Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
То, что в закрытом фонде (или в «аду») холодно, удивило и позабавило Александра. Затем у него мелькнула мысль, что мороз может точно так же сжечь, испепелить, как и огонь… Разве не представляли себе загробный мир некоторые поэты в виде заснеженной и заледеневшей пустыни, где бродят прозрачные души умерших, позабывших о своем существовании в телесной оболочке? Кстати, сам Брюде в одном из своих стихотворений сборника «Сильная рука» пророчествовал, что мир уже осужден и приговорен к новому опустошительному потопу, но только на сей раз вместо воды будет снег и лед и не будет ни спасительного Ноева Ковчега, ни голубя, принесшего благую весть. Тем не менее мысль Александра неуклонно возвращалась к этому проклятому Брюде!
Продолжая исследовать библиотечные фонды, Александр все чаще и чаще отваживался спускаться на нижние этажи. По внутреннему устройству они были схожи с тем, что он видел на «своем» седьмом этаже: бесконечные лабиринты узких проходов среди стеллажей, скупо освещенных редкими лампочками, горевшими вполнакала; на каждом этаже у лифта находился охранник в сером халате, обычно либо сидевший за столиком, либо суетившийся около горы книг. Разумеется, Александр наблюдал за ними издали и, конечно же, украдкой. Он обнаружил, что только седьмой этаж дирекция библиотеки доверила обслуживать представительницам прекрасного пола, и Александр в глубине души был этому несказанно рад, даже при том, что иногда они бывали для него «источником беспокойства» и он их побаивался, в особенности Веры, мрачной, угрюмой Веры, не упускавшей случая помучить его, «потиранить», как он говорил про себя. «Я бы ни за что не стерпел бы от мужчины того, что по причине моей слабости и, быть может, даже с тайным наслаждением терплю от Веры», — думал он.
Александра все более и более поражали гигантские размеры библиотеки, к тому же он сознавал, что то пространство, которое он обследовал и открывал для себя день за днем, было лишь частью огромного здания. Он понимал, что за той «глухой» стеной, на которую он неизменно натыкался на каждом этаже, и в которой, казалось, имелась только одна дверь, та самая черная дверь на седьмом этаже, — находилось огромное неведомое пространство, своеобразная terra incognita; представить себе размеры этой «неведомой страны» ему, как он ни старался, никак не удавалось. Очень быстро мысль об этом закрытом для доступа, потаенном месте превратилась в навязчивую идею, а то, что ему, Александру, доступа туда не было, только усиливало его любопытство. Две молодые женщины были хранительницами ключа от этой двери, он даже видел его однажды на столе, но они ревностно оберегали свое сокровище и ежевечерне, покидая библиотеку, куда-то уносили его, чтобы спрятать в надежном месте. Увы, не было никакого способа завладеть им!
Александр знал, что в преклонном возрасте человек часто бывает подвержен навязчивым идеям, и в минуты просветления сердился на самого себя за то, что позволяет себе такие капризы и причуды, но взять себя в руки ему удавалось ненадолго, и вскоре он оказывался во власти того, что вполне уже можно было назвать «идефикс».
Александр давно уже сжился, сросся с библиотекой, и теперь он не мог смириться с мыслью, что какая-то ее часть оставалась недоступной и неизведанной; в этом он был похож на пылкого любовника, желающего, чтобы страстно любимая им женщина целиком и полностью принадлежала только ему, любовника, желающего знать о ней абсолютно все, но подозревающего, что какая-то часть ее жизни (и значительная часть!) скрыта от него непроницаемой завесой.
Итак, у Александра не было доступа в закрытый фонд, в «ад», то есть этот фонд был скрыт от его любопытного взора. Не имея возможности туда попасть, несмотря на жгучее желание, он в конце концов решил хотя бы вычислить, какова площадь этого тайного хранилища. Для этого не нужно было быть семи пядей во лбу, достаточно было сравнить размеры здания, так сказать, внешние и внутренние, если под внутренними подразумевать размеры тех помещений, куда он имел доступ. Мысль о том, что надо лишь сделать столь простые вычисления, а заодно на несколько часов избавиться от необходимости читать пышущие злобой разглагольствования и отвратительные измышления Брюде, внезапно привела его в возбуждение.
