Литмир - Электронная Библиотека

Энн Грэнджер

«Окликни мертвеца»

О, жестокая Смерть, что же ты натворила?
В прах и пепел ты Смертное Тело его претворила,
Добрую Душу его призвала к Небесам,
Тело повергла во прах, из которого вышел он сам.
Тщетно горюют друзья, и дети зовут отца,
Ни слезы, ни вздохи не смогут вернуть мертвеца.
Эпитафия на кладбище в Корнуолле, 1820

Глава 1

— Мне нужно сегодня в Бамфорд попасть. Кто-нибудь едет в ту сторону?

Голос отчетливый, с легкой властной ноткой.

Мужчины, столпившиеся вокруг грязной продуктовой лавки на колесах, разом оглянулись. Заинтересовался даже Уолли — хозяин, — оперся обеими ладонями на засаленный прилавок, подвешенный на цепях сбоку, и выглянул, озираясь по сторонам.

Под его переместившимся немалым весом белый фургон дрогнул, качнулся, содержимое гулко задребезжало. Пирамида коробок и консервных банок развалилась, по прилавку рассыпались синие, красные и зеленые этикетки с информацией: «Чипсы с сыром и луком», «Говяжья тушенка», «Курица в маринаде» и прочее. Одна банка упала на землю к ногам покупателя, который ее подобрал украдкой и сунул в карман кожаного блузона. Уолли никогда не отвлекается настолько, чтобы не заметить подобного безобразия. Повел налитым кровью глазом, и покупатель поспешно бросил горсть мелочи на прилавок. Хозяин сразу же вновь уставился в толпу.

Изолированная придорожная площадка забита припаркованными грузовиками, фургонами, автопоездами. Лавка Уолли служит дальнобойщикам постоянным пунктом подкрепления, предлагая горячие напитки, жареные колбаски, треугольные кусищи толстого теста, напичканные картошкой и брюквой и эвфемистически именуемые пирогами, ломти бекона, квадраты хлебного пудинга с изюмом. Лавочник особенно похваляется тем, что у него «наешься от пуза». Не просто наешься — каждый скажет, что уже до конца жизни не будет нуждаться в еде. Цены низкие, санитария элементарная, обслуживание круглосуточное. Сам же Уолли, судя по сделанному впоследствии признанию сержанту Прескотту, «видит жизнь практически целиком».

В данном случае он видел девушку, по прикидке, лет восемнадцати-девятнадцати, стройную, в джинсах и твидовом пиджаке, который для Уолли ассоциируется с женщинами и мужчинами, сплошь затянутыми в кожу, подкатывающими время от времени в лимузинах и громко требующими, чтобы их обслужили, как будто он заведует какой-нибудь поганой пятизвездочной забегаловкой типа «Ритца». Девушка стояла неподалеку, окидывая присутствующих критическим взглядом.

«И, — добавил Уолли в ходе последующего допроса, — это был настоящий отпад. Вроде ихних топ-моделей. Высокая, может, чуточку тощая, только таких волос ты в жизни не видел. Настоящая грива. — Здесь он с легкой грустью погладил назревавшую плешь. — Цвет обалденный. Думаю, из бутылочки или из тюбика, но потрясающий. Что-то вроде позолоченной бронзы. Не обычная автостопщица и не придорожная шлюха. Высокий класс», — уважительно заключил он.

Точно так же думал Эдди Эванс, возвращавшийся домой без груза. Плохо, когда выдается порожний рейс, хотя многие единоличники вроде Эдди, работающие в бригаде с самим собой, нередко остаются внакладе. Погода целый день пасмурная, хоть сейчас вроде весна. Зима в этом году неохотно уступает место теплому времени года. Солнце закрыто плотными тучами, температура не по сезону низкая. На кустах и деревьях только начали медленно набухать почки, весенние цветы запаздывают.

И настроение исключительно мрачное, пасмурное. Завидев лавку Уолли, зазывно предлагающую горячие напитки и холодные закуски, Эдди свернул на площадку не потому, что организм нуждался в подкреплении чашкой смолистого чая, а потому, что душа нуждалась в живительном общении. В это время, после четырех, там собираются другие шоферы, в том числе знакомые. Хочется передохнуть и с кем-нибудь поболтать.

