурку в пальцах хоть чуть-чуть, опустила на место.

— Почему бы вам, девочки, как-нибудь не сходить со мной в «Бергдорф» на обед? — Грейс потеребила штору, помолчала и продолжила: — Там ко мне так хорошо относятся. Кормят бесплатно, потому что я много трачу на обувь. Разве не чудесно? Обед в обмен на покупки!

Зо рассказывала, что ее мать съехала с катушек, подсев на сильные антидепрессанты после того, как была поймана на том, что понизила в должности любовницу отца, пока он летал на Гавайи якобы в поисках сюжета сериала для своего телеканала.

Тут Грейс посмотрела на Кейт так, словно только что заметила ее, и задержала на ней рассеянный взгляд довольно надолго.

— Ой, Кейт, — произнесла она, наконец, и Кейт кивнула в ответ, улыбаясь, как она надеялась, ободряюще. — Ты знакома с Блейком, сыном моей хорошей подруги Клер? Он пишет в колонку, как и ты, — в «Манхэттен мэгэзин».

Грейс не сказала «слухи». Она не употребила слово «сплетня», «колонка» — вполне корректная замена непристойной истины. Но Кейт уловила интонацию, и этого оказалось достаточно, чтобы она почувствовала себя сальной, словно целый день в жаркий август проходила по городу.

— Этот Блейк такая душка, — продолжала Грейс. — Летом он разместил в своей колонке мою чудную фотографию, сделанную во время обеда в Центральном парке. Я выглядела такой худенькой в большой белой шляпе.

Она оглянулась на стенное зеркало и пригладила руками черный короткий парик.

— Все дело в соответствующих аксессуарах, — задумчиво пробормотала Грейс и неожиданно, словно неслышный звоночек прозвенел ей окончание визита, выплыла из комнаты.

— Прости, пожалуйста. Все эти новые лекарства делают ее такой, — сказала Зо, которая от таблеток, которые принимала сама, становилась полной противоположностью матери — превращалась в страдающего бессонницей гиперактивного маньяка.

Перед входом в «Лаш» выстроилась длиннющая очередь, обрубленная у входной двери бархатными канатами. Блейк с Тимом показали свои пресс-удостоверения вышибале, и тот, отступив, откинул канат, приглашая их войти.

— Быстрее, чем гребаный Моисей справился с Красным морем, — заявил Тим. Ламинированный пропуск, по идее, должен резать ленты полицейских и пожарных ограждений, но Тим с Блейком, не стесняясь, использовали этот волшебный ключ для преодоления любых преград.

С владельцем клуба Алеком Коулманом, которого «Колонка А» прозвала Миллионером-Маньяком, Блейк учился в одном классе начальной школы и одно лето перед поступлением в колледж жил у него в семье в Восточном Хэмптонсе. Они тогда пригласили знакомых девчонок, одной из которых даже удалось потрахаться с актером популярного в те годы телесериала, гостившим в доме.

— Утром все тебе позавидуют, — заверил актер девчонку, а после разоткровенничался с ней о том, что прошлой ночью у него была мать Алека, затем его старшая сестра, а после и подруга матери.

И действительно — утром в комнату бесцеремонно ворвалась мать семейства в одном нижнем белье и потребовала, чтобы актер одевался для партии в теннис. Девушке ничего не оставалось, как, лежа в постели, наблюдать, как взрослая дама суетится и наряжает свою ненаглядную звезду в белый спортивный костюм, и есть вишни, выплевывая косточки на прикроватный столик. Блейк как раз направлялся в ванную, когда разыгралась эта сцена, и по дороге заглянул в приоткрытую дверь спальни. Губы подружки были красными. На белые простыни капал алый сок.

— Не говори никому, — попросила она Блейка, когда, наконец, вылезла из кровати, но было ясно: она имела в виду «расскажи всем», что он и сделал.

Люди, которые твердят «никому не говори», всегда хотят, чтобы их секрет кому-нибудь передали, иначе зачем вообще просить не рассказывать?

— Тебе просто необходим такой пропуск, — заметила Зо, увидев, как бархатные канаты «Лаша» пропустили внутрь двоих парней.

Кейт заподозрила было, что это Тим и Блейк, но они так быстро пронеслись мимо, что до конца она не была уверена, а окликнуть и ошибиться ей не хотелось.

Зо настояла, чтобы Кейт предъявила вышибале редакционную визитку, и тот безропотно пропустил девушек внутрь.

— Вам надо было сразу сказать мне, кто вы, — добавил он, улыбаясь, и распахнул дверь.

Зо скорчила хитрую гримаску.

— Видишь, я же говорила.

Владелец «Лаша» Алек Коулман, сверкающий неестественно белыми зубами, одетый в белый смокинг, направился в сторону девушек, как только их заметил.

— Отец как-то рассказал, что его папаша владеет «Джи 5» [11], — прошептала Зо, наклонившись к подруге и изогнув бровь.

Надо будет сказать ей, подумала Кейт, что не стоит так сильно прореживать брови.

— Кейт Саймон из «Экзаминер»! Я так рад, что вы пришли! — пропел Алек, сдвинув модные очки на лоб. — Вы гораздо симпатичнее Пола, должен признать, хотя он и близкий друг моей семьи.

Роста Алек невысокого, но даже под тканью костюма заметно, как он поигрывает мускулами, несомненно, телом своим он не пренебрегает заниматься ежедневно.

— Моя Люис Лейн! [12]— игриво притянув Кейт к себе, продолжил он, а она задумалась, с какими еще персонажами комиксов ее могут тут сравнить.

Внезапно его энтузиазм сделался утомительным, Кейт почувствовала усталость. Оказаться бы сейчас дома, посмотреть кино в компании Ника и Энни, которая как раз приехала на несколько дней навестить их, хотя большую часть времени проводит в зубрежке за кухонным столом, который приспособила под рабочий, обложившись учебниками и конспектами. В конце концов, хорошо было бы просто остаться одной, заняться педикюром… Чтобы отвлечься, Кейт убедила себя, что все происходящее в клубе мало чем отличается от студенческой вечеринки, разве что одеты гости с больше претензией.

— Принесите бутылку «Кристал»! — приказал Алек официантке.

В карте вин указано, что стоимость бутылки — шестьсот двадцать пять долларов, и Кейт, чтобы потом похвастаться перед знакомыми, тайком опустила меню в сумочку. Пора бы привыкнуть, что цена товара в мире знаменитостей в расчет не принимается.

На противоположном конце зала она краем глаза заметила Тима из «Колонки А» — на нем джинсы и старая футболка «Рамоне». Он пребывал в компании Блейка, который, как обычно, боролся со своей падающей на лоб белокурой челкой, и Кейт, кажется, увидела, что из кармана его синего пиджака торчит уголок диктофона.

— И почему же вы назвали клуб «Лаш»? [13]— спросила она Алека, но, еще не закончив фразу, уже поняла, что сморозила глупость.

«Лаш» — не тема для статьи, да и Алек не тянул на персонажа, жаждущего попасть на страницы газет. Он был рожден для такой жизни. Для него внимание к его персоне естественно. Внимание общества — неотъемлемая часть его жизни, в дешевой славе у него нет необходимости.