Чтобы достичь в столь важном деле успеха, следовало действовать в соответствии с тщательно разработанным планом. Итак, войдя в библиотеку через главный вход, Александр сначала измерил длину холла, делая большие шаги и считая их. Когда же он заметил, что дама, ответственная за прием посетителей, наблюдает за ним, явно заподозрив что-то неладное, он прикинулся невинным простачком и постарался, чтобы походка его несколько более соответствовала его возрасту. Он подумал, что эта женщина, и прежде смотревшая на него всегда без особого расположения, может усмотреть в его странном поведении первые признаки старческого слабоумия. Дабы ускользнуть от ее бдительного ока, он поспешил покинуть холл и вошел в большой общий читальный зал, приняв решение действовать там более изощренным, более хитрым способом, чтобы его никто ни в чем не заподозрил: Александр решил очень медленно плестись по центральному проходу с видом ученого эрудита, погруженного в глубокие размышления, а вернее, даже медитирующего.
Как оказалось, длина холла и читального зала в сумме составляла около ста пятидесяти шагов, то есть около ста пятидесяти метров. Он записал это число в свою тетрадку, затем вошел в подсобный фонд, перекинулся парой слов с библиотекарем-охранником, вошел в главный коридор и таким же образом, то есть шагами, измерил длину всего доступного ему пространства: как оказалось, она составляла двести тридцать метров. Он уперся в непреодолимую стену и с завидным упорством принялся измерять ширину: она, видимо, была везде практически одинакова и составляла около двухсот метров, хотя посчитать ее было непросто из-за извилистости коридоров. Теперь Александру оставалось только измерить внешние размеры здания, совершенно очевидно, намного превосходившие уже известные ему параметры. Да, намного, но насколько именно? Узнать это можно было только при сравнении полученных величин.
Работа «землемера» заняла у Александра добрую часть утра. Он очень устал и отправился на седьмой этаж, чтобы немного передохнуть, вторую часть своей хитроумной «операции» отложив на послеобеденное время. Для вида и ради соблюдения приличий он открыл папку, но читать дневник не стал, а начал набрасывать план здания с учетом сведений, которыми уже располагал.
Около двух часов пополудни Александр покинул кабинет, отдал папку Марине, бросившей на него удивленный взгляд, и вышел на улицу.
Убедившись в том, что величина фасада здания составляла двести метров, Александр углубился в парк, обогнув чудовищных размеров строение слева, и, идя размеренной походкой, стал считать шаги. Сначала он насчитал 370 шагов, то есть 370 метров: это была совокупная длина холла, читального зала и подсобного фонда, что совпадало с его подсчетами, сделанными внутри. А вот дальше… дальше начинались настоящие трудности и настоящие загадки, ибо к «парадной» части библиотеки примыкала гигантская пристройка, выстроенная в более «суровом» стиле, который можно было бы назвать тюремным: в этой «пристройке» только очень высоко от земли были прорублены узкие окна, похожие на бойницы средневекового замка, к тому же все они были заделаны, заложены кирпичом или плитами. Следуя вдоль этой стены, Александр насчитал около ста шагов; именно там, за этой стеной, находилась terra incognita, отделенная внутри здания той самой зловещей стеной, на которую он постоянно натыкался и в которой была проделана одна-единственная дверь, настоящая тюремная дверь, обитая железом и всегда закрытая наглухо. Если судить по слою пыли и мелкого мусора, скопившегося у порога, а также по тому, что все углы ее были затянуты паутиной, можно было сделать вывод, что никто уже очень давно не открывал эту дверь и не переступал заветного порога.
