—  

Имеется у меня оперативник, уже три года ра­ботает в зоне. Шустрый, хитрый как сто чертей. Не знаю, чист ли он на руку? Но он сумел бы раскрутить клубок, если сам в нем не запачкан,— задумался Со­колов.

— 

А юрист? Или ни на что не годен?

—  

Старый человек побоится рисковать собой. Че­стно говоря, я только жду, когда его заменят? Уже не­много остается,— признался Александр Иванович.

Прошло чуть больше месяца, и Соколов узнал, как попадают деньги в зону. Они шли с мотористом кате­ра, который перевозил из Поронайска в зону продук­ты, медикаменты, обслуживающий персонал.

Случалось, за день по пять-семь раз мотался от берега к берегу, и всякий заход с наваром для зэков и долей для себя.

Охрана получала свой навар, а зэки в тот же день имели деньги от родни, от корефанов и обязанников.

Охрана знала, что часть денег скоро осядет у них в карманах. В морпорту города катер из зоны всегда ожидали. Деньги, чай, наркота и водка перевозились из города постоянно, их зачастую даже не прятали.

Соколов верил своим людям и никогда не прове­рял. Они воспользовались и осмелели.

Когда оперативник рассказал Александру Иванови­чу, как и от кого получает подсос зона, он пригласил на утро следователя прокуратуры и двоих оперативников из милиции. Объяснив им все, попросил прибыть на катер в штатской одежде. Все случилось неожиданно. Моторист ничего не заподозрил. Соколов нередко по­являлся на судне с проверяющими, с начальством. Те не задерживались подолгу. Их увозили до вечера. Мо­торист даже радовался гостям, ведь предстоит еще ходка к городскому причалу. Он нетерпеливо ждал, когда гости покинут катер. Ведь вон охрана на воротах нетерпеливо поглядывает в сторону причала. Радует­ся предстоящему навару.

Но что это? Гости вместо того, чтобы выйти на бе­рег, вошли внутрь катера.

Моторист, услышав о проверке судна, хотел прыг­нуть за борт, но его предусмотрительно задержали.

Коробки чая, рюкзак водки, пакет шприцев, день­ги,— все это вытащили наверх без труда. Никто особо не копался.

—  

Это охрана заказала! — ответил дизелист.

—  

Назовите, чей заказ?

—  

Я не знаю имени. Сами придут за своим...

—  

Мы поторопим. Вы опознаете.

—  

А деньги чьи? — спросил следователь, наблю­дая за обыском моториста.

—  

Да что копаетесь? Вон у него на локтях мешоч­ки под курткой. Их без обыска видно! — подсказал сле­дователь, составляя протокол изъятия.

Моторист — вольнонаемный человек — сидел, по­нурив голову. Он понимал, что его ждет, и отчаянно выкручивался, пока не запутался окончательно.

—  

Скажите, кому должны были передать все при­везенное? — спросил следователь.

—  

Я их не знаю,— ответил упрямо моторист.

—  

А деньги, вашу долю от кого брали?

—  

Мне ничего не давали.

—  

От кого на берегу получили товар и деньги?

—  

Я их не знаю. Меня позвали покурить в бытовку к грузчикам. Вернулся на катер вместе с вами. Все уже было тут.

—  

Не сочиняйте на ходу! Деньги и наркоту отдали из рук в руки. Такое никто не оставит без присмотра на катере.

—  

Вот еще письма! — подал оперативник следова­телю.

—  

Это вам тоже подбросили?

—  

Попросили передать.

—  

Кто и кому?

—  

Понятное дело, зэкам, бросить через забор.

—  

Кто просил передать?

—  

Дедок уговорил, сказал, что сын тут сидит.

—  

Старик один, а писем больше десятка и все раз­ным людям! Кто еще просил? Говорите!—настаивал следователь.

—  

Других не было. Только он.

—  

Кто героин дал? Наркоту кому везли?

—  

Это порошок от бессонницы. Так сказали.

—  

Не играйте в наивного! Кого замучила бессон­ница? Кому хотели передать?

—  

Я швырнул бы через забор. И все! Там сами разобрались бы, кому что,— бубнил моторист глухо.

—  

Эх-х, парень! Один шанс был у тебя — чисто­сердечное признание, но и этим не воспользовался. Теперь пеняй на себя,— предупредил следователь и надел мотористу наручники. Тот, впервые попав в руки следствия, через неделю пребывания в камере- одиночке, сознался во всем.

Александр Иванович лишь спустя несколько меся­цев узнал, что за люди работали рядом с ним, на ка­кие ухищрения шли.

Конечно, не все оказались втянутыми в грязь, но освободить, понизить в звании, разжаловать досрочно пришлось немало. И уж теперь, набирая новых со­трудников, Соколов не спешил. Делал запросы на прежнюю работу и места жительства. Да и принимал людей с испытательным сроком.

—  

Александр Иванович, я понимаю, как вы уста­ли. Ведь ваша работа сравнима по напряжению с фронтовыми условиями. Постоянная борьба с жес­токостью и злом. В такой ситуации мудрено самому не озвереть и остаться человеком. Сдают нервы. Я знаю, что вы подали рапорт, в связи со стажем службы от­пустить на отдых, но, хоть и не имею права задержи­вать, попрошу поработать еще с годок! Ну, некем мне заменить вас! Не вижу достойных! —подошел к Соко­лову начальник областного управления и вернул ра­порт.— Александр Иванович. Вы всегда служили без замечаний. Конечно, сложности были. Такая наша работа. Но теперь вы меняете большую часть своего штата. Неслыханное число служащих отдали под суд! Что это? Результат многолетней близорукости или не­простительных упущений? Ответьте сами себе на эти вопросы. И пока не наладите работу в зоне, о пенсии не помышляйте! Мы с вами больше иных знаем, как дорого стоит порядок и тишина в городе. Ведь мы — «афганцы», с нас особый спрос. Вы меня поняли?

—  

Так точно!—ответил Соколов, понимая, что опять с женой будет трудный разговор.

Как хорошо, что после работы вечера кажутся слиш­ком короткими. Этим и воспользовался Александр Ива­нович, сказав жене, что и на этот раз рапорт не при­няли, попросили поработать еще один год.

—  

Сашка, в который раз я это слышу? Или про­сить разучился?! Ну, сколько можно выжимать из тебя? А может, сам напросился остаться?

—  

Издеваешься! Я уже вещи собирать хотел.

— 

Только хотел? Может, мне к твоему начальнику съездить?

—  

Не пустят!

—  

Прорвусь! — подбоченилась женщина.

—  

Ну, не скандаль, родная! Я ж такой хороший! — притянул жену, обнял ее.

—  

Саня, сын с бабкой вдвоем уже третий год. Серд­це по ним изнылось. Неужели тебе их не жаль?

—  

Еще как соскучился по нашему студенту и мате­ри! Но что делать? С приказом не спорят! — ответил грустно, и женщина молча согласилась.

...Егор в этот вечер вернулся домой в хорошем на­строении. Наташа уже ждала его за накрытым столом.

— 

А что за праздник у нас? — спросил, оглядев­шись, но ничего необычного не приметил.

—  

Сам догадайся! — ответила озорно.

—  

Что-нибудь купила?

—  

Нет!

—  

Премию получила?

—  

Неделю назад приносила, так часто не дают.

—  

Мать приходила?

—  

На работе виделись!

—  

Тогда не знаю,— поднял руки Егор.

— 

А ты подумай! — смотрела влюбленными гла­зами.

—  

Что-то тебе удалось! — догадался человек.

—  

Обоим! У нас с тобой ребенок будет! Я бере­менна!

—  

Вот так сюрприз! — сел на диван, уставился на женщину, словно увидел впервые.

—  

А ты уверена? — спросил тихо.

—  

Вот справка из женской консультации с просьбой перевести меня на легкую работу в связи с беремен­ностью,— подала бумагу Егору. Тот долго читал.— Егор, что с тобой? Ты не хочешь ребенка?

—  

Ну, почему? Правда, у меня есть уже двое. Оба взрослые. Скоро внук появится. Даже как-то неловко. Ведь возраст мой давно перешагнул за границу отцовского. Потому не готовился к такому повороту.