Как правило, он не берет попутчиков, ни мужского, ни женского пола. Был у него один знакомый, сильно из-за этого пострадавший, — подвез девушку, которую со временем обнаружили мертвой в канаве на другом конце графства. Полиция отловила каждого, кто ее видел или подсаживал к себе в машину, и каждому пришлось пройти через ад. За Эдди некому будет работать, некому будет платить по закладной, если его задержат для допросов и рабочий график накроется медным тазом. Он всегда игнорирует голосующих, которые одиноко стоят на обочине, тиская в руках картонные таблички с названиями далеких городов.

Однако чай от Уолли не развеял уныние, порожденное свинцовым небом и денежными потерями. Вместо этого лишь усугубилось нежелание расставаться с толпой у ларька. Простая человеческая потребность в компании заставила Эдди нарушить правило в тот единственный раз.

Практически не подумав, он услышал свой собственный голос:

— Я могу довезти тебя, цыпочка, до поворота на Бамфорд. Там поймаешь другую попутку.

Выпученные на девушку глаза выпучились на него. Всем известно, что Эдди Эванс не берет попутчиков.

В тишине зашумел, заклокотал кипяток в титане. Уолли молча и неодобрительно втянул внутрь лавки голову, сгреб со стойки монеты, уплаченные за чипсы, бросил в старую кассу с вертящейся ручкой.

Девушка выжидала. Никто ничего лучшего не предложил. Никто вообще ничего не сказал, хотя мысли висели в воздухе, как пар из титана.

Тогда она оглянулась на Эдди и сухо сказала:

— Хорошо. Спасибо.

Подхватила старый рюкзачок цвета хаки, лежавший на земле у нее под ногами, закинула на плечо. Безусловно, она не из тех, кому приходится долго ждать на дороге. Скорей одним взмахом руки подзывает такси, чем упрашивает подвезти ее в грузовике.

Подстегнутый ее нетерпением Эдди сунул пустую пластиковую чашку в помятую проволочную мусорную корзинку, вышел из толпы под изумленный ропот и продолжил порожний рейс.

Уолли уже сосредоточился на плевавшемся кипятком титане, оставшиеся клиенты обменивались между собой мнением, что Эдди нарывается на неприятности. В душе лавочник был готов согласиться, но никогда не позволял себе вовлекаться в побочные споры.

Потом кто-то спросил:

— А кто ее сюда привез?

Воцарилось молчание, сменившееся гулом вопросов и отрицаний.

— Как-то же она сюда попала? Не могла ж ниоткуда возникнуть! — доказывал первый спорщик. — Слушайте, — добавил он, — тут же на много миль ничего больше нет!

Но никто не признал, что привез девушку, никто не видел, откуда она появилась.

— Как будто из воздуха нарисовалась, — заключил кто-то, и абсолютно несуеверного Уолли прохватил озноб даже в жарком фургоне.

Добравшись до своего автопоезда, Эдди успел передумать. Влез в кабину с гложущим сердце сомнением. Знакомый интерьер, слабый запах пота, болтающийся на стекле брелок в виде цветка звездчатки, моментальный снимок жены рядом со спидометром — ничто не успокоило. Напротив, лишний раз напомнило о нарушении правила.

Девушка проворно забралась на сиденье с ним рядом. Он исподтишка наблюдал, как она засовывает под сиденье рюкзак цвета хаки. Примерно ровесница его собственной дочери. У Джины тоже длинные волосы, собранные в хвост. На этом сходство кончается. В этой девчонке есть что-то, чего нет у Джины — какая-то аура, не поддающаяся определению. При всей гордости за родную дочь Эдди почуял досадное сожаление.

Дело вовсе не в модной одежде — на девушке обычные джинсы и коричневые ботинки высокого качества, без шнуровки, со старомодными эластичными вставками по бокам, которые наверняка стоят целое состояние. Джина гоняется за стильными вещами, да они всегда слишком дороги. Одежда этой девушки классная, фирменная, не дешевка, изготовленная поспевающими за модой умельцами на Дальнем Востоке или в Южной Америке. Темно-коричневый пиджак из твида с кожаными заплатками на локтях тоже качественный. Под ним темная рубашка, мужской желтый вязаный шарф она сняла и стиснула в руке.

1
{"b":"161921","o":